Призрак Сети - Крюкова Тамара Шамильевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая

– Не хочу. Аппетит пропал, – сердито буркнул Илья.

– Это ты зря.

– Сам ешь эту бурду, – по привычке закапризничал Илья.

Он надеялся, что Серега станет его уговаривать, но здесь ему был не дом и не мамина опека. Оголодавший Серега обрадовался угощению и без повторного приглашения принялся за трапезу.

Путешествие во времени заставило его сесть на жесткую диету. Правда, старик по доброте душевной предложил приблудившейся собаке потроха и кости, но от одного вида такой пищи Серегу мутило.

Он попробовал было пробавляться малиной, которой тут было великое множество. Ягоды и составляли теперь его основной рацион, если не считать репки, которую он тайком вырыл со стариковой грядки.

Илья, широко раскрыв глаза, смотрел, как похлебка в считанные секунды исчезла в собачьей утробе.

– Хорошо, но мало, – облизнулся Серега.

Илья оглядел чисто вылизанную миску и укоризненно произнес:

– Ты все слопал. До капельки. А мне?

– Но ты ведь сам отказался, – виновато проговорил Серега.

– А ты и рад стараться. Хоть бы для приличия оставил.

– Попроси добавку, дед тебе не откажет. Кстати, намекнул бы ему, что я костей не ем, я же как-никак не совсем собака.

– Не надо мне ничего. Пускай я умру с голода. Все лучше, чем такая жизнь, – Илья обиженно отвернулся к стене.

Он живо представил себе, как, обессилев, умирает и в предсмертной агонии оставляет записку: «Мама, я умираю. Не плачь обо мне. А мою коллекцию компьютерных игр я жертвую в Гринпис». Быстро сообразив, что Гринпису его жертвы не нужны, потому что они занимаются экологией, он стал вспоминать название организации, связанной с заботой о детях, но оно, как назло, вылетело из головы.

– Слышь? А какая организация благотворительностью занимается? Чего-то вроде ООН, но по-другому? – спросил он, забыв про обиду.

– ЮНЕСКО, что ли?

– Точно! А то в уме вертится, а вспомнить не могу, – обрадовался Илья.

– Думаешь, они тебя тут найдут и назад отправят? Ты бы еще консульство нашел и визу оформил. Хватит дурью маяться. Надо думать, как реально вернуться.

Илья с надеждой посмотрел на товарища.

– А у тебя что – идея имеется?

– Вроде того. Вспомни, зачем нас сюда занесло? – Серега пытливо уставился на товарища, надеясь, что тот сам поймет, что к чему, но Илья был явно не в ударе.

– Ну и зачем? – переспросил он.

– Наверное, надо сделать то, о чем просил твой тезка. Он ведь за этим нас сюда послал.

– Вот я бы его послал так послал бы! В гробу я видал такого тезку, – вскипел Илья.

– Ты-то, может, и видал. Только сдается мне, пока он на кладбище не успокоится, нам отсюда не выбраться. Он ведь обет дал отнести Александру Невскому грамоту.

– Ну и где она?

– Может, дед знает?

– А если нет?

– Можно и без грамоты предупредить Александра о шведах.

– Полный дурдом! Чего его предупреждать? Мы ведь знаем, что и без того все обошлось. Шведов разбили. Все путем.

– А ему что с того? Он клятву дал и теперь не успокоится. Эти призраки упертые.

– А ты-то откуда знаешь?

– Обычный человек помер и помер, а этот дал слово и восемьсот лет его держит. Даже смерть ему не помеха. И ведь совсем еще пацан. Хороший парень. Настоящий. Боец.

– Ну тебя круто повело. Нашел кого хвалить.

Ты ведь по его вине в собачьей шкуре бегаешь, – напомнил Илья.

– Он же не нарочно. И потом ты сам согласился.

– Да кто же знал, что этот гад на мониторе лапти сушит? Кстати, если на то пошло, это ты заладил: «Давай посмотрим, давай посмотрим». Вот и посмотрели, аж глаза из орбит повылезали.

– Ладно, сейчас поздно выяснять, кто виноват. Времени в обрез. Говорю тебе, надо идти к Александру Невскому.

– Легко тебе говорить. Не видишь, что я раненый? – Илья гордо продемонстрировал повязку на плече.

– Делать-то нечего. Вдруг это единственный способ вернуться?

