Девять карет ожидают тебя - Стюарт Мэри - Страница 45

• Предыдущая
• 45/48
• Следующая

— У нас не было времени придумать что-нибудь получше, — продолжала Элоиза. — Это должно было выглядеть, как несчастный случай. Если бы он выпил и умер, могли бы не подумать, что это убийство. Эти антигистаминные таблетки голубенькие, доктор мог бы решить, что он принял их за конфеты. С детьми бывает. Мы хотели высыпать остаток глюкозы и оставить одну или две таблетки у его кровати. Они лежали в вазочке у тебя на камине, он мог их там найти и съесть. Может, тебя бы и не обвинили. Подумали бы, что ты забыла отдать их миссис Седдон. Леон сказал, что, может, тебя и не обвинят.

Рауль опять произнес:

— О чем это ты говоришь, Элоиза?

Она перевела на него мертвый взгляд, забыла о своем возбуждении, ответила механически:

— О яде. Это был не очень хороший план, но мы должны были действовать наверняка, а это единственное, что могло выглядеть, как несчастный случай. Но он его не выпил. Все в порядке. Она сказала. Я просто объясняла ей, что мы не хотели причинять ей вред. Она мне нравится, всегда нравилась.

Я тихо сказала:

— Мадам, вы расстроены. Не понимаете, что говорите. Нужно попить кофе, а потом ехать домой.

Опять Рауль:

— А если бы мисс Мартин все-таки обвинили? Если бы заподозрили убийство? Вы сделали так, что все знали, что она и я… Что у нее могла быть причина избавиться от Филиппа? — Она не ответила, смотрела на него. — Это имел в виду отец, когда говорил, что жаль, если вы ее погубите? — Ипполит начал что-то говорить, но Рауль перебил его. — Во вторник ночью, Элоиза… Кто обнаружил, что Филипп исчез?

— Леон. Он не спал, мы должны были высыпать остаток глюкозы и…

— Ты уже сказала. Он обнаружил, что Филипп исчез, а потом?

— Он подумал, что Филипп почувствовал себя плохо и пошел к мисс Мартин. Но там не было света, она тоже ушла.

— А когда не смог их найти?

— Отправил Бернара их искать.

— С какими инструкциями? — Она молчала, похоже немного ожила. В глазах зажглось сознание, они нервно моргали. — С какими инструкциями, Элоиза?

Она не отвечала, а это и не требовалось. Ее черты стали еще мельче, казалось, плавились, как воск.

Ипполит прохрипел:

— Достаточно, Рауль.

— Да, думаю, достаточно.

Он вышел из комнаты и закрыл дверь.

Все замерли. Потом Элоиза резко встала и оттолкнула меня, так что я упала на ковер. Она сказала почти спокойно:

— Леон. Он поехал убивать Леона, — и упала рядом со мной бесформенной кучей. Я вскочила, стояла, как идиотка, и смотрела на дверь.

Ипполит бросился вперед с криком:

— Вернись, дурак!

Хлопнула дверь парадного. Он повернулся со стоном, бросился к телефону, но не успел к нему прикоснуться, раздался звонок. Я в это время выскочила в галерею и понеслась к ступеням.

Меня догнал Вильям, схватил:

— Линда, Линда, ты куда? Не вмешивайся, ничего нельзя сделать.

Снаружи заревел мотор. «Кадиллак» понесся по дороге, проревел и затих. Я оттолкнула руку Вильяма и побежала по лестнице. Через холл, к тяжелой двери… Вильям открыл ее передо мной. Фонарь освещал пустую дорогу между туманными деревьями, большую черную машину, джип, следы «Кадиллака» на гравии, запах его выхлопа еще не растаял в воздухе. Я побежала.

— Ради бога, Линда…

— Его нужно остановить! Его необходимо остановить!

— Но…

— Не понял? Он поехал убивать Леона. Сказал, что убьет, а его за это тоже убьют. Не понимаешь?

— Но что ты можешь сделать? Достаточно уже замешалась в их грязные игры, позволь тебя увезти. Ничего уже не сделаешь. Ты сама сказала, что все закончилось. Тебе-то что, если они убьют друг друга?

— О господи, что это мне? Вильям, ты должен помочь. Я… Не умею водить машину. Пожалуйста, пожалуйста…

Ночь, туман, фонарь с желтым нимбом, ужас переполнил меня и кровь стучала в ушах…

Он сказал очень тихо:

— Хорошо, поехали, — и взял меня на секунду за руку. Мир успокоился, я увидела, что Вильям открывает дверь джипа.

