Железный рыцарь (ЛП) - Кагава Джули - Страница 66

Я нащупал его плечо, положив руку, чтобы остановить его. Пак ощетинился, сердитый и возмущенный, но я знал, о чем спрашивал Хранитель. Раньше я не знал, что означает быть человеком. Я не мог понять. Таким, каким я был.

Теперь же я знаю.

Хранитель не двигался.

– Церемония Одушевления начнется на рассвете. Однажды начавшись, она не может быть остановлена. Я предлагаю вам, этот последний выбор, рыцарь. Если вы пожелаете, я могу уничтожить все, что произошло с вами: все воспоминания об этом месте, все, что вы узнали, словно испытаний никогда и не было. Вы можете возвратиться в Зимний двор с вашими друзьями, не отличаясь от того, кем были прежде: бессмертным и бездушным эльфом.

– Или же вы можете потребовать свою душу и сохранить все, что к ней прилагается: совесть, человеческую слабость и смертность. — Хранитель, наконец, пошевелился, перекладывая посох в другую руку, готовясь исчезнуть. — Каково бы не было ваше решение, — продолжал он, — когда вы покинете это место, вы никогда сюда больше не вернетесь. Поэтому выберите мудро. Я вернусь, когда вы решите, какой путь хотите выбрать.

Выбор.

Я медленно вдохнул, чувствуя как обещание, которое связало меня, та клятва, которую я дал Меган, растворилась. Я сдержал свою клятву: я нашел способ возвратиться и быть рядом с ней без страха. Я был свободен.

И у меня был выбор.

Я НЕ ВЕРНУЛСЯ в свою комнату, хотя и смутно помнил, где она находилась. Вместо этого я вышел во двор, нашел каменную скамью под увядшем деревом и наблюдал за звездами, плавающими по Краю Мира.

Смертный или фейри? В данный момент я был никем, балансируя на грани человечности и бездуховности. Ни человек, ни эльф. Я был так близок к получению души, к концу своих поисков. И к возможности быть с Меган. Но если будущее, которое показал мне Хранитель было правдой… если мне было суждено умереть, забытым и одиноким, тогда стоило ли это той боли?

Я не обязан возвращаться в Железное Царство. Моя клятва исполнена. Я был свободен делать, как пожелаю. Не было никакой гарантии, что Меган ждала моего возвращения, никакой уверенности, что она хотела, чтобы я вернулся. Я мог вернуться к Зимнему Двору с Ариэллой. Могло бы все быть, как и прежде…

Если именно этого я действительно хотел.

– Эй. — Мягкий голос Ариэллы прервал мои размышления.

И она присоединилась ко мне, садясь на скамью так, что наши плечи соприкасались. — Пак рассказал мне о последнем испытании и о церемонии утром. Как я понимаю, ты еще не принял решение. — Я покачал головой, и ее нежные пальцы убрали завиток с моего лба. — Почему ты все еще изнуряешь себя, Ясень? — мягко спросила она. — Ты зашел так далеко. Ты знаешь, что должен сделать. Это то, чего ты хотел.

– Знаю. — Я резко подался вперед, упираясь локтями в колени. — Но Ари, это последнее испытание… — Закрыв глаза, я позволил воспоминаниям о другой жизни нахлынуть на меня. — Я видел свое будущее с Меган, — проговорил я, открывая глаза, и уставился на руки. — Я стал человеком и вернулся в Железное Царство, чтобы быть с нею, как и хотел. И вначале мы были счастливы… я был счастлив. Но затем… — я затих, наблюдая, как синяя комета лениво пролетает по небу. — Она не менялась, — наконец прошептал я. — Она и мой сын, они никогда не изменялись. А я… я не мог угнаться за ними. Я не мог защищать ее, не мог сражаться рядом с нею. И в конце, я остался один.

Ариэлла молча, наблюдала за мной. Я провел руками по волосам и вздохнул.

– Я хочу быть с ними, — мягко признался я. — Больше всего, я хочу снова увидеть их. Но если это мое будущее, если я не смогу избежать того, что ждет впереди…

– Ты неправ, — проговорила Ариэлла, удивляя меня. Я сел прямо, сморгнув, а она улыбнулась. — Это будущее, Ясень. Всего лишь одно. Доверься в этом провидице. Ничего не определено. Будущее постоянно меняется, и никто не может предсказать, что случиться завтра. Но позволь спросить вот что. Ты сказал, что в том будущем у тебя был сын?

