Лондонские оборотни - Стэблфорд Брайан Майкл - Страница 14

• Предыдущая
• 14/112
• Следующая

Прошу вас, не устраняйтесь без необходимости, предоставляя все мне одному; если у вас слишком много работы, и все три просьбы вас затрудняют, отложите вторую и третью до моего возвращения. Так как мы предпочли добираться домой без спешки, вы вполне сможете ответить нам, пока мы еще в пути; наверное, вы могли бы послать письмо, которое дождалось бы нас в Гибралтаре.

А между тем остаюсь, как всегда

Вашим преданным другом.

Эдвард.

Лондон, 21 марта 1872

Мой дорогой Эдвард.

Могу сообщить вам о некотором успехе расспросов, которые предпринял по вашему желанию, и счел за лучшее написать немедленно, пока вы не покинули Гибралтар, прежде чем мои новости до вас дойдут.

Хотелось бы иметь возможность сказать, что мне удалось открыть нечто проясняющее дело, но не могу. Мало того, боюсь, дополнительные сведения, на которые я натолкнулся, только вносят смятение и сильней запутывают паутину тайны, его оплетающую. Надеюсь, что узнаю больше за ближайшие два дня, если представится возможность посетить человека, имя которого поразительнейшим образом всплыло в ходе расследований. Но, впрочем, я забегаю вперед, и лучше изложить все по порядку.

Поместив, по вашей просьбе, объявление в «Таймс», я поспешил показать ваше письмо Джеймсу Остену в Чарнли Холле, на случай, не предложит ли он какой-нибудь совет насчет вашего злополучного молодого человека. К моему изумлению, он немедленно сказал мне, что имя Пола Шепарда ему известно. Но, ознакомившись с письмом до конца, он признался, что заинтригован и крайне ошеломлен тем, что вы сообщаете.

Сперва о чисто клинической стороне дела: Остен говорит, что никогда не встречал случая, похожего на описанный вами, хотя, подробности не полностью ему незнакомы. Он не знает снадобий, которые могли бы вызвать такое состояние и считает невозможным, чтобы какой-либо наркотик мог иметь столь обширный диапазон воздействия, как то, которое испытали на себе вы и ваши спутники. Он, однако, достаточно осведомлен о стремительном прогрессе, который происходит в разработке и распространении новых медицинских средств, чтобы остерