«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/175
• Следующая

Летчик дал газ, и самолетик стал разгоняться. Натужно бежал, долго, тяжело отрывался от земли.

Шли низко. Летчик ли от истребителей вражеских прятался или мотор не мог поднять отяжелевшую машину? Но мы летели.

Мне ничего не было видно, стоять, согнувшись в три погибели, было неудобно. Но все равно это было лучше, чем на пузе через немецкие позиции к своим ползти.

Самолетик швыряло вверх и вниз в восходящих потоках воздуха, ветер гулял по кабине. Ноги начали неметь. Господи, хоть бы побыстрее долететь!

Внизу послышалась стрельба, звуки пушечной пальбы. Еще десять минут – и все стихло. Летчик крикнул:

– Передовую пересекли!

Уже легче. Теперь, даже если где на вынужденную посадку и пойдем, все равно – дома, на своей землице. Каждый переход через линию фронта – чрезвычайное нервное напряжение, риск смертельный, а еще немалое физическое утом-

ление. Попробуйте проползти по-пластунски, на животе, да с оружием метров триста, и станет понятно, каково это.

Мотор несколько раз чихнул, потом вновь заработал ровно – на несколько минут, потом опять чихнул и окончательно заглох. Стало слышно, как в расчалках на крыльях свистит ветер.

Я сдрейфил немного, думаю: все, амба, подбили. Летчик обернулся:

– Бензин закончился, садимся.

Заложило уши – самолетик стал резко снижаться. Потом – толчок, колеса запрыгали по неровному полю, самолетик содрогался. «Не развалился бы», – тревожно подумал я. Но самолетик выдержал и, прокатившись еще несколько метров, остановился.

Я с трудом разогнул затекшую спину, выпрямился, поднялся с колен, неловко вылез на крыло и свалился на землю. Вокруг кочковатое поле, вдали здания виднеются.

Летчик выпрыгнул из кабины, положил на крыло планшет, достал карту и поводил по ней пальцем:

– Где-то вот здесь мы.

Я прикинул – до Москвы еще километров семьдесят.

– Ты вот что, боец, топай к тем зданиям да звони начальству – пусть бензин везут и раненого забирают. Я от самолета уйти не могу.

Делать нечего – я пошел к виднеющимся на окраине поля зданиям. Пока дошел, начало смеркаться.

Передо мной было несколько домиков из красного кирпича, их окружал редкий заборчик из жердей. Я обошел его: ворота нараспашку, вверху на арке надпись – «МТС». Во дворе – ни одного трактора, только бочки пустые валяются.

Из ближнего здания навстречу мне вышел сторож. Я поздоровался. Сторож ответил и уточнил, что передо мной – режимный объект и посторонним входить нельзя.

– Ты что, мужик, офонарел? Видишь самолет? Мне позвонить надо.

Сторож недоверчиво выглянул за ворота, увидел в сумерках самолет и заторопился:

– Есть телефон у директора в кабинете, только работает или нет – не знаю.

– Веди.

Сторож провел меня по коридору и распахнул дверь директорского кабинета. Похоже, здесь давно никого не было: на столе и на полу – слой пыли.

Аппарат оказался допотопный – черный, эбонитовый, одна только трубка полкило весит. Единственное плохо – сеть гражданская, и как с ее помощью дозвониться в штаб, не знаю.

– Эй, товарищ! Как в НКВД местное позвонить?

– Не знаю, милок! Уж чего не знаю, того не знаю!

И сразу смылся. Видимо, упоминание об НКВД его испугало. Вот беда – телефон на столе, а куда звонить – не знаю. Наугад я набрал «02». Нет ответа. Выдвинул ящики письменного стола – один, другой… Нашел-таки телефонный справочник – небольшую замусоленную книжку размером с ладонь. Но отыскал в ней только номер милиции.

Все номера в справочнике были трехзначные. Я набрал милицию.

– Алло, у аппарата.

– Дайте мне номер районного управления НКВД.

– А кто спрашивает?

– Капитан Сидоров! – рявкнул я.

Мне назвали номер. Я позвонил. Трубку сняли:

– Да.

Я коротко объяснил ситуацию.

– Сейчас подъедем.

И в самом деле – прошло не более получаса, пока я возвращался к самолету, как темноту разрезали лучи фар. Машина остановилась у МТС, потом направилась к нам.

