Рассказы Ляо Чжая о необычайном - Сунлин Пу - Страница 16

• Предыдущая
• 16/99
• Следующая

Студент испугался и опять обратился к знахарю. Тот пришел и стал устраивать заклинательный алтарь… Не успел он расставить свои вещи, как вдруг свалился на пол, и кровь залила все его лицо. Смотрят – у него отрезано ухо. Все бросились в крайнем испуге бежать. Знахарь тоже, закрыв рукой ухо, быстро куда-то юркнул. В доме началось швырянье камнями величиной с таз, – и окна, горшки, котлы – все было разбито. Студент забрался под кровать, сьежился, свернулся, скорчился в ужасе…

Вдруг видит: входит его женщина с какою-то тварью в руках, у которой голова кошки, а хвост собачий. Поставила эту тварь у постели в стала науськивать:

– Сс-сс. Грызи подлецу ногу!

Тварь сейчас же вцепилась в туфлю студента. Зубы ее оказались острее стали. Студент пришел в дикий ужас, хотел было спрятать йогу, но не мог шевельнуть ни суставом. Тварь стала грызть палец, тот так и захрустел. Студент, испытывая невероятные боли, молил и заклинал прекратить его мучения.

– Все золото и все жемчуга сейчас же вынуть и не сметь утаивать, – кричала женщина.

Студент обещал. Женщина цыкнула, и тварь перестала кусать. Студент, однако, не мог выбраться из-под кровати и только рассказывал, где что лежит. Женщина пошла искать сама. Отыскала драгоценности, жемчуга, разное платье и, сверх этого, еще двести с чем-то лан. Ей показалось этого мало, и она снова стала натравливать свою тварь, которая опять принялась грызть. Студент жалобно вопил, просил простить его. Женщина назначила ему срок в десять дней, с тем чтобы ей было выплачено шестьсот лан. Студент согласился.

Тогда она ушла, захватив с собой животное. Через некоторое довольно продолжительное время стали понемногу собираться домашние. Вытащили студента из-под кровати: у него из ноги хлестала кровь, – оказывается, два пальца потеряны. Осмотрели дом – все богатство исчезло, осталось только рваное одеяло былых дней, которым его и накрыли, уложив в постель. Теперь, боясь, что через десять дней женщина опять появится, продали прислугу и все имущество, чтобы выручить сполна назначенную сумму. Действительно, женщина явилась в срок, ей быстро вручили деньги, после чего она ушла, не сказав ни слова. На этом посещения и прекратились.

Раны на ноге у студента стали заживать лишь после всевозможного лечения; прошло около полугода, прежде чем он выздоровел. После этого он остался так же гол и беден, как был раньше. А лиса пошла в соседнюю деревню к некоему Юю, бедному крестьянину, бывшему в вечной нужде. И вот через три года он внес все недоимки; огромные дома его тянулись один за другим, одевался он в роскошные одежды, половина которых была из тех, что были в доме студента. Тот видел это, конечно, но не смел даже спросить. Как-то раз на пути он встретил свою женщину, стал на колени и долго так стоял у дороги. Она не проронила ни слова и только взяла пять-шесть лан, завернула в простую тряпку и издали швырнула ему, затем повернулась и пошла дальше.

Юй рано умер, а женщина по временам все-таки приходила в его дом, и все золото, все одежды сейчас же стали исчезать. Сын Юя, завидев ее, поклонился и представился, а затем издали стал заклинать ее, говоря так:

– Раз отец наш умер, то мы, его дети, должны бы и вам быть детьми. Если вам не угодно даже пожалеть и приласкать нас, все же как можете вы так спокойно допустить нас до разорения?

Женщина ушла и более не приходила.

Мой приятель Би Иань был человек решительный, ни с кем не считавшийся, смелый, самовольный, сам себе радующийся. С виду он был тучный, весь оброс волосами. Имя его среди ученых того времени было известно.