Я кивнул, и почувствовал тупую боль в груди при мысли о Кирране.

– Ты скучаешь по нему?

Я выдохнул и кивнул, снова наклоняясь вперед.

– Это странно, — пробормотал я, чувствуя, как ком подходит к горлу. — Он даже не настоящий, и все же… У меня такое чувство, что он именно тот, кто умер. Его существование было иллюзией, но я знал его. Я помню о нем все. И Меган.

Ком стал больше, и я почувствовал, как из глаз потекли по щекам слезы. Я мог видеть улыбку Киррана, чувствовать дыхание Меган, спящую радом со мной. И хотя головой я понимал, что это все эти воспоминания были лишь иллюзиями, мое сердце яростно отклоняло эту мысль. Я знал их. Каждую их часть. Я помнил их радость, печаль, победы, страхи и боль. Для меня они были реальны.

– Моя семья, — я принял это, просто прошептав, и прикрыл глаза рукой. — Меган. Кирран. Я скучаю по ним… они были всем для меня. Я хочу, чтобы они вернулись.

Ариэлла положила руку на мое плечо, придвигая меня ближе.

– И даже если будет то будущее, — прошептала она мне в ухо, — хотел бы ты его пропустить? Изменил бы ты что-нибудь, зная, чем все это кончиться?

Отстранившись, я посмотрел на нее. Я начал медленно понимать, пока мы пристально смотрели друг на друга.

– Нет, — прошептал я, удивляя сам себя. Поскольку вся боль и одиночество, наблюдения, как все оставляют меня, затмевались радостью и гордостью, которую я чувствовал за Киррана, глубокой удовлетворенностью в объятиях Меган и ослепляющей, всеобъемлющей любовью, которую я испытывал к своей семье.

И возможно, именно это и значило быть человеком.

Ариэлла улыбнулась в ответ, хотя в ее глазах промелькнула печаль.

– Тогда ты знаешь, что должен делать.

Я привлек ее ближе и нежно поцеловал в лоб.

– Спасибо, — прошептал я. Мне трудно было произнести это, и я также мог видеть, как удивилась Ариэлла. Фейри никогда не говорят слова благодарности из страха, что это сделает их чьими-либо должниками. Прежний Ясень ни за чтобы не позволил подобной фразе слететь с его губ. Возможно, это был просто признак того, что я становился человеком.

Я встал, поднимая ее с собой.

– Думаю, что я готов, — сказал я, взглянув обратно на замок. Мое сердце забилось быстрее от предвкушения, но я не испытывал страха. — Я знаю, что я должен сделать.

– Тогда, — проговорил Хранитель, появляясь позади нас, — давайте не будем тратить время. Вы приняли свое решение, рыцарь?

Я отошел от Ариэллы и прямо взглянул на Хранителя.

– Да.

– И что вы решили?

– Мою душу. — Я почувствовал, как огромный вес упал с моих плеч, когда я сказал это. Никаких больше сомнений. Никаких больше терзаний. Я знал свой путь и то, что должен был сделать. — Я выбираю человечность, и все что к ней прилагается. Слабость, совесть, смертность — все.

Хранитель кивнул.

– Тогда мы, наконец, подошли к концу. И вы будете первым, кто потребовал то, что всегда искали, рыцарь. Следуйте за мной.

ПАК ПРИСОЕДИНИЛСЯ К НАМ у дверей, и вместе мы последовали за Хранителем по тенистым коридорам, вверх по винтовой лестнице, к площадке на самой высокой башне. Через дверь на крыше мы вышли на открытый воздух. Здесь, под звездами и созвездиями, где сверкали, пролетавшие осколки лунного камня, оставляя после себя серебряную пыль, Хранитель прошел в центр платформы и повернулся, подзывая меня бледной рукой.

– Вы преодолели все испытания, — сказал он, когда я прошел вперед. — Вы поняли, что означает быть человеком, быть смертным и без этого знания душа не смогла бы долго прожить в вас. Вы прошли, рыцарь. Вы готовы.

– Но, — продолжал Хранитель серьезным голосом, и мои внутренности нервно сжались, — что-то столь чистое, как душа не может вырасти из ничего. Остается одна, последняя жертва, хотя она не ваша, чтобы ее принести. Чтобы душа зародилась в вас, должна быть отдана жизнь, добровольно и безоговорочно. И с этим бескорыстным актом, душа того, кто любит вас, может расцвести от этой жертвы. Без нее, вы останетесь пусты.