Децема. Предыстория (СИ) - "Мари Явь" - Страница 30

• Предыдущая
• 30/95
• Следующая

— И это верно, — усмехнулся Иберия. — Рад, что ты думаешь о женитьбе.

Когда он покидал зал, я смотрела ему вслед, пытаясь понять природу своих чувств. Тоска? Обида? Страх?

— Иди ко мне, — позвал Индра, опускаясь на стул и протягивая ко мне руку.

Когда дверь за Иберией затворилась, и молчаливые слуги принялись убирать со стола его приборы, я приблизилась к молодому боссу, садясь на его колени. Уже привычно обвив мужскую шею руками и прислонившись лбом к его плечу, я проговорила:

— Никогда бы не подумала, что скажу это, но… пожалуйста, никогда не женись.

Я услышала, как он вздохнул, и закрыла глаза. Думаю, он тоже чувствовал это… такой блаженный покой, это ощущение безопасности, атмосферу родного дома. Ни с одним мужем, казалось мне, нельзя испытать такого умиротворения, которое дарил мне брат, просто держа на своих коленях. Жаль, что в детстве мне подобного внимания не перепало от родителей. Индра давал мне то, чем я была обделена будучи ребенком.

Строгость отца, заботливость старшего брата, нежность самого родного человека. Ближе, чем он, у меня не было никого. Знал ли он, как я люблю его…

— Как будто я смогу тебя кому-нибудь отдать, — ответил Индра лишь спустя минуту, когда я уже почти забылась сном, уютно устроившись в его руках.

Осмыслив его слова, я вспомнила свои ночные переживания.

— А если бы… — отклонившись ровно настолько, чтобы заглянуть в его глаза, я спросила: — Что бы ты сделал, если бы меня взяли в плен?

— Ты веришь, что я подобное допущу? — тихо поинтересовался брат, разглядывая мое лицо.

— Просто ответь, — нахмурилась я. — Если бы меня насильно удерживали… тот же Паймон, требуя у тебя капитуляции… что бы ты сделал, будучи боссом?

Его рука опустилась мне на макушку, мягко подтолкнув обратно к плечу. Когда я прикоснулась лбом к изгибу его шеи, Индра прошептал у самого моего уха:

— Если бы сложилась такая неблагоприятная ситуация, в которой я оказался бы бессилен тебя спасти… я бы убил тебя своими же руками, но уж точно не допустил того, чтобы ты оказалась в чужой власти.

Слова брата, прозвучавшие так обманчиво мягко, заставили меня вздрогнуть и широко распахнуть глаза. Правда о том, что мою смерть он предпочел бы унизительному спасению, была принята мной болезненно.

В горле пересохло. Слушая глухие удары своего сердца, я непроизвольно прижалась теснее к мужскому телу.

— Ты ведь понимаешь, почему, — сказал невозмутимо Индра, и я осторожно кивнула.

Какой бы ужасной ни была эта правда, между пленом и смертью воин Нойран должен выбрать второе.

— Ты не спала сегодня из-за этого? — его рука коснулась моих волос, собранных на затылке.

— Ты же знаешь, я не умею спать ночью.

— Почему тогда не приходишь ко мне?

Кинув взгляд в сторону застывших подобно изваяниям слуг, я уткнулась лицом в его плечо. Интересно, Индра игнорирует сплетни, ходящие о нас, или просто не знает о них?

— Я работаю… по большей части. Или тренируюсь.

— Но не сегодня.

— Я… переживала обо всем этом…

— О чем? — уточнил он, стягивая заколку с моих волос. — Или вернее будет спросить, о ком?

— Все думала, как прошли твои переговоры с Паймоном, — позволила я себе лукавство. — Он ответил?

— Окончательное решение примет его совет. На это уйдет немало времени. Смотрю, тебе не терпится убедиться в собственной правоте.

— Не хочу больше войны и смертей…

— Особенно одной, я прав?

Его рука скользнула в мои волосы, пропуская пряди сквозь пальцы. Молчание стало выжидающим.

— С чего ты взял? — мой голос дрогнул.

— С того, что я видел, как ты на него смотрела в тот раз.

— Я просто… — кажется, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Когда дело касалось моего брата, переключиться с любви на страх было легче легкого. — Была удивлена. Он не модифицированный и…

— Меченый, — подсказал Индра.

Мои руки спустились к его плечам, комкая в пальцах его рубашку, а губы прошептали единственное заклинание, которое могло спасти меня от его гнева.

— Смотри только на меня, — произнес в ответ почти неслышно брат.

— Да, — могла лишь согласиться я, расслабляясь. — Посидим еще так… хотя бы минуту.

Индра тихо вздохнул, закрывая глаза.

— Хотя бы вечность.

Оказавшись за порогом тускло освещенной камеры узника, я привалилась спиной к двери, смотря на ступеньки, ведущие вниз. Думаю, он услышал. Знает, что здесь именно я. Индра или Иберия не стали бы медлить. Не стали бы осторожничать.

Смахнув с лица холодные капли воды, я спустилась вниз, окидывая быстрым взглядом мужчину. Он тоже только смотрел в ответ.

— Там жуткий ливень, — бросила тихо я, вытирая глаза рукавом форменной куртки.

Этот парень еще не знает… Не знает, что я по своей глупой самоуверенности просто растянула его агонию. Да, если уж Индра гипотетически отдает предпочтение моему убийству, а не спасению, Паймон вряд ли согласится принять наши условия ради сохранения жизни меченого приемыша.

Лучше бы я послушалась Индру и позволила ему прикончить Диса еще там. Теперь так легко умереть у него не выйдет.

Перспектива его смерти, а еще слова брата, озвученные этим утром, дали весьма жалкий результат. Но, думаю, рассмотреть следы слез пленнику не позволит освещение.

Скинув с плеча сумку, я подошла к часам. На циферблате высвечивалась полночь. Казалось, с момента моего разговора с Индрой прошла целая вечность. Никогда бы не подумала, что моя совесть способна на подобные чудеса: превращать день в год…

— Видишь, уже прошло почти двое суток.

Я старалась на него не смотреть, садясь напротив и доставая ампулы с антибиотиком и заживляющую мазь.

— Мой брат разговаривал с твоим боссом, — добавила я, натягивая тонкие перчатки. — В том, что люди вроде Паймона не могут сразу дать ответ на такой простой вопрос, есть что-то… абсурдное. Он называет тебя своим сыном, но, когда дело доходит до подтверждения слов на деле, ему нужно время, чтобы взвесить все «за» и «против».

Сглатывая ком, застрявший в горле, я пыталась не думать о жестоких словах, пытающих меня целый день.

Я бы убил тебя своими же руками…

Я подобралась ближе, даже не задумываясь о том, что серьезно рискую: его руки не были скованы. И хотя Дис был истощен, кто знает, какую силу придает человеку ненависть и желание мести.

— Похоже… в этом мире есть кое-что посильнее любви, раз ты до сих пор здесь. Думаю, здесь ты и останешься, — шмыгнув носом, я занялась его ранами. — Тебя убьют не сразу. Я знаю, как это делается. Сто раз видела. Сначала тебе отрежут… ухо или палец. И скормят псам Иберии. Так это и будет проходить до самого конца. Они будут кормить тобой собак, а ты будешь смотреть. Пока от тебя не останется один лишь обрубок… проклятье!

Выронив из трясущихся рук стеклянную капсулу, я осторожно собрала осколки, после чего достала из упаковки новую. И вставила ее в пистолет лишь с третей попытки.

Когда с уколами было покончено, я осторожно нанесла мазь на места повреждения, которые выглядели в разы лучше, чем вчера.

Завидная выдержка: Дис даже не дернулся. От боли. От отвращения.

— Мои руки всегда холодные… — пробормотала я невпопад, убирая ладонь от его раненного бедра и стягивая перчатки. — Я думала, что у всех «меченых» так… а у тебя они теплые. Такая бестолочь… я верила, что все рожденные в день Эзуса такие же, как и я. Невежественные, хилые и боятся темноты. А ты, наоборот, не дружишь с солнцем.

Убрав медикаменты обратно в сумку, я осторожно вынула из нее продукты, завернутые в плотную бумагу. Хотя это казалось настоящей глупостью: теперь даже я верила, что смерть этого человека неизбежна. Был ли хоть какой-нибудь смысл в заботе о его здоровье?

— Тут овощи… хлеб… то, что содержит клетчатку и белок… и то, что я просто смогла достать, не привлекая внимания, — объяснила я неловко.

Все из-за его проклятого молчания!

• Предыдущая
• 30/95
• Следующая