Я сказала:

— Нет, другую, — побежала к большому «Даймлеру» и открыла дверь. Машина Валми. Должно быть Элоиза в ней встречала Ипполита.

— А можно?

— Она быстрее. А ключ там. Скорее!

— Хорошо.

И нас больше не было. Колеса описали такой же круг по гравию, фары осветили деревья, домик привратника, клочья тумана… Узкая дорога, резкий поворот налево, немного вверх между стен из эха, направо, серия бредовых поворотов по крутым улицам, карабкающимся вверх по городу. Выбрались из тумана. Мимо бульвара с фонарями. Круто направо, через пустую рыночную площадь по капустным листьям. Вильям начал чувствовать машину. Направо в плохо освещенную улицу и еще быстрее, деревья мелькают, мелькают, почти сливаются…

Выехали из города. Мощный мотор запел ровнее и мощнее, как в упоении. Развилка. Налево в Валми. Вильям водил машину не хуже Рауля, но Рауль выехал раньше, и машина у него быстрее, и он к ней привык. Скоро я начала надеяться, что эти преимущества ему не слишком помогут, потому что мы опять въехали в туман. Не такой, как у озера, превращающий деревья в призраков, а маленькие облака. Они выплывали из реки и укладывались во всех понижениях дороги, отражали свет фар, мы на время слепли, замедляли ход, а потом опять вырывались в чистый черный воздух. Это сначала действовало на нервы, будто вдруг большая белая рука ударяла по лицу, я даже откидывалась назад. Но с каждым новым облаком мы привыкали, и Вильям сбавлял скорость все меньше. Казалось, он знает каждый поворот дороги, каждое углубление, где туман разлегся на пятьдесят ярдов, а где на пять. Наверное, он очень много тут ездил за время своей работы, может, он знал дорогу лучше Рауля, который большую часть времени проводил между Бельвинь и Парижем. Может, мы его еще и поймаем…

Я убеждала себя, глазела через облака тумана, пыталась увидеть исчезающие фары за каждым поворотом. Вильям спросил:

— А что происходит, Линда?

— Что вы имеете в виду? Ой, я все время забываю, что вы не говорите на французском. Извините, я… Сегодня плохо соображаю. Даже не поблагодарила вас за приезд. Втащила в свои дела, использовала так… Ужасно благодарна, правда.

— Не думайте об этом. Но лучше введите в курс дела, ладно?

Я рассказала ему все с самого начала. Боюсь, не слишком ясно, и останавливалась от приступов страха, которые нападали на меня, пока машина двигалась по этой дурной дороге ровно, как во сне. Темная дорога уходила назад, тонкие серые деревья улетали в никуда, облака тумана маршировали, разбивались, утекали. Красный огонь фар ударил меня по глазам, как кинжал.

— Вильям, смотри.

Он не ответил, но точно увидел. Через секунду огни исчезли, на нас опять навалилась ослепляющая белизна. В ясную черноту и в новое облако, на этот раз не такое густое, так что желтый свет наших фар подвешивал в нем радуги и мы мчались прямо под них. Прямой подъем, быстрее. Красные огни впереди ярдах в двухстах. Он ехал не слишком быстро. Двести ярдов, сто пятьдесят… Грузовик.

Мы подъехали к нему и попросили нас пропустить. Один из монстров, часто встречающихся во Франции, слишком широкий и высокий для любой дороги и слишком быстрый для своих габаритов. Скоро стало очевидно, что он не собирается уступать нам путь, игнорирует мигание наших фар и ни на дюйм не съезжает с середины дороги.

По-моему, мы ехали за ним год. Мои ногти воткнулись в ладони почти до дыр, зубы кусали губу, а я смотрела с ненавистью на грязный черный борт грузовика, повисший прямо перед нами. Он вез гравий, камушки высыпались через щели. С левой стороны кто-то выглянул и посмотрел на нас. До сих пор помню номер 920-DE75, на нем была трещинка в углу. Я думала о том, как впереди несется «Кадиллак», рычит вверх по дороге, о Рауле и Леоне и ужасной сцене, которая неизбежно скоро произойдет в библиотеке Валми. Я опять сказала:

— Вильям…

— Раз его обогнала его таратайка, мы тоже сможем.

Ни следа волнения. Он сдвинулся влево, мигнул фарами и подождал. Грузовик поехал медленнее. Я прижала руку к зубам, стараясь ваять себя в руки.

• Предыдущая
• 45/48
• Следующая