Второе рождение - Градова Ирина - Страница 47

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая

– Все возможно…

– Так мы можем прямо сейчас отправиться в «Родуницу» и повязать всю эту теплую компанию, пока они не разлетелись в разные стороны?

– Это так быстро не делается, – покачал головой Андрей. – Но Агнию пора оттуда вызволять – это точно. Как только Наталью задержат люди Артема, присутствие Агнии в общине потеряет смысл, а опасность, напротив, с каждым днем все возрастает: нет ничего хуже, чем оказаться на пути тех, кто намерен сбежать, заметая следы!

Акимыч, или Илья Акимович Усольцев, жил в самом крайнем доме поселка, вдалеке от дороги. Он держал кур и гусей, а также двух огромных беспородных псов, которые оказались вполне дружелюбными, как только поняли, что Дэн и Денис – не вторженцы, а гости хозяина. Старик жил один. Дом насчитывал четыре небольшие комнаты, в одной из которых Акимыч и поселил ребят. Им повезло, что хозяин оказался человеком разговорчивым и не прочь был поболтать о всякой всячине. Дэну удалось развязать старику язык, расспрашивая о детях, давно перебравшихся в райцентр, и вскоре он решил, что пора плавно перевести беседу в другое русло.

– Мы, в сущности, не просто так сюда приехали, – сказал он, когда старик уселся на крылечке покурить, а они с Денисом устроились на ступеньках, у подножия которых улеглись псы.

– Ну, я так и понял, – усмехнулся дед, раскуривая старую, корявую трубку, явно самоделку. – Такие, как вы, в нашу глухомань редко заглядывают, потому-то я и решил, что вы, должно быть, бандиты. Может, вам деньги должны?

– Нет, не деньги. И мы не бандиты, вы не думайте: нас интересует местная община, которая тут неподалеку расположена.

– Секта наша, что ли? – уточнил Акимыч, выдувая из широких ноздрей облачко сизого дыма.

– Секта? – переспросил Денис. – А мы вот слышали, что это что-то вроде родильного дома, только на природе.

– Беременных там хватает. Мы их тут не видим, потому что они в поселок не захаживают. Но в райцентр наведываются – они там поделки свои продают.

– Поделки?

– Вышитые скатерти, вязаные вещички для детей, кукол тряпичных и прочую ерундень, – пояснил Акимыч.

– А почему вы «Родуницу» сектой назвали? – спросил Денис.

– Секта и есть! Вы бы видели тех бабенок – все в черном, что твои монашки, юбки до пола, платки на головах… А вот начальница ихняя – та совсем другая, когда из секты выезжает.

– То есть?

– Обычно она тоже в монашеской одежде ходит, но я пару раз видал ее в нашем лабазе, и тогда она совершенно иначе выглядела – в модных платьях таких, в костюмах.

– В самом деле?

– Зачем мне врать-то?

Действительно, врать старику совершенно незачем.

– И все-таки, почему – секта? – спросил Денис. – То, что женщины тут рожают и продают изделия собственного изготовления, еще не…

– Дак это же не самое главное! – воскликнул Акимыч. – Они к концу света активно готовятся, представляете?

– Откуда вам знать, они же в поселок не заходят – сами говорите?

– Слухами земля полнится. Водитель их, Серега Усатов, отсюда родом, – ответил дед, любуясь только что выпущенным ровным колечком дыма.

– Неужели? – заинтересовался Дэн. – То есть он не живет в… секте?

– Обычно он домой возвращается, ближе к вечеру. Любит Серега дернуть… выпить то есть, а хозяйка этого не терпит. Если тяпнет как следует, то рассказывает, что в секте делается, – смешно, ей-богу! Он приезжает в поселок, чтобы в лабаз наведаться, к Марусе, – у них что-то вроде любви… А с чего это вы интересуетесь? – вдруг спросил старик. – Что вам секта-то наша?

Парни замялись.

– У вас кто-то там есть, да? – снова спросил Акимыч, переводя испытующий взгляд с одного гостя на другого. – В «Родунице»-то?

– Д-да, – кивнул Дэн. – И мы хотим ее вытащить.

– Понятно, – кивнул дед, словно молодой человек подтвердил его подозрения. – И правильно, нечего в этом дурдоме порядочной бабенке делать! Одна вот сбегла оттуда не так давно – в лабазе сидела, ждала кого-то.

– Что за девушка – тоже беременная?

