«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 168

• Предыдущая
• 168/175
• Следующая

Солдаты заняли дом, устроившись у окон. Так шел час за часом, и кое-кто из солдат стал уже клевать носом.

Вдруг Самойлов, сидевший на табуретке у окна в маленькой комнатке, сказал Сергею:

– Товарищ майор, кто-то через забор лезет.

Сонливость с Сергея тут же слетела.

– Дождись, когда он окажется по эту сторону забора. Я попробую выйти во двор и задержать его. Если он убегать станет или стрелять, бей ему по ногам. Может, он тот, кто нам нужен, и лучше взять его раненым, но живым, чем если он уйдет.

– Понял.

Сергей подошел к двери, тихонько открыл ее и вышел на крыльцо. Спускаться по ступенькам он не стал, чтобы не стучать подошвами по бетону, а перемахнул через низкие перила на землю и подбежал к углу дома.

Неизвестный шел прямо на него.

Сергей вскинул пистолет:

– Стой!

Неизвестный уронил на землю какой-то предмет и побежал к забору. На ходу он вытащил из-под куртки пистолет и выстрелил в Сергея. Пуля ударила в кирпич. Сергей выстрелил вверх, в воздух.

– Стоять! Буду стрелять на поражение!

Прогремела автоматная очередь, и следом – еще одна. Неизвестный упал у забора.

Сергей, держа пистолет наготове, подошел к лежащему. Неизвестный не шевелился. Ногой Сергей отшвырнул его пистолет подальше, носком сапога ударил лежащего по ребрам. Никакой ответной реакции – ни стона, ни шевеления. Майор наклонился и приложил руку к сонной артерии лежащего. Мертв! Вот черт! Говорил же Самойлову – по ногам стрелять!

Он пошел к дому, по пути подобрав предмет, брошенный убитым. Это оказалась небольшая пятилитровая канистра. Колесников открыл крышку, понюхал. Так и есть – бензин. Неизвестный шел не обокрасть дом и не вывезти бумаги – одному это невозможно. Он хотел уничтожить архив.

Раздраженный смертью неизвестного, Сергей вошел в дом и прямиком направился к Самойлову.

– Я же просил тебя по ногам стрелять!

– Я по ногам и стрелял. Но в соседней комнате стрелял кто-то еще.

Сергей прошел туда. У разбитого выстрелами окна стояли двое солдат.

– Кто стрелял?

– Я, рядовой Семенцов!

– Кто давал команду?

– Никто. Вижу – идет на охраняемую территорию чужой, вот я и пальнул.

– Тьфу, чтобы тебе пусто было! По ногам стрелять надо!

– Виноват, товарищ майор!

Но чего теперь ругаться, сам виноват. Надо было солдат проинструктировать, что делать. Понадеялся на то, что ничего произойти не должно. А теперь единственная ниточка – этот убитый диверсант – мертв и ничего им не скажет.

Едва рассвело, Сергей с Самойловым осмотрели убитого. И в самом деле, очередь Самойлова угодила ему по ногам – виднелись три пулевых ранения. А вот Семенцов всадил четыре пули в грудь. Снайпер, твою мать! В темноте да по движущейся цели и так точно угодил.

Сергей расстегнул куртку убитого. Под ней был черный эсэсовский мундир. На правом плече – шитый золотом погон с ромбиком. Не рядовой эсэсман, кто-то из офицеров, Видно, очень хотели архив уничтожить, раз офицера послали. А может, и сам пошел, не до конца в костре бумаги уничтожив. Теперь уж не узнаешь.

После происшествия дрема с солдат слетела, но до утра больше ничего не произошло.

Около семи часов утра к дому подъехали два грузовика. Проводником в кабине первого грузовика сидел Гельмут.

Открыли дверь в подвал, чему немало удивились солдаты. Они и не подозревали, что в подвал есть потайной ход.

Под бдительным наблюдением Сергея перетащили все ящики с архивом в машины. Оба кузова были полны.

По углам кузовов расселись солдаты.

Уже хотели трогаться, как Самойлов подал ценную мысль:

– Ветром бумаги разнести может – грузовики-то без брезента. Укрыть бы кузова чем-нибудь.

С окон сорвали шторы, прикрыли бумаги, и грузовики благополучно добрались до дивизионного отдела. Начальник, видя, какое богатство попало ему в руки, восхищенно цокал языком.