Илья задумался. По логике вещей Серега был прав. К тому же он чувствовал себя несравнимо лучше, чем накануне. И все же его обидело столь обыденное отношение к его боевому ранению.

– Конечно, можно сесть и на ежа, если попа не твоя, – проворчал он. – Легко говорить, когда в тебя не всадили отравленную стрелу.

– Я тебе помогу. Если устанешь, буду тебя на себе нести, – пообещал Серега.

– Прямо Иван-царевич и серый волк. Как говорится, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью», – мрачно пошутил Илья.

Ему снова вспомнилась мама. Она бы с ума сошла, если бы узнала, что ее любимый сын раненый лежит в убогой лачуге, а потом потащится в изнурительный поход, где, возможно, погибнет от истощения. И главное, отец даже не узнает о его самоотверженном героизме. От такой несправедливости у Ильи на глаза навернулись слезы.

– Если будем нюни распускать, то проторчим тут до старости. Сейчас не время раскисать, – сказал Серега.

– А ты уверен, что если мы выполним обет, то вернемся? – поинтересовался Илья.

– Откуда мне знать? Я что – специалист по призракам? Просто ничего другого мы все равно сделать не можем. И так мы уже дня три потеряли.

– Почему?

– Ты два дня в бреду провалялся, и сегодня третий.

– Да ты что?!

Забыв про больное плечо, Илья подскочил, но рана тотчас дала о себе знать. Он вскрикнул от боли.

– Осторожно. Береги плечо, а то до Новгорода не доберешься, – заботливо сказал Серега.

– До какого еще Новгорода?

– До Великого. Мы ведь договорились к князю идти. В учебниках говорилось, что он вроде бы жил там.

– Вроде там. А мы где?

– Не знаю. Расспроси у деда.

– А почему я? – недовольно спросил Илья.

– Потому что я уже попробовал в лесу с одной девчонкой заговорить. Она чуть из юбки не выпрыгнула. Решила, что я оборотень. Столько визгу было.

– Ладно, спрошу, – нехотя пробурчал Илья и задумчиво добавил: – Интересное дело, если золотая рыбка человеческим голосом молвит или там какая-нибудь щука, то все тащатся, а если собака, то сразу кричат: «Оборотень!». Вот бы ты в золотую рыбку превратился! Три желания мог бы исполнить. Прикинь, вернулись бы домой и каждому по миллиону баксов.

– Смотри, как бы у разбитого корыта не остаться. Лучше делай, что тебе говорят, – фыркнул Серега.

– Уж и помечтать нельзя, – скривился Илья, а про себя подумал: «Везет Сереге! Умеют же устраиваться люди. С собаки какой спрос? Главное – сиди и не гавкай. А тут мало того что раненый, так еще и переговоры веди».

Склонившееся солнце высветило янтарем низкое западное оконце. Похожий на макаронину лысый одуванчик с наслаждением грел свою плешь под закатными лучами. Илья и Серега были так заняты обсуждением предстоящего похода, что не заметили возвращения Строжича. Лишь когда колдун входил в избу, ребята опомнились и тотчас благоразумно смолкли.

– Мне вроде как голоса послышались. Я думал, кто пришлый явился, ан никого. С кем это ты тут балакаешь? – удивленно спросил старик.

– Ни с кем. Сам с собой. То есть с собакой. В смысле, я говорю, а он слушает, – сбивчиво пролепетал Илья.

Серега с невинным видом уставился на старика, нарочито подняв одно ухо, старательно изображая внимательного слушателя.

– Знать, почудилось, – проговорил ведун, посмотрел на вылизанную миску и одобрительно сказал: – Теперича точно на поправку пошел. Когда брюхо сыто, оно и жизнь красна.

При упоминании о еде у Ильи заурчало в животе. «Кому красна, а кому не очень. Серега, оглоед, как пылесосом вымел. Хоть бы немного оставил!» – подумал Илья.

Он с укором глянул на волкодава, но на добродушной собачьей морде не было ни тени раскаяния. Ясное дело – сытый голодного не разумеет. Илья в очередной раз убедился, что здесь его никто не станет уговаривать скушать еще кусочек. Надо самому не плошать.

– А у вас больше ничего пожевать не найдется? – попросил он.

Мохнатые брови старика от удивления взметнулись вверх.

– Нетто голодный? Оно, конечно, еда найдется. Как не найтись. Ешь, пока рот свеж. Молодому – все на пользу.

• Предыдущая
• 18/50
• Следующая