Доктор Данилов в сельской больнице - Шляхов Андрей Левонович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая
Начальницу отдела здравоохранения угадать было нетрудно: кому еще главный врач галантно подаст руку, приглашая подняться на сцену, где стоял стол президиума, в лучших отечественных традициях накрытый красной скатертью? Только графина с водой и граненых стаканов на столе не было, вместо них стояли шеренгой полулитровые пластиковые бутылки с местной минеральной водой «Монаковская особая», а над ними поднималась стопка одноразовых пластиковых стаканчиков.
— Слово предоставляется начальнику отдела здравоохранения Монаковского района, заслуженному врачу Российской Федерации Агнии Аркадьевне Жужакиной! — объявил ровно в семнадцать ноль-ноль главный врач.
Зал, почти битком заполненный народом (развлечений и зрелищ в Монаково было немного) мгновенно, словно по мановению волшебной палочки, затих.
Жужакина, осанистая корпулентная дама позднего бальзаковского возраста, одетая в строгий серый костюм, медленно, с достоинством поднялась, уперла левую руку в бок, а правой обвела зал, как бы приглашая кого-то полюбоваться собравшимися.
— Расселись! — неодобрительно фыркнула она. — Ме-е-едики!
«Ме-е-едики» прозвучало еще более неодобрительно, совсем как дебилы или придурки.
— Не знаю, сколько на самом деле лет нашему городу, потому что еще восемьдесят лет назад он был поселком и назывался совсем по-другому, но одно я могу сказать точно: таких хреновых горожан здесь никогда не было и никогда не будет!
Жужакина сделала паузу, во время которой по залу пронесся негромкий гул.
— Во дает Аркадьевна! — восхитился сидевший рядом с Даниловым узист Евлампиев, обнажая в улыбке щербатые прокуренные зубы.
Данилова подобное начало выступления немного удивило и в какой-то мере порадовало: скучно не будет, не соврал Олег Денисович.
— Ёкарный бабай! — продолжила выступление Жужакина. — Работать мы не хотим, а праздновать — всегда готовы! Совсем распустились, дальше некуда! А стоит только кого прижучить, так сразу скулеж начинается: «Трудно, рук не хватает, не успеваем, не справляемся…» Слушать противно! Все небось уже в курсе, что позавчера я инспектировала дур… психоневрологическое отделение?
— Как же не в курсе! — прокомментировал Евлампиев. — Там такой шурум-бурум случился!
— Что за шурум-бурум? — тихо спросил Данилов.
Психоневрологическое отделение располагалось особняком, в трех кварталах от ЦРБ, в двухэтажном здании дореволюционной постройки.
На первом этаже психиатры вели амбулаторный прием, а на втором лежали больные.
— Аркадьевна застала заведующего с одной из медсестер, — пояснил узист. — Они так увлеклись, что дверь запереть забыли.
— Думала я по наивности своей, что приехала в медицинское учреждение, а оказалось, что в бордель! — Жужакина обвела взглядом зал. — Что-то я Вячеслава Николаевича не вижу… Он здесь вообще?
— Так он и пришел! — сказал Евлампиев. — Кому охота на потеху выставляться? Ему и так позора хватит.
Данилов догадался, что речь идет о заведующем психоневрологией.
Не найдя Вячеслава Николаевича, Жужакина покачала головой — как же это он так, не почтил присутствием городской праздник.
— Нет, я, конечно, рада, что Вячеслав Николаевич, несмотря на возраст, сохранил не только чувства к прекрасному полу, но и возможности, это можно только приветствовать, особенно в наше время, когда кругом не поймешь что да пьяницы… — в командный голос Жужакиной вплелась лирическая грустная нотка, — но представьте себе мое состояние, когда я открываю дверь кабинета, надеясь увидеть там должностное лицо, находящееся при исполнении своих обязанностей, а вместо этого вижу голую задницу, которая так и ходит туда-сюда!
Аудитория дружно полегла, содрогаясь в конвульсиях смеха. Смеялся даже главный врач, не слишком-то щедрый на проявление эмоций. Только одна Жужакина сохраняла на лице серьезное выражение. Пока все смеялись, она взяла из стопки пластиковый стаканчик, налила в него воды, залпом осушила и переглянулась с главным врачом.
