Принц и паломница - Стюарт Мэри - Страница 27

• Предыдущая
• 27/57
• Следующая

– Тогда что же?

– А что более всего манит, этих волков? Поход во имя Христа? – Ансерус говорил с каким-то печальным и горьким презрением. – Едва ли! Нет, она звала их к мести.

– К мести против Бургундии? Я думала, она сама по рождению бургундская принцесса.

– Правда. Сигизмунд Бургундский… Он и его брат Годомар убили ее мать и отца. И без сомнения, убили бы и ее, не увидь юную принцессу король Хлодвиг и не потребуй он ее себе в жены.

– Но разумеется.., спустя столько лет…

– Истории переходят из уст в уста, и забыть такие рассказы непросто. И как могла забыть сама Клотильда, христианка она или нет?

Из-под борта корабля, блестя крыльями и весело и нежно воркуя, вспорхнула стайка болотных птиц. Птицы летели на запад. Алиса глядела на них почти с завистью, сердце подсказывало ей правду.

– Так что же произошло? – спросила она. – Ты говорил, уже были сраженья?

– Были. Марий, командир королевиного отряда, рассказал мне о них. Это долгая история и к тому же печальная, но я расскажу ее тебе вкратце. Франкские короли объединились, чтобы напасть на Сигизмунда и Годомара, и разгромили их.

Годомар бежал, но короля Сигизмунда взяли в плен. Хлодомер его захватил.

– Отец принца Теодовальда?

– Он самый. Недолгое время он держал Сигизмунда с его женой и детьми где-то под Орлеаном.

– Недолгое время?

В ответ на ее быстрый взгляд герцог кивнул. Вид у него был суровый.

– Да. Сама можешь догадаться. Он всех их приказал убить, безжалостно убить. И детей тоже. Марий рассказал мне все как есть. Я не стану утруждать тебя всем, но последствия ты должна знать, а они и так достаточно дурны.

В молчании Алиса слушала конец истории. Похоже, стоило победившим франкским королям покинуть поле боя и разойтись по домам – каждый в свое королевство, – как заживший правитель бургундцев Годомар собрал остатки своего войска и выступил в поход, чтобы вернуть свои земли и – в свою очередь – отомстить за убийство брата. Так и не ясно, что тогда произошло. Ходят рассказы о предательстве и даже слухи о том, что старший из франкских королей вступил в сговор с Годомаром против своих братьев. Какова бы ни была правда, в последовавшей битве Хлодомер был убит, и голова его выставлена на острие копья на всеобщее обозрение. Несмотря на все это, а возможно, и именно потому, франки поднялись вновь и после жаркой битвы наголову разгромили Годомара и вновь заставили его спасаться бегством.

– Остается только питать надежду, что вскоре все успокоится, – закончил герцог. – Если верить Марию, в Type все спокойно, хотя, конечно, с тех пор, как пришло известие о смерти короля Хлодомера, народ в Орлеане обеспокоен; кое-кто даже бежал в Тур в поисках укрытия, и город наводнен беженцами и слухами.

– А Теодовальд? – спросила Алиса, которая почти не вслушивалась в окончание истории. – Что с Теодовальдом?

Он ведь теперь, надо думать, король? Или он.., он принимал участие в битве?

– Нет, он в безопасности. Он в Париже. Как только пришли вести о смерти Хлодомера, королева Клотильда увезла всех трех мальчиков на Север. Король Хильдеберт поддержит племянников. Он намеревается провозгласить Теодовальда королем.

Острова исчезли за кормой корабля. Берега вновь раздвинулись. По обеим сторонам реки лежала все та же богатая земля под мирной сенью деревьев, одетых новой листвой, ухоженных виноградников и пойм, где лениво пасся скот. Но на сей раз Алиса, опершись локтями о перила, ничего этого не видела. Она вспоминала мальчика Теодовальда, наследника всех этих богатств, а с ними – и груза насилия и предательства, удела всех длинноволосых королей.

– Так, значит, если королева Клотильда собирается оставаться в Париже до коронации, мы ни ее, ни мальчиков не увидим?

– Похоже, что так. Со временем ей, разумеется, придется привезти Теодовальда на юг, и здесь состоятся новые церемонии, но она будет очень занята и едва ли станет просить нас остаться на коронацию. Мы можем помолиться об успехе ее дел и наших собственных и отправиться восвояси, как только договоримся о проезде. Разве что.., тебе бы хотелось остаться посмотреть на коронацию в Орлеане?

