Слово авторитета - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/121
• Следующая

– Батя здесь замешан! Не знаю как, но без его участия здесь не обошлось! – горячился Маркелов.

Полковник Крылов оставался спокойным. Наблюдения Захара полностью соответствовали его собственным догадкам.

– Ты в этом уверен?

– На все сто процентов! – едва ли не кричал старший лейтенант, напрочь позабыв о субординации и собственном зеленом возрасте. В эту минуту он общался с полковником так, как если бы тот был его дворовым приятелем. – Он не случайно вплел сюда Карася. Проверял меня, сука!

– Но-но, ты все-таки не выражайся, – пожурил Крылов, но в его голосе отчетливо звучали понимающие нотки.

– Извините, товарищ полковник, не удержался.

– Но правда в твоих словах есть. Лукавить не буду. – Лицо полковника Крылова стало задумчивым. – А как он себя ведет, не нервничает?

– Держится очень спокойно, как будто ничего не произошло. Его вообще очень трудно вывести из равновесия.

– Тебя не опекает?

Маркелов усмехнулся:

– Пытается. Я уже не очень-то и рыпаюсь, пускай почувствует себя батей.

– Правильно, ничем себя не выдавай, пусть расслабится.

Они сидели в салоне старенького «Москвича» с проржавленными крыльями. На такой неброский автомобиль вряд ли кто обратит внимание, и потому редкие прохожие быстро проскакивали мимо, непременно воротя нос, как будто бы проходили возле мусорной кучи.

Обшарпанная машина – идеальное место для конспиративных встреч, и Крылов, не опасаясь быть узнанным, даже не прятал лица.

– Кстати, где ты сбросил «хвост»?

– А-а! – удовлетворенно протянул Маркелов. – У Пыжевского переулка, там есть один неприметный дворик, проходной. Я юркнул туда и выехал на Большую Ордынку.

– А они что?

– Проскочили дальше. Переулок был заставлен, и места для разворота просто не было.

– Кстати, Федосеев не говорил тебе, чем занимался раньше?

– Ни разу, – отрицательно покачал головой Захар. – Говорит вроде бы много, да все что-то не о себе. То про охоту расскажет, то про рыбалку. А не так давно хвастался тем, что познакомился с двадцатилетней девчонкой. Говорил, что она ему много всего такого показала, что он даже за свою предпенсионную жизнь никогда не видел. Он вообще как-то уходит от разговора о своей прежней жизни. Только все отговорочки, типа как несладко ему было.

– Ладно, больше подобных разговоров не заводи. Чувствуется, что лис он матерый, а излишние вопросы могут его только насторожить. Узнаем о нем и без его откровений.

– Все забываю спросить, товарищ полковник, а Ибрагимов во всем признался?

– А ты откуда об Ибрагимове знаешь?

– Кузьмич как-то разговорился, – неохотно признался Маркелов.

– А-а-а, – неопределенно протянул полковник. – Как на духу! Сказал, что убил своего соперника из ревности. Показал место, где голову отрубленную зарыл. А вот Карася придется привлечь только за угон автомобиля. В этой истории он совсем ни при чем. При хороших адвокатах он может выйти года через два, а глядишь, и через полгодика, если попадет под какую-нибудь амнистию. Просто жаль, что потеряли много времени, пока раскручивали эту цепочку. Кстати, начальник твой случайно не догадывается, что ты мент?

Маркелов широко улыбнулся:

– Совсем наоборот. Он принимает меня за какого-то мясника. И я подозреваю, что он хочет кого-то заказать, вот и присматривается ко мне.

– Даже так? – удивился Крылов. – Ты вот что, постарайся его ни в чем не разубеждать. Мы даже попытаемся сделать так, чтобы он еще больше укрепился в своих догадках о твоем мутном прошлом. А другие что думают?

Улыбка Маркелова сделалась еще шире.

– Похоже, что мнения их схожи. Даже просят каких-то советов, как будто я только тем и занимаюсь, что совершаю противоправные действия.

– Любопытно. И что же они спрашивают?

– Ну, например, один вчера уволок с какого-то завода целый ящик с дефицитными радиодеталями и спрашивает у меня, где их можно толкнуть.