Жужакина явно наслаждалась тем эффектом, которое производило ее выступление, потому что не стучала по столу, требуя тишины, а терпеливо ждала, пока все отсмеются. Впрочем, аудитория не злоупотребляла ее терпением и жаждала продолжения, поэтому смеялись от души, но не очень долго.
— Сложное отделение, это же вам не лютики-ландыши, а психоневрология, — Жужакина потрясла в воздухе указательным пальцем, — осталось без присмотра. Постовая сестра вместе с заведующим уединились пообщаться, старшая сестра ушла раньше положенного, а доктор Дуркин спал в ординаторской…
— Дуркин — наша местная достопримечательность, — сказал Данилову Евлампиев. — Другому психиатру хватило бы такой говорящей фамилии, а Владимир Антонович еще и стихи пишет. Сегодня прочтет что-нибудь, вон какой сияющий сидит, предвкушает.
— А если бы кто-то из больных сбежал?! — Жужакина повысила свой и без того громкий голос. — И натворил бы дел?! Этому же контингенту дел натворить — раз плюнуть. Они ж только и мечтают кого-нибудь зарезать, задушить, поджечь или изнасиловать, а то и все сразу! А рядом с психоневрологией (это между прочим) — здание районной администрации! Ладно, психоневрологию мы еще пропесочим как следует.
Сегодня все-таки праздник, день города, нашего с вами города, который мы все очень любим. Или хотя бы притворяемся, что любим, как наша Ирина Алексеевна, которая в рабочее время регулярно занимается шарлатанством! Невропатолог высшей категории на полном серьезе предлагает больным чистить чакры! Куда это годится? Стреблова, ты не прячь глаза, когда к тебе руководство обращается! Я сказала — еще одна жалоба, и я не посмотрю, что у нас трудности с невропатологами! Уволю к чертовой матери, и ни один суд тебя не восстановит! Чакры чистить — надо же! Мы с тобой один институт заканчивали, но я что-то про чакры ничего не слышала! Где ты этой лабуды набралась?..
— Стреблова, конечно, немного того. — Евлампиев покрутил пальцем у виска. — Но с другой стороны, 70 % ее больных — хроники, которым ничего уже не помогает. Сказка про чакры может оказывать определенный психотерапевтический эффект, вы согласны?
— Не согласен, — ответил Данилов. — Не люблю я околопсевдоврачебные шарлатанские методы. Научить жить с каким-то заболеванием и приспособиться к нему — это психотерапия.
— Да-да, конечно, — поспешил согласиться Евлампиев.
Жужакина тем временем дошла до темы вымогательства.
— …Я тут недавно от одного доктора услышала: «Даром папа маму не целует». До того вы, дорогие мои, оборзели, что не стесняетесь мне в лицо такое говорить! Зарплаты у вас, видите ли, маленькие. А я вам так скажу: грош цена тому врачу, который ради больших денег пошел учиться в медицинский институт! Стремление лечить людей должно быть призванием, потребностью, а не путем к обогащению! Я так считаю, и любой настоящий врач со мной согласится…
Данилов подумал, что перед тем, как сказать нечто подобное, не мешало бы снять с себя серьги, цепочки и кольца. Даже он, совершенно не разбирающийся в ювелирных изделиях, понимал, что цацки руководителя отдела здравоохранения тянут на очень хорошую сумму.
— …Святой великомученик целитель Пантелеймон денег за лечение не брал! И медицинские книжки за мзду не оформлял!..
— Заговорилась Аркадьевна, — прокомментировал Евлампиев, — какие в те времена медицинские книжки были?
— Лучше бы ей вообще святых не поминать, — сказала незнакомая Данилову женщина, сидевшая справа от Евлампиева. — Чья бы корова мычала… К самой без конвертика не подходи. И зарплаты у них в администрации не чета нашим. По 50 000–80 000 оклады, и премии сами себе назначают еще столько же, только непонятно — за какие достижения?
— С понедельника у нас в районе начинает работать горячая антикоррупционная линия, телефоны которой будут вывешены во всех учреждениях! В каждом отделении, у каждого кабинета…
Данилова так и подмывало спросить, будут ли вывешены номера телефонов антикоррупционной линии у кабинета самой Агнии Аркадьевны, но он сдержался, понимая, что после такого вопроса придется собирать манатки и переезжать в один из соседних районов или в другую область. Да и какой смысл задавать вопрос, если и так знаешь ответ?
- Предыдущая
- 16/58
- Следующая