– Нет, нет! Давай вернемся домой! – Выпрямившись, она взглянула отцу в лицо. – Это страшная история. Раньше мне здесь очень нравилось, но… Отец, как понять этих людей? Королева.., она казалась слишком мудрой и такой.., слишком утонченной, чтобы развязать такую войну. И по такой причине! Она не в своем уме? Или больна?

– Я задал те же вопросы, но скажу тебе, более обходительно. Похоже, она была не совсем здорова, но ничего серьезного, просто расстройство желудка, вызванное, как говорит Марий, новым пристрастием королевы к воздержанию. Похоже, она взялась поститься и живет очень просто – в качестве покаяния, говорят, и дабы почтить святого. Носит она грубую домотканую одежду, а все свои богатства раздает нищим. Обновленная дама, но вполне в своем уме. Насколько можно назвать вменяемым того, кто одержим жаждой мести. – Рука герцога вновь ободряюще сомкнулась на руке дочери. – Будь покойна, дитя. Эти страшные события нас не коснутся и, да смилостивится Господь, мальчиков тоже. Что до нас, то, будь уверена, паломничество будет кратким! Как только мы вознесем молитвы у раки с мощами святого и переговорим с епископом, мы напишем извинения королеве и обратим наши стопы к дому.

Королевский замок в Type был внушительной крепостью.

Возведенные из камня стены поднимались из самой скалы, утесом нависшей над рекой, которая здесь текла глубже и шире, создавая грозную естественную преграду между королевствами Орлеана и Парижа. Замок был окружен рвом, вода в который по системе шлюзов и желобов забиралась из реки. Путь к главным воротам вел по деревянному мосту, проехать по которому могли бок о бок не более двух всадников разом.

Но оказавшись за крепостными стенами, путник забывал о негостеприимной дороге. Алису и ее отца разместили в приятных покоях с окнами на юг; обстановка была удобной, а в комнате Алисы – даже красивой. Солнце согрело каменную плиту подоконника, а сами покои были залиты светом. За окном скользили, весело перекликались вернувшиеся с юга ласточки.

С высоты замка городок, примостившийся за крепостным рвом, казался чистеньким и мирным, почти что игрушечным: пестрел красными черепичными крышами меж тыквенных огородов и зацветающих деревьев, которые подступили прямо к стенам великой базилики, возведенной лет сто назад, чтобы приютить раку святого. Открывавшаяся из замковых окон картина была на удивление мирной, и ничто даже не намекало на близкую грозу, ничто не создавало впечатления, что внизу лежит пограничный город внезапно ослабевшего королевства. Ворота в окружавших город стенах были распахнуты, и через них взад-вперед двигались спешивший на рынок люд, скот и телеги, которые казались на таком расстоянии совсем крохотными.

Но Алиса, сидевшая в нише окна, пока Мариамна расчесывала ей волосы, без сожаления думала о том, что обещавшему быть таким приятным и удобным паломничеству скоро придет конец. День-другой на отдых, отец вознесет молитвы – и они начнут долгий путь домой. Марий заверил, что «Меровей» будет в их распоряжении, когда он им только понадобится.

Алиса вздохнула.

– Спасибо, Мариамна. Теперь подай платье. Нет, не голубое, мне, возможно, не представится случая его надеть, но позаботься о подоле, ладно? Я так и знала, что ткань замнется. Подай мне темно-красный сюрко и коричневый плащ с капюшоном. Думаю, отец пожелает сейчас отправиться прямо к раке. Нам лучше поспешить.

– Хорошо, госпожа. Темно-красный сюрко и коричневый плащ. Вот они. Дорогу они перенесли хорошо. Не беспокойся о голубом платье. Разгладить складки не составит особого труда. Какая жалость, что здесь нет королевы. Мне не терпелось увидеть тебя в голубом.

– По зрелом размышлении, это не имеет значения. – Алиса, наблюдая за служанкой, что расправляла выложенную на кровать одежду, заметила, что глаза у той красные, как будто она плакала. – В чем дело, Мариамна? Все, что происходит в этих землях, ужасно, но нам тут нечего бояться…

• Предыдущая
• 27/57
• Следующая