Прядильщики. Магические приключения девочки Лизы и ее брата Патрика - Оливер Лорен - Страница 3
- Предыдущая
- 3/35
- Следующая
Вместо этого девочка взяла тетрадь и стала делать заметки — для себя самой, — которые назвала: «Все, что я знаю о Прядильщиках и их привычках».
Прядильщики не похожи на обычных пауков. У них, правда, тоже восемь лапок, но на их концах — маленькие человеческие руки. Еще у них только два глаза, тоже как у людей, но эти глаза огромные и полукруглые и способны видеть даже в полной темноте. Кроме того, хотя прядильщики обычно бывают размером с еловую шишку, они легко могут раздуваться и тогда становятся как домашняя кошка или даже еще больше. Самые большие прядильщики бывают размером с легковую машину, и у них огромный рот с сотней зубов, а каждый зуб — острый, как змеиный клык.
Лиза не знала, что прядильщики делают с похищенными ими душами. Анна клялась, что тоже не знает этого, только Лиза ей не поверила — Анна всегда бледнела, когда Лиза заводила разговор на эту тему. Лизе тогда казалось, что кто-то воткнул иголку в подбородок Анны и выкачал через нее всю краску с ее лица.
Лиза знала, что уничтожить прядильщика практически невозможно. Кажется, его нельзя убить даже щеткой.
Она не знала, можно ли вообще каким-то способом сделать это.
И это ужасно пугало ее.
В тот вечер Лиза умылась, надела пижаму и почистила зубы, стараясь при этом держаться как можно дальше от Лже-Патрика, который тщательно чистил свои зубы рядом (еще одно отличие от настоящего Патрика, который терпеть не мог чистить зубы и придумывал разные трюки, чтобы не делать этого).
Оба они — и Лиза, и Лже-Патрик — старательно делали вид, что ничего не произошло, что все нормально. Эту игру они вели по молчаливому согласию. Лиза прикидывалась, что она не в курсе того, что Патрик на самом деле не Патрик, а Патрик прикидывался самим собой и изображал, что верит тому, что Лиза принимает его за настоящего Патрика. Это была трудная игра, но, к счастью, Лиза умела играть со своим братом в самые разные игры.
— Ты расскажешь мне сказку? — спросил Лже-Патрик точь-в-точь, как сделал бы это настоящий Патрик, когда они закончили чистить зубы и поставили зубные щетки на место, рядом друг с другом. При этом Лиза тщательно проследила за тем, чтобы ее щетка ни в коем случае не прикасалась к щетке Лже-Патрика.
— Не сегодня, — ответила Лиза, стараясь говорить своим обычным тоном. Вообще-то, Лиза часто тайком приходила в комнату Патрика, чтобы рассказать ему на ночь какую-нибудь историю.
— А почему? — спросил самозванец, глядя на Лизу пустыми глазами.
Лиза все прекрасно понимала. Он пытается заманить ее в свою спальню, где ее уже будут поджидать прядильщики — сотни прядильщиков, — чтобы украсть душу, как только она прикроет глаза.
— Сегодня я очень устала, — сказала Лиза. — Может быть, завтра вечером расскажу.
— Хорошо, — пожал плечами Лже-Патрик, и его глаза сердито блеснули. — Я все равно не хочу слушать твои сказки-рассказки.
Лиза вспомнила послание, которое Лже-Патрик написал сегодня кукурузными хлопьями: «Я ненавижу тебя». Вспомнила она и про их вчерашнюю ссору, после которой настоящий Патрик забыл произнести Заклинание Щетки. Нет, что ни говори, а виновата в этом, прежде всего, она сама.
Подумать только, лишь вчера Патрик — настоящий, разумеется, — прибежал к ней, весело смеясь, держа в своих грязных пухлых ладонях маленького розового тритона (где он только поймал его?), и спросил, нельзя ли им вдвоем держать его как домашнего любимца? Вспомнив об этом, Лиза еще сильнее возненавидела прядильщиков — так сильно, что ей пришлось схватиться за край фарфоровой раковины, чтобы сдержаться.
Она дождалась, пока Лже-Патрик ушел в свою спальню и закрыл за собой дверь. Затем, не утруждая себя тем, чтобы натянуть носки, сунула ноги в свои любимые тапочки и начала осторожно спускаться в гостиную по широким, покрытым ковром ступеням. Задержалась ненадолго, услышав приглушенные голоса, доносящиеся из спальни родителей.
— Все будет хорошо, — разобрала Лиза слова отца.