Архивы сгрузили в отдельное здание и поставили перед ним усиленную охрану.

Сергей доложил о попытке поджога.

– И что? – заинтересовался начальник.

– Убили, оказался эсэсовцем.

– Лучше было бы взять его живым. А впрочем – черт с ним, туда ему и дорога. Главное – архивы целы и у нас. Молодец, майор, отдыхай.

Но долго отдыхать не пришлось – только до следующего утра.

По телефону в отдел передали приказ – откомандировать опытного оперативника в отдел СМЕРШа фронта. Начальник приказал Сергею отбыть в ОКР.

В отделе Сергей встретился со знакомыми офицерами СМЕРШа. Все оперативники были с опытом, с боевыми наградами. Все гадали, для чего их собирают.

Все выяснилось через четверть часа. Их сводную группу направляли в освобожденный Кёнигсберг. Вот незадача!

Только что, неделю назад, 8 мая, маршал Г. К. Жуков подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Победа! Сейчас бы праздновать и возвращаться домой…

А самое удивительное для офицеров СМЕРШа было то, что их отправили в Кёнигсберг не грузовиками, а самолетом. Довезли до Берлинского аэродрома «Темпельсхоф», где посадили в транспортный СИ-47, час лету – и они уже в центре Восточной Пруссии.

Их группу слили с местными контрразведчиками и объявили задачу. По данным разведки, в городе находилась Янтарная комната, вывезенная немцами в период оккупации из Царского Села. Немцы аккуратно разобрали янтарные панно, упаковали их в ящики и бережно, с предосторожностями вывезли в Пруссию. Насколько разведке было известно, ящики с Янтарной комнатой немцы вывезти из города не успели – так стремительно наши войска дошли до Балтики и перерезали сухопутное сообщение Пруссии с Германией. Воздушное сообщение было практически невозможно. На истребителе ящики не вывезешь, а транспортник сбили бы наши истребители еще по пути в Кёнигсберг. Теперь уже не 1941 год, и в небе властвовала наша, а не немецкая авиация.

Несколько десятков самолетов в Пруссии были, но остро не хватало горючего.

Таким образом, оставалась лишь морское сообщение. Да, транспорты в Пруссию приходили и уходили. Наши подводники и морская авиация всячески препятствовали немецкому судоходству, и многие транспорты оказались на дне морском.

Но кому-то удалось прорваться. В первую очередь транспорты забирали из Пруссии раненых, затем – женщин с детьми. Только в трюмах транспортов вполне могло найтись место и для ящиков с Янтарной комнатой.

Офицерам предстояло выяснить – вывезли ли ящики, и если да, то куда и на каком судне. Если же не успели, то где спрятали. Приказ поступил от самого Абакумова.

У офицеров, конечно, возникли вопросы – сколько было ящиков, какого размера и как они выглядели, имели ли маркировку? Ведь невозможно искать вещь, если не знаешь, как она выглядит. Так что вопросы были вполне по существу, но с работниками СМЕРШа поделились всей полнотой информации, которой обладала разведка. Добавить уже ничего не могли. К тому попутно добавили еще указаний – вроде того, что если будут найдены интересные документы или ценности, обеспечить их сохранность и сообщить в СМЕРШ или доставить в отдел самим.

Для ускорения работы каждому офицеру выделили свой район города. Часть офицеров проверяла морской порт и документацию. Немцы – педанты и вплоть до падения Кёнигсберга фиксировали в портовых документах время захода в порт и выхода из него морских судов, а также порт следования. Впрочем, порт не был задачей для майора Колесникова, ему достался почти центр города.

Поселили их тоже почти в центре, в бывшей гостинице. Раньше здесь жили немецкие офицеры, и гостиница была практически не тронута бомбардировками и штурмом города.

Из захваченных немцами городов обычно вывозили ценные трофеи, вроде музейных диковин, специальные команды министерства оккупированных территорий Альфреда Розенберга. Пруссия к оккупированным территориям не относилась, и теоретически людей Розенберга здесь быть не должно. А на практике вывезти или спрятать ценности – и не только Янтарную комнату – мог любой эсэсовский или гестаповский офицер по приказу свыше. Армейским офицерам, как правило, таких щепетильных операций не поручали. Они считались слишком прямолинейными тупыми солдафонами, не способными придумать и осуществить хитроумную многоплановую операцию.

• Предыдущая
• 168/175
• Следующая