Из «эмки» вышли двое – сержант и рядовой, судя по петличкам. И с ходу: – Предъявить документы, сдать оружие!

Документов у нас, понятное дело, не было – у всех троих, а оружие сдали.

– Садитесь в машину!

Я возразил:

– Документы важные у нас – оставлять нельзя. И раненый – ему в госпиталь надо.

Раненого «Сидорова» втроем перенесли в машину, я забрал из кабины самолета вещмешок и ранец. Пока ехали, «Сидоров» наклонился ко мне:

– Куда звонил?

– В НКВД районное.

– Зря. В Москву Егорову звонить надо было – в управление.

Энкавэдэшник, сидевший на переднем сиденье, повернулся к нам:

– Отставить разговорчики!

«Эмка» въехала во двор местного управления государственной безопасности. Мы вышли из машины. Я нес рюкзак, летчик поддерживал «Сидорова».

Нас завели в комнату и усадили на пол. «Сидоров» попытался объяснить сержанту ситуацию:

– Мне в Москву позвонить надо. Оттуда приедут и все объяснят.

– Поговори еще, морда фашистская! Я сам решу – кто, куда и когда звонить будет.

– Я выше тебя по званию, – вспылил «Сидоров». – С задания раненым вернулся, с документами срочными и важными. Если ты, недоумок, сейчас в Москву не позвонишь, то завтра я уже тебе не позавидую. В лучшем случае – на передовую пошлют, рядовым пехотинцем.

Скорее всего сержант принял угрозу всерьез:

– Хорошо, только я сам звонить буду. Говори номер.

«Сидоров» назвал ему московский номер. Сержант позвонил по своей линии связи.

– Можайское районное управление НКВД, сержант Холодин. Тут такое дело: самолет у нас приземлился, а в нем три человека – без документов и с оружием.

Он выслушал ответ, закурил, сплюнул:

– Принесло вас на мою голову.

Больше нас не трогали.

Часа через два щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге стоял тот самый военный без знаков различия, который провожал меня на аэродроме в Москве.

– Николай, здравствуй, с прибытием тебя! – Он пожал «Сидорову» руку.

– А ты как здесь оказался, взводный? Ты же оттуда сам добираться должен был!

– Спасибо товарищу «Сидорову», он настоял.

– Да как же вы в одной кабинке-то? Тесно ведь!

– В тесноте да не в обиде.

Военный покачал головой, махнул рукой и – улыбнулся.

Потом повернулся к сержанту Холодину:

– Забираю всех троих – это мои люди. И груз тоже. Надеюсь, вы не успели сунуть туда свой нос? И оружие верните!

Сержант НКВД стоял перед военным по стойке «смирно», «пожирая» его глазами. Интересно, какое у москвича звание и кто он вообще такой?

Военный вместе с «Сидоровым» уселись в «эмку», мы с

пилотом – во вторую машину, и маленькая «кавалькада» тронулась. В машине было тепло, мягко покачивало, и я уснул.

Проснулся от толчка – машина стояла перед воротами. Мы снова въехали в тот самый двор, где я уже побывал однажды. На стене – ни вывески, ни указателей. Что за учреждение такое? Однако у главного входа прохаживался милиционер в форме. Ну, меня милицейской формой не обманешь – не более чем маскировка. Был я уже внутри этого здания однажды – милицией там и не пахло.

Ворота раскрылись, и машины заехали внутрь.

Пилот тут же ушел, а я стоял и глупо озирался. Что делать? Документов нет, и главное, я не знал, на каком я положении здесь и волен ли уйти?

Подошел лейтенант:

– Сержант, оружие верни – казенное.

Я без сожаления отдал автомат.

– Иди за мной.

В это время из первой машины неловко вылез «товарищ Сидоров». Рукой махнул мне:

– Подойди, сержант.

Я подошел.

– Спасибо, дружище, что добрался до наших, документы и меня вывез. Чего тебе в свой взвод возвращаться? Ты парень сообразительный, шустрый. Тебя бы подучить немного – хороший разведчик бы получился. Хочешь в разведку?

– Я и так в ней служу.

«Сидоров» досадливо поморщился:

– Нет, я не о полковой или дивизионной разведке говорю. «Языка» в плен взять тоже, конечно, суметь надо, но это – тактика. Я же тебе более серьезное дело предлагаю.

• Предыдущая
• 58/175
• Следующая