Инородное тело - Градова Ирина - Страница 43
- Предыдущая
- 43/62
- Следующая
– Почему же все так сразу поверили, что именно вы кровь воруете?
– Да что тут верить-то? У меня в шкафчике нашли два флакона по двести пятьдесят миллилитров – и что тут скажешь?
– А вы, значит, понятия не имеете, как они к вам попали?
– Ни малейшего!
– Не помните случайно группу и резус?
– Первая положительная, по-моему.
– То есть не редкая?
– А почему она должна быть редкой? – удивилась девушка. – Нет, самая что ни на есть распространенная. Только мне это нисколько не помогло: меня в два счета за дверь выставили, да еще и полицией пригрозили – в том случае, если бы я решилась оспаривать решение руководства!
– Но ведь правда была на вашей стороне!
– Жизнь меня научила, Агния Кирилловна, что правда принимает ту сторону, у которой больше веса, – усмехнулась Вера, выдав изречение, вполне достойное Дидро. – Против меня выступали такие тяжеловесы, как Иночкина… В общем, все случилось именно так, и это только к лучшему: я ни секунды с тех пор не пожалела, что ушла!
– Насколько близко вы общались с другими лаборантами? – поинтересовалась я. – Я имею в виду – нет ли у вас собственных предположений, кто и зачем мог бы воровать кровь?
– Абсолютно – нет. Вы же знаете, что кровь, за исключением редких групп, стоит недорого. Однако кто-то все же ее уносил, это бесспорно: время от времени мы недосчитывались пары-тройки пластиковых пакетов или флаконов.
– Кровь все время была одной и той же группы?
– Нет, по-моему, – покачала головой Вера. – Разных… А что это вы все про группы спрашиваете?
– Да вот пытаюсь хоть какую-то связь обнаружить с тем делом, которым мы сейчас занимаемся, – честно ответила я.
– ОМР какой-то – надо же! Я и не знала о вашем существовании, представляете?!
– А зачем вам об этом знать? Мы появляемся только тогда, когда происходит что-то плохое в сфере медицины, и большинство людей никогда не сталкиваются с нами, даже если в этой сфере работают. Кстати, что вы можете сказать об Илье Прокофьеве?
– Об Илье? А почему он вас вдруг заинтересовал?
– Да потому, что мне до сих пор не удалось застать его на месте: когда бы я ни пришла, мне говорят, что он уже убежал на другую работу!
– Это правда: Илюшка вертится как белка в колесе. У него вроде брат тяжело болен, вот парню и приходится крутиться.
– И что он за человек?
– Странный вопрос! Впрочем, не скажу, что мы с ним близко общались, он редко откровенничал с коллегами. С другой стороны, нелюдимым я бы его тоже не назвала: он и выпить любил в компании, и пошутить, но времени у него всегда было немного – особенно с тех пор, как он еще и в ПСМ начал работать. Но вы же сами можете с ним поговорить: у машины ПСМ обычно стоянка в районе Московского вокзала – там бомжи к вечеру собираются целыми пачками. Не понимаю, как Илюшка с этим сбродом работает… То есть мне, конечно, жалко этих людей, но ведь большинство из них заслужили то положение, в котором они оказались, – алкаши там всякие, профукавшие свое жилье, люди, не желающие работать, и все такое… А уж запашок от них – мама, не горюй!
– А Илья – что, всегда отличался сердобольностью?
– В принципе он не из тех, кто по зову души стал бы заниматься благотворительностью.
– Но заведующая вашей лабораторией сказала, что проект существует на пожертвования и что платят на ПСМ не бог весть как хорошо. Что же тогда могло заставить Илью подвизаться там работать, как вы думаете?
– Даже не представляю! – развела руками Вера. – Может, ему так деньги нужны, что он за все, что угодно, хватается, сколько бы ни платили? Ведь работа-то на ПСМ – не каждый день, время от времени, да и не всю ночь, а всего лишь несколько часов… Короче, не знаю, как это объяснить: может, врет он по поводу зарплаты, а на самом деле там платят ничего себе?
– Зачем бы ему это понадобилось? – удивилась я.
– Да чтобы другие не вздумали податься на ПСМ – может, он конкуренции испугался?
– Значит, говорите, машину ставят у Московского вокзала?..