— Теперь тебе потребуются новые очки, — это был уже голос матери. — А осенью Лизе нужно ставить новые брекеты. Так мы никогда не залатаем течь в подвале…
Лиза прошла через кухню в маленькую кладовку, где ее родители хранили рулоны туалетной бумаги, бутылочки с кетчупом и моющими средствами. Лизе нужно было придумать План, и она так погрузилась в размышления, что забыла о предательской скрипучей половице рядом со столиком.
Половица громко скрипнула. Девочка замерла. Ее родители замолчали, затем дверь их спальни отворилась, и в коридоре показался голубой треугольник света.
— Лиза, — раздался голос матери. — Это ты?
Лиза покорно вышла на свет, держа в руках щетку.
— Что, скажи на милость, ты здесь делаешь? — спросила миссис Эльстон. — Почему ты не в постели?
Она стояла в дверном проеме спальни, между бровей матери пролегла темная морщинка, напоминающая восклицательный знак. Этот восклицательный знак Лиза видела довольно часто и даже могла представить себе слова, которые написаны перед ним: «Лиза, прошу тебя! Хоть на секунду оставь меня в покое! Ты меня с ума сведешь!» Да, восклицательный знак стоял именно после этих слов.
За спиной матери возвышался отец Лизы с книгой, которую он держал перед собой на расстоянии вытянутой руки, потому что до сих пор не смог найти свои очки для чтения, и продолжал твердить, что не могли же они сами вот так взять и уйти.
Лиза глубоко вздохнула. Родители постоянно говорили ей, что лгать нехорошо, и потому ответила правду.
— Иду искать Патрика.
— Патрика? Что это значит? Разве он не в постели?
— В постели тот, кто выдает себя за Патрика, — пояснила Лиза. — А я иду искать настоящего Патрика.
— Прошу тебя, Лиза, — сказала миссис Эльстон, протирая глаза. — Умоляю, прекрати. Ты давно должна быть в постели. Положи щетку туда, откуда взяла, и отправляйся в свою комнату.
— Мне нужна щетка, — объяснила девочка. Ей не хотелось расстраивать свою мать, но было бы крайне неосторожно затевать поход против прядильщиков, не имея в руках хотя бы щетки, чтобы отпугивать их, а Лиза была девочкой разумной и очень практичной. — Прядильщики боятся метел. Они не подойдут ко мне, когда увидят, что я со щеткой. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
По спине Лизы пробежал холодок. Да, она очень боялась, но тем не менее решительно сжимала в руке ручку щетки.
— Удильщики? — переспросила миссис Эльстон. Восклицательный знак между ее бровями затанцевал вверх и вниз. — О чем, позволь спросить, ты толкуешь? Какие еще удильщики?
— Не удильщики. Прядильщики, — последнее слово Лиза произнесла медленно, по слогам, чтобы мать, наконец, расслышала его. — Это такие существа, которые живут под землей. Они похитили Патрика.
Какое-то время миссис Эльстон молчала. Ее рот сжался в тонкую ниточку, и это напомнило Лизе о массе вещей — как одна, неприятных. О линованной тетради, в которой нужно писать в школе, линейках и бесконечных прямых коридорах, тоже школьных.
Затем лицо миссис Эльстон опало, словно проколотый воздушный шарик, и она утомленным тоном сказала:
— Лиза. Мы уже не раз говорили о твоих выдумках, не так ли?
Усталый тихий тон не обманул Лизу. Она знала, что за этим должно последовать, и, переминаясь с ноги на ногу, ответила:
— Д-да.
— И на чем же мы порешили?
Лиза подумала, что лучше бы мать кричала, чем говорила с ней так. В ее голосе ясно читалось: «С меня довольно».
— Мы договорились, что я не буду, — ответила Лиза.
— Не будешь что?
— Не буду выдумывать всякие глупые истории, — сказала Лиза и сглотнула. Она чувствовала себя униженной, пристыженной, уничтоженной. Она чувствовала себя как муравей, придавленный чьим-то огромным башмаком. Как ей хотелось, чтобы прямо сейчас, в эту секунду, здесь появилась Анна — влетела, распахнув дверь, с развевающимися от бега длинными светлыми волосами. Анна знает. Анна понимает.
За свою жизнь Лиза встретила только двух людей — Анну и Патрика, — которые действительно верили, что реальный мир состоит не только из кондитерских лавок и игровых площадок в парках, учебников и туалетной бумаги. Только они — и сама Лиза — знали, что в этом мире есть также гномы и прядильщики и еще масса самых разных миров и существ.
- Предыдущая
- 3/35
- Следующая