Как-то раз он приехал по делам в имение к своему дяде – губернатору и расположился там на ночлег во втором этаже дома, в котором, как рассказывали, всегда жило много лисиц. Би часто читал повесть о «Синем Фениксе»[23] и всякий раз уносился в тот мир, всей душой досадуя, что с ним ни разу этого не случалось. Поэтому, очутившись здесь, на этой вышке, он настроил соответствующим образом свои мысли и сосредоточил все свое воображение, а затем пошел к себе спать. Солнце уже склонялось к закату. Дело было летом. Было жарко и душно. Он лег против двери и заснул. Во сне ему показалось, что кто-то его будит. Проснулся, оглянулся – видит, стоит какая-то женщина, в возрасте, как говорил Конфуций, когда уже «не колеблются»[24], но сохранившая еще одухотворенное изящество. Би в испуге вскочил, спросил ее, кто она, зачем здесь…

– Я – лисица, – отвечала она, смеясь. – Тронута вашим глубоким желанием, которое принимаю.

Би слушал и восхищался. Стал шутить и острить. Женщина говорила ему, улыбаясь:

– Мои годы уже порядочно возросли. Если я и не возбуждаю в ком-нибудь отвращение к себе, все-таки сама первая постыжусь и остановлюсь. А вот у меня есть дочка, только-только начинающая делать прическу, – может быть, она прислужит вам, подав помыться и причесаться. На следующую ночь не пускайте к себе никого, и мы придем. – Сказала и ушла.

Наступила ночь. Би закурил благовонные свечи, уселся и стал поджидать. Действительно, женщина явилась, ведя за руку девушку, у которой все манеры и наружность были столь грациозны и столь очаровательны, что весь мир обойди – не сыщешь ничего подобного.

– Господин Би, – обратилась к ней женщина, – имеет с тобой давно определенную судьбу, и ты должна остаться здесь. Возвращайся завтра пораньше, нечего быть жадной до спанья!..

Би взял девушку за руки и повел под полог, где насладился ею сполна в любовном ликовании. Когда дело было сделано, девушка, смеясь, сказала:

– Какой ты жирный, неуклюжий, тяжелый – нет сил вынести!

Еще не рассвело, а она уже ушла. К вечеру сама явилась и сказала:

– Сестры хотят поздравить меня с женихом. Может быть, соблаговолишь завтра пойти к ним вместе со мной?

Би спросил, куда это. Она сказала, что старшая сестра устраивает угощение недалеко отсюда. Би и в самом деле принялся ждать ее, но она долго не приходила. Все тело его понемногу устало, и он уж прикорнул было к подушке, как вдруг дева вошла к нему и сказала:

– Ай, как я заставила тебя долго ждать! Прошу извинения!

Затем взяла его за руку и повела.

Пришли они в какое-то место, с большими дворами и строениями, и прямо прошли в главную гостиную. Видят: фонари так и горят, словно точки звезд. Вот выходит хозяйка, лет двадцати, в простом наряде, но сама – прелесть. Присела, сделала приветствие, поздравила и стала просить к столу, но вошла служанка и доложила, что приехала вторая барышня. Би видит, как вошла девушка лет восемнадцати – девятнадцати, рассмеялась и сказала сестре:

– Ну, сестрица, ты уже теперь «проломанная тыква». Доволен ли муженек-то твой?

Сестра ударила ее веером по спине и сурово посмотрела.

– Помню, – продолжала та, – как мы с сестрой, будучи детьми, шутя дрались. Она страшно боялась, когда ей начнут считать ребра, так что, бывало, издали погрозишь ей пальцем, она уже смеется вовсю, ничем не сдержишь, а потом сердится на меня и говорит, что мне придется выйти замуж за принца-карлика. А я ей на это говорю, что она выйдет замуж за волосатого мужчину, который проколет ей ее губки. Так оно и вышло!

Старшая сестра рассмеялась и говорит:

– Нечего удивляться, если третья сестрица сердится и проклинает тебя. Молодой муж тут рядом, а ты лезешь со своими глупыми выходками!

После этого составили чарки и просили к столу, за которым весело пировали и смеялись. Вдруг пришла девочка с кошкой в руках, лет ей было одиннадцать – двенадцать. Детские ее волосы еще не подсохли, а уже в кости вошла красота и нежная прелесть.

– Что это, четвертая сестрица тоже хочет повидать сестриного мужа? – обратилась к ней старшая. – Здесь негде сесть!

Взяла ее, посадила на колени и стала кормить со стола. Потом передала ее на руки второй сестре со словами:

• Предыдущая
• 16/99
• Следующая