Исчезнувший фрегат - Иннес Хэммонд - Страница 46

• Предыдущая
• 46/82
• Следующая

Он раскурил свою трубку, медленно затягиваясь, уголки его губ поднялись вверх от озорной улыбки.

— Чили и Аргентина…

Капитан Фредди выразительно пожал плечами.

— Вы можете посмотреть на карте, насколько неудачно проведена между этими странами граница здесь, на юге. Так что это вроде шахматной партии между ними, верно? Половину всех важных должностей в Аргентине занимают люди из этой страны. И они не допускают, чтобы арестовывали этих людей за то, что они обучены делать. Поэтому агентов Аргентины не арестовывают. Сам живи и другим жить не мешай, верно ведь, ja? Вы ведь точно так же действуете, я полагаю. В любом случае…

Расхохотавшись, он хлопнул рукой по столу.

— Они не получат то, за чем приходили. Я начал новый журнал как раз перед тем, как они высадились на Мальвинах, когда их каратели начали действовать на Южной Георгии, помните? То было начало войны. Я думаю, то, что я писал в этой тетради, может иметь интерес для разведслужб, поэтому я всегда ношу ее с собой. И пишу по-фински. Другие тетради они, конечно, оставили. Они для них не представляют интереса. Поэтому я знаю точно, кто это был.

— Они могли силой забрать у вас вашу тетрадь, — предположил Айан.

Капитан Фредди помотал головой.

— Это же бандитское нападение, да? У нас тут, в Пунта-Аренас, подобное редкость.

Его улыбка была такой гномьей, что мне вспомнились тролли и «Пер Гюнт»[112], которую я видел в театре Мэддермаркет в Норвиче.

— Если бы они на меня напали, это было бы слишком очевидно. Тогда бы полиция не мешкала, а для Аргентины в то время было важно, чтобы их соглядатаи были на свободе.

— Понимаю, — кивнул Айан.

— И если бы они даже получили мою тетрадь, они ничего бы там не нашли.

Его лицо приобрело хитрое выражение.

— После того как я побывал на борту, я ничего о своем посещении корабля не записал. Это слишком опасно.

Айан подался вперед.

— Вы были на борту?

— Kylla[113]. Они пригласили меня. Тогда я и начал подозревать, к чему готовили «Санта-Марию дель Суд».

Капитан Фредди замолчал, до нас доносились приглушенные звуки ночного порта, частично перекрываемые постоянным жужжанием техники на пришвартованном рядом сухогрузе. Уорд ждал, но в итоге лишь благодаря настойчивым расспросам удалось мало-помалу выудить из него подробности.

То было, должно быть, весьма странное зрелище. Капитан Фредди сказал, что не мог поверить своим глазам, когда выглянул в окно своей спальни. Будто «корабль-призрак», он именно так и сказал, три черные мачты на фоне низкого заснеженного берега напротив и невероятно длинный бушприт, «как копье» торчащий из деревянного корпуса. Буксир Фредди сначала не заметил, поскольку он был по ту сторону корабля.

Оба судна все то утро простояли у судоремонтной верфи. В конце концов во второй половине дня его позвали на борт буксира уладить возникшую «небольшую проблему». Буксир следовал из Рио-Гальегос в аргентинский порт Ушуайя в проливе Бигл. У входа в Магелланов пролив на них налетели штормовые ветры, и за мысом Дев буксируемое судно стало резко отклоняться от курса и забегать вперед буксира.

Капитан буксира, естественно, никогда раньше не водил большое парусное судно и не знал, насколько велика парусность трех высоких мачт при сильном ветре. Время от времени корабль буквально налетал на буксир, утыкаясь носом в его корму, и в итоге буксирный трос вырвал кабестан, на котором был закреплен. Все, что мог тогда сделать экипаж буксира, — оставаться рядом с парусником и ждать, пока не утихнет буря.

Трос потом заново закрепили стропами к бушприту корабля, и на такой импровизированной сцепке его дотащили до Пунта-Аренас. Им нужна была помощь судоремонтного завода, чтобы надежно зафиксировать трос без риска его повторного обрыва. Также им требовались материалы, чтобы временно подлатать правый борт у носа, где обшивка повредилась, когда корабль налетал на корму буксира. Кроме того, нужны были дополнительные помпы, так как образовались течи. Проблема состояла в том, что старший лейтенант, командующий буксиром, был категорически против того, чтобы пустить на борт «Санта-Мария дель Суд» хоть кого-нибудь из представителей чилийских ВМС для оценки тяжести повреждений.

Вот тогда и послали за капитаном Фредди, и, по его словам, после долгих, временами довольно резких препирательств, после многочисленных телефонных звонков наконец по факсу были присланы инструкции, разрешающие чилийской стороне пойти на предложенное им решение вопроса. Вот так он и попал на борт «Санта-Мария дель Суд».

— Понимаете ли, то было политическое решение. On poliittenen paatos ymmarratteko. Все сплошь политика. Шла война, но они по-прежнему стремились к дружественным взаимоотношениям.

Ремонтные работы нужно было проводить на батарейной палубе, и как раз на батарейной палубе было установлено электронное оборудование, которое они не желали показывать чилийцам.

— Они не хотели, чтобы те поняли предназначение судна. Я ничего не смыслю в электронике. Olen vain vanha lastilaivan kapteeni, siksi olen turvassa. Ничего не знаю. Я всего лишь старый капитан каботажного судна.

Он улыбнулся. В его глазах блеснул озорной огонек, когда он рассказывал Айану о нижних палубах, на которые ему удалось взглянуть, и о том, что все они были прорублены посередине, и об установленной своеобразной пластиковой крыше.

На борту «Санта-Марии» он пробыл два часа или немного дольше, выясняя с аргентинским старшим лейтенантом и механиками буксира, что необходимо для того, чтобы как можно скорее отвести корабль к проливу Бигл и оттуда в Ушуайю. Помпы были незамедлительно присланы с судоремонтного завода. Все остальное оборудование вместе с инструментами и электрогенератором доставили на следующее утро. Поскольку они выполняли ремонтные работы собственными силами, у них на это ушло больше времени, чем потратили бы сотрудники завода, но даже так они отправились в путь на третий день после полудня.

Это все, что он смог нам рассказать. С какой целью на старый парусный корабль установили сложное электронное оборудование, он не знал точно, и Айан не стал у него это выпытывать. Тем не менее он расспросил его об экипаже, особенно на «Санта-Марии».

— Был ли среди них человек по фамилии Гомес?

Старик покачал головой:

— Ei[114].

Там было два аргентинских офицера, один на буксире, другой на «Санта-Марии», и он видел по меньшей мере шестерых членов экипажа, но не знает имени ни одного из них. Айан залез в свой портфель и достал оттуда фотокарточку. Это был портрет анфас Марио Ангела Гомеса в военно-морской форме.

— Где вы ее взяли? — спросил я его.

Он бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не ответил.

— Вы узнаете его? — спросил он капитана Фредди. — Был он среди прочих офицеров?

Старик мельком глянул на него и замотал головой:

— Ei. Этого человека не было на борту «Санта-Мария дель Суд», и на буксире тоже. Почему вы спрашиваете?

Айан уклонился от ответа и принялся подробнее расспрашивать об электронном оборудовании. Но Фредди смог только описать внешний вид приборов на батарейной палубе. Остальное было скрыто чехлами.

Вернулась Айрис с сияющими глазами и разрумянившимися с холода в теплоте кают-компании щеками. Все было улажено, судоремонтный завод окажет всю возможную помощь. Она поговорила с Айаном с глазу на глаз в кормовой каюте, затем надела куртку поверх платья и ушла спать в сопровождении капитана Фредди. Мы еще раз выпили с Нильсом на посошок, пока он перепроверял список того, что необходимо для ремонта вала, потом вышли и под порывами ледяного ночного ветра быстрым шагом отправились на свою квартиру.

В ту ночь меня разбудил какой-то тоненький звон, и я сел на кровати, не понимая, где я вообще нахожусь. Внизу что-то заворочалось, и я вспомнил, что сплю на верхней полке двухъярусной кровати и у Айана в наручных часах есть встроенный будильник. Я снова уснул, но тут же проснулся снова и увидел перед собой голову и поднятые вверх руки. Шерсть свитера коснулась моего лица.

• Предыдущая
• 46/82
• Следующая