* * *
Ехать на Московский было еще рано – Вера сказала, что ПСМ подъезжает туда только после одиннадцати вечера. Кроме того, честно говоря, я побаивалась отправляться на вокзал в одиночку, поэтому хотела попросить Дэна меня подвезти и подождать. Мы договорились о встрече в половине одиннадцатого. Домой возвращаться смысла не имело: все равно Шилов еще в своей клинике и вернется не раньше меня, поэтому я решилась на очень странный поступок – отправиться в новый дом, который муж приобрел без моего ведома, и разведать там все в одиночестве. Надо сказать, что, когда Олег привез меня туда, я была слишком ошеломлена, чтобы иметь возможность адекватно оценить все прелести нового жилища. Более того, в тот момент я испытывала скорее возмущение, нежели радость, хотя в глубине души признавалась самой себе, что проблема вовсе не в Шилове, а во мне. Это я лелеяла совсем другие планы, я раздумывала над тем, чтобы принять предложение Андрея и уйти от мужа, и то, что Шилов купил дом, вывело меня из себя именно по этой причине – его планы не совпали с моими. По здравом размышлении я пришла к выводу, что эта покупка, однако, может явиться новым началом для наших зашедших в тупик отношений. Может, не стоит рубить сплеча? Мы познакомились и полюбили друг друга в сознательном возрасте, когда оба уже имели за спиной опыт предыдущего брака. У нас много общего, и, что самое главное, мы уважаем наши различия – разве не этого ищут в семейной жизни все пары? Я понимала, что мое отношение к Андрею не имеет ничего общего с теми чувствами, что я питаю к Шилову, и я вовсе не была уверена в том, что хочу развода и последующего брака с Андреем. Я восхищаюсь им, уважаю его, но, самое ужасное, я в него по-настоящему влюблена (чувство, которого я так и не испытала в юности, когда ему– вроде бы – положено было меня «посетить»). Любовь – плохой советчик, и я боюсь, что она уйдет слишком быстро и уступит место раздражению. Андрей привык вести жизнь одиночки, а я никогда не бывала одна, и это вполне могло бы стать серьезным препятствием на пути развития наших отношений. С Шиловым мне всегда легко: он понимающий, добрый, порядочный и отходчивый. Андрей – не такой. Он очень сложный человек, с большим количеством секретов, с кучей недостатков – в отличие от моего нынешнего мужа. И, несмотря на всю мою любовь и восхищение, я понимала, что наша совместная жизнь, скорее всего, ни к чему хорошему не приведет. Как ни печально это сознавать, мне придется рано или поздно поговорить с Андреем и причинить ему боль. Он быстро оправится – такой сильный и целеустремленный человек не может долго переживать оттого, что привлекшая его внимание женщина не оправдала его ожиданий. Возможно, мне даже придется уйти из ОМР: мама всегда говорила, что нельзя заводить шуры-муры на рабочем месте, если оно тебе по-настоящему дорого! Что ж, похоже, мама в очередной раз окажется права, а мне придется смириться с тем, что нельзя одновременно и иметь пирог, и съесть его – так, кажется, говорят англичане?
До дома мне пришлось добираться на «бомбиле». Кажется, все же придется мне согласиться на уговоры Шилова и пойти на курсы вождения, потому что, если мы окончательно переедем сюда, нечего и думать о том, чтобы ездить повсюду на общественном транспорте. Дом, естественно, стоял там же, где мы его и оставили. Начинало смеркаться, и во всех соседних строениях горели окна. Что удивило меня, так это свет в окнах: неужели Шилов тоже здесь? Странно, он не говорил мне об этом! С другой стороны, я тоже не удосужилась предупредить его о своем визите. Тихонько толкнув входную дверь, оказавшуюся незапертой, я неожиданно оказалась в настоящем человеческом муравейнике. Повсюду сновали какие-то люди – по виду рабочие, одетые в спецовки. Они таскали какие-то вещи, рулоны обоев и ведра с краской, а всем этим, стоя под лестницей, руководило нечто, живописно обряженное в цветастый сарафан, от которого у меня сразу зарябило в глазах. Увидев меня, рабочие даже не притормозили, продолжая заниматься своими делами, а вот дама, которой, как мне показалось, было не больше двадцати лет, сразу заметила мое появление.
- Предыдущая
- 43/62
- Следующая