– Ну а ты что?

– Ответа я ему сразу не дал. Сказал, что нужно поговорить с кое-какими людьми и решить этот вопрос.

– Считай, что этих людей ты уже нашел, – после недолгой паузы произнес полковник. – Все будет выглядеть очень натурально, эти ребята поднаторели во всяких операциях. А уж феней владеют не хуже матерого уркагана. Еще о чем они говорят?

– Один похвастался, что спер блок сигарет у продавщицы, пока она любезничала со своим хахалем. Пришлось смеяться вместе со всеми. Потом он угощал всех этими сигаретами. Не отказываться же! Выкурил целых две. А еще один наш охранник предложил мне магнитолу. Почти задаром. Снял откуда-то с автомобиля. Что ж делать, приобрел по дешевке. А он мне говорит таким шепотком: если потребуется, еще обращайся.

– Пока ты там сидишь, трогать их мы не станем, но на заметочку возьмем. А как все утрясется, тогда уж извини, – развел руками Геннадий Васильевич, – закроем их. У тебя ко мне есть еще какие-нибудь вопросы?

– Как будто бы нет, товарищ полковник.

Крылов повернул ключ зажигания. Мягко застучали клапана.

– Больше нам встречаться ни к чему. Слишком опасно. Связь через Кузьмича. Ты как с ним, сдружился?

– Да как будто ничего.

– Мужик он толковый, ты к его советам прислушивайся, – наказал Геннадий Васильевич. – Кстати, тебя он хвалит. А его мнение многого стоит.

– Понял, – улыбнулся Маркелов, открывая дверцу автомобиля. – До свидания, товарищ полковник.

И негромко, как если бы это был личный кабинет полковника Крылова, хлопнул дверцей.

Майор Усольцев сидел по правую руку от полковника Крылова и с интересом наблюдал за его выражением. Лицо Геннадия Васильевича выглядело безмятежным, вот только глаза азартно поблескивали, как это бывает только у гончего пса, выбежавшего на охотничью тропу.

После долгой паузы он протянул:

– Вот оно что!

Значительно так получилось. Крепенько. И характерный стук пальцами по поверхности стола, что должно было говорить об усиленной работе коры головного мозга.

– Это еще не все, товарищ полковник, – охотно подхватил майор Усольцев. – Вы полистайте дальше, там вообще очень непонятные вещи встречаются. Документы прибыли вчера вечером, так что у меня было время познакомиться с этим делом пообстоятельнее.

Чем дальше вчитывался полковник Крылов в дело Федосеева, тем интереснее получалась картина. По документам выходило, что они с Иваном Степановичем едва ли не коллеги, во всяком случае, тот двадцать лет отслужил во внутренних войсках, поднявшись до кума.

Биография его была непроста. Он прослужил почти в десятке зон. Если где и не удалось ему побывать, так только на Северном полюсе, да и то по одной причине – колоний там не существовало.

Полковник живо перелистывал страницы личного дела Федосеева. А хорош! Вот он сразу после училища – молодой, подтянутый, с веселым задорным взглядом. И как он мало похож на нынешнего тучного малоподвижного дядьку с отвислым неприятным животом.

По службе характеризовался неплохо. Во всяком случае, до капитана дорос быстро, значительно опередив своих ровесников. А то, что иной раз выпивал и за бабами волочился, то это вовсе не грех, а скорее всего главный показатель жизнелюбия.

А вот и первое взыскание. За что же? Ага! Водил дружбу с блатными. Наверняка здесь было нечто большее, чем передача за куцее вознаграждение малявы из камеры в камеру. Так оно и есть – засветил «крота». Причем такого, который был в особой чести у начальства и дорос, не без помощи администрации, до подпаханника зоны. «Крота» нашли зарезанным в сортире. Неприятная смерть, а если учесть, что от него разило, как от бочки с дерьмом, то можно было смело утверждать, что перед смертью он был раздавлен и опомоен по самое горло.

Кто же писал эту записку? Старший лейтенант Громов. А вы, батенька, настоящий художник слова!

• Предыдущая
• 54/121
• Следующая