– Ага. Маленькая такая, щуплая, но с гонором: когда Маруся ей кофе подала, девчонка нос сморщила и сказала, что он отвратительный на вкус, а стоит так же, как заварной!

И она права, подумал Дэн: кофе и в самом деле отвратный! Интересно, что за девушка сбежала из «Родуницы» – знают ли ее мама и Андрей Эдуардович?

– А как вы узнали, что она из «Родуницы»?

– Так Маруся сказала, что ее Серега привез.

– И что с ней потом стало? – спросил он.

– Не знаю. Говорю же, ждала кого-то.

– Почему вы так решили?

– Так она все в окно поглядывала, на дорогу да на машины.

– Но вы не видели, с кем она уехала?

– Не-а. Я только за хлебом заходил, да поговорил с Марусей немного. Когда я уходил, Серега со мной вышел, а девчонка – та осталась за столиком… А кто у вас в секте-то? – неожиданно спросил дед.

Дэн ответил не сразу, но потом решил, что старику можно доверять.

– Мама моя.

– Мама? Да как же им удалось ее туда затащить, прости господи?! Там же одни девчонки молоденькие!

– Она тоже беременна.

– Тогда забирайте ее поскорее, – посоветовал старик. – Вы знаете, что на том месте было до того, как секта появилась?

– Нет, а что?

– Фруктовый сад Зайца.

– Какого еще Зайца?

– Ивана Лавровича Зайца, местного селекционера. Он, скажу я вам, почище самого Мичурина был: такие яблоки, сливы и груши выращивал – любо-дорого посмотреть, даром что северные широты! Советская власть ему выделила огромный участок, и он всех партийных бонз из Ленинграда своими фруктами снабжал. После перестройки, правда, некоторое время ему туго приходилось, но потом дело снова пошло: Заяц даже в Смольный свой товар отправлял, губернаторам…

– И куда же он делся, ваш Заяц?

– Так пропал он. Два с половиной годочка назад и пропал… А потом там секта наша выросла.

– Что значит, пропал? – удивился Дэн. – Как может пропасть человек, да к тому же известный?

– У него родни не было, – вздохнул Акимыч. – Совсем один жил, с помощником-узбеком, который помогал ему за садом ухаживать. Однажды Лаврыч разговорился и сказал мне, что познакомился с хорошими людьми, которые помогают ему. Я тогда сказал, что в наше время запросто так никто никому не поможет, а он разобиделся на меня… То зимой было, а весной и исчез Заяц наш. А узбека его через несколько месяцев в овраге нашли, когда снег сошел.

– Убили, что ли?

– Непонятно. Участковый сказал: «Следов насилия не обнаружено» – мол, пьяным он в овраге замерз.

– Но вы не верите?

– Не пил узбек-то, – пожал плечами дед. – Мусульманин ведь. Да и Лаврыч говаривал, что не нарадуется на него, потому что парень не выпивоха: он его и взял как раз потому, что все остальные молодые мужики в поселке бухают!

– А Серега, – заговорил Денис, – говорите, часто к Марусе захаживает?

– Да каждый день, поди!

– Как думаете, и сегодня придет?

Я полагала, что у меня будут неприятности из-за телефонного звонка, но, похоже, Сергей не стал извещать Александру о моей «рыночной» эскападе: возможно, он посчитал, что сам получит нагоняй, ведь он был приставлен к нам не только в качестве водителя, но и соглядатая. Остальную часть дня я, как могла, старалась заслужить его прощение. Пришлось наступить себе на горло и поиграть в торговку, что оказалось не так-то легко. Вот Полина, как и предупреждала Александра, обладала, казалось, врожденным талантом. Она лихо расхваливала товар и безошибочно выхватывала из толпы именно тех людей, которые действительно могли заинтересоваться ее предложением. Как я ни пыталась подражать Полине, у меня выходило довольно жалко. Тем не менее я не сдавалась, и к закрытию рынка мне удалось распродать большую часть доверенных мне скатертей, рушников и кукол. Остальное Сергей снова запихал в заметно похудевшие мешки и забросил в машину. Мы расселись по местам и все время до «Родуницы» глазели в потемневшие окна. Разговаривать сил не осталось. Честно скажу, за целый день в операционной я так не ухайдакивалась – и как только люди всю жизнь занимаются таким нелегким делом?! Единственное, о чем я мечтала, так это поскорее улечься в койку.

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая