Выбери любимый жанр

Симфония для пяти струн (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 47


Изменить размер шрифта:

47

Как — я додумать не успела. Лекарство оказалось действительно вкусным, причём намного вкуснее, чем сам мёд — не такое приторно-сладкое. Пытаясь разобрать незнакомый свежий вкус, я не спешила открывать глаза. Да и помимо вкуса навалилась уйма новых впечатлений, будто до сих пор я сидела в оббитом ватой ящике, ничего толком не видя и не слыша, а тут вдруг меня из него вынули. Потом, среагировав на тревожный звук, всё-таки отвлеклась от собственных размышлений и поспешно открыла глаза. На соседнем стуле Карт со стоном схватился руками за голову.

— Вот! — с торжественным злорадством заявил Сарк, как будто всю жизнь мечтал организовать другу мигрень. — Теперь всё по-честному.

— Какого… — с трудом пробормотал Аль.

— Такого! За свою глупость надо платить самостоятельно, а не сваливать свои откаты на удачно подвернувшуюся под руку девушку, принимающую всё с потрясающей безропотностью.

— Какие откаты? — опять одновременно спросили мы.

— Эмоциональные, — туманно сообщил Сарк и, покачав головой, полез в висящую на стене аптечку.

— Что с ним? — с тревогой оглянулась я на творца, пододвигаясь поближе к Карту и участливо поглаживая его по плечу, потому что просто не знала больше, как ему помочь — живой ветер был бледный в зеленцу. Вцепившись в голову обеими руками, он медленно раскачивался из стороны в сторону.

— Плохо ему, — сообщил доктор Рамлен, набирая в неизвестно откуда взятый шприц мутно-белую жидкость из какого-то пузырька без этикетки. Поймав мой испуганный взгляд, ободряюще улыбнулся. — Нет, это всего лишь обезболивающее. Так подействует быстрее, а я хочу высказать этому… альтернативно одарённому товарищу всё, что о нём думаю, как можно скорее, после чего — с чистой совестью уйти спать. Руку давай, — обратился он уже к страдальцу.

О том, что укол начал действовать, мы узнали, когда несчастный оставил свою голову в покое и недобро воззрился на целителя.

— Ты что сделал?

— Я? — наигранно удивился тот, ничуть не пристыженный. — Я восстановил равновесие промеж вас двоих, а теперь ты выслушаешь короткую лекцию о дружбе и взаимопонимании! — и он привалился к дверному косяку. — Значит так, мой бестолковый друг. Насколько я могу судить, ты себя нынче попросту загонял. Видел когда-нибудь загнанную лошадь, которая вот-вот откинет копыта? Сообщаю: это был ты. Если собираешься задать мне глупый вопрос, почему так получилось — отвечу. Сбавь обороты и больше отдыхай, потому что теперь ты — уже не совсем то, что было раньше. Природа твоя стала более человеческой, и, соответственно, добавилось человеческих слабостей. В частности, ты теперь обречён уставать, как прочие ничтожные смертные. Понятное дело, натренироваться можно, и выносливость возрастёт, пусть не до прежнего уровня. Но пока надо очень аккуратно следить за собственным состоянием.

— Но как же я…

— До сих пор за тебя страдала Ау, — хмыкнул Сарк. — Ты давишь в себе все признаки усталости, и они по пути наименьшего сопротивления сыплются на неё, методично втаптывая непривычную к такому состоянию девушку в пучину депрессии. Я же говорил, вы теперь выглядите как одно существо; видимо, связь действительно есть, и она весьма глубокая. Всё, надоело мне тут с вами, — махнул он рукой и демонстративно зевнул. — Я — спать, а вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, — и вышел.

Мы некоторое время помолчали, потом я, не выдержав, принялась убирать со стола. После выпитого кофе спать категорически расхотелось, а в голове пинались и толкались локтями, в попытках завладеть моим вниманием, многочисленные мысли. Закончив с уборкой, секунду поколебалась и подошла к молчаливо понурившемуся на своём стуле ветру в человечьей шкуре и осторожно погладила по голове.

— Не расстраивайся, никуда от тебя эти преступники не сбегут, даже если гоняться за ними не столь интенсивно.

Он шумно вздохнул и бесцеремонно притянул меня к себе, обхватив где-то в районе бёдер и прижавшись щекой к животу. Я, сперва растерявшись, вновь принялась осторожно приглаживать топорщащиеся пряди.

— Расскажи, что тебя так тревожит? — наконец, решилась я. — Мне кажется, тебя что-то очень беспокоит, но я не знаю, что. Всё то же дело? Эта странная секта?

Мужчина снова вздохнул, ослабил хватку и посмотрел на меня снизу вверх. Заглянув ему в глаза, я вздрогнула от почти физического ощущения боли: их синий цвет, так поразивший меня в самом начале знакомства, за который он давно уже получил своё прилипчивое прозвище, будто потускнел и выцвел. Я кончиками пальцев осторожно погладила его по скуле. На мгновение зажмурившись, он решительно тряхнул головой.

— Прав был Сарк. Устал, — пробормотал живой ветер. — Бегаешь, бегаешь, а толку… А кофе ещё остался?

— Сейчас сварю, — я улыбнулась уголками губ. — Что-то не так?

— Всё не так. Это… неприятно. Такое ощущение, что они знают каждый мой новый шаг. Все нити обрываются, стоит к ним прикоснуться. Люди исчезают, стоит лишь пожелать с ними поговорить. Как это может быть? Ведь даже теоретически утечка невозможна, если только я сам во сне не сообщаю противнику планы на завтрашний день, — он вздохнул, потирая лоб. Поднялся на ноги, прошёлся туда-сюда и примостился на уголке стола.

— А почему ты никогда не сидишь на стульях? — вдруг спросила я, сообразив, что секунду назад наблюдала один из тех редких моментов.

— Да? — неподдельно удивился он, оглядываясь. — Что, правда? — растерянно уставился на меня. — Не замечал никогда, привычка, — он хмыкнул, погружаясь в задумчивость; застывший взгляд уткнулся в дверной порог, и катраль будто заснул с закрытыми глазами. Интересно, я вот по привычке продолжаю так его называть. Но он же ведь уже не совсем тот, кто был. Или совсем не тот?

— Можно, я скажу одну вещь? — поинтересовалась я, подходя к Алю с парящей чашкой в одной руке и стаканом воды для себя — в другой. Моргнув и сфокусировав взгляд уже на мне, следователь забрал напиток, благодарно кивнул и вопросительным взглядом поощрил на продолжение. Садиться я не стала, чтобы не приходилось задирать голову, и тоже притулилась рядом на краешке стола. — Не помню, в какой книжке, и к чему там это было сказано, но мне попадалась интересная аллегория. Нельзя ударить палкой перо — оно всегда быстрее на дуновение ветра.

— И? — заинтересованно поднял бровь он. — Мысль понял, а что из этого следует?

— Ну, в отношении рассмотренной ситуации вариантов может быть несколько. Подставить палку под падающее перо, и подождать, пока оно упадёт само. Можно вооружиться чем-то более тонким, чем палка; например, бритвенно-острым лезвием. А можно просто убрать воздух.

— Ловушка, массовая облава или террор? — хмыкнув, перевёл на конкретную ситуацию Карт.

— Тебе виднее, но последнее слово мне не нравится, — поморщилась я. — Может, я чем-то могу помочь? Или мне ты тоже не хочешь ничего говорить, потому что проболтаюсь?

— Не иронизируй. Я не хочу тебе ничего говорить, потому что… — он запнулся. — Нет там ничего хорошего.

— Знаешь, — я нахмурилась, пытаясь подобрать слова так, чтобы и выразить свою мысль правильно, и никого ненароком не обидеть. — Последнее время вокруг меня происходит множество событий, зачастую неординарных, но в большинстве случаев я удивляюсь общеизвестным вещам как каким-то откровениям. И это… неприятно. Чем дальше, тем сильнее я утверждаюсь в ощущении, что всё это время жила в некоем аквариуме, а тот грохот смертей, несчастной женщины в переулке и отца, был не звуком лопнувших струн, а звоном разбитого стекла. Может быть, всё-таки, не стоит меня столь уж яро опекать? Оранжерейные растения, конечно, красивы, но если вдруг они оказываются на улице, они погибают. Не говоря о том, что я устала чувствовать себя дурой и удивлять вопросами окружающих.

— Ты слишком сгущаешь краски, Ау, — растерянно качнул головой Карт.

— Ой ли? Я всё-таки не настолько глупа, чтобы не понимать: моё мировоззрение нормально для ребёнка, но никак не для взрослого человека. Я… теряюсь в догадках, как такое получилось. Но оставлять всё на самотёк больше не согласна, и до причин докопаюсь.

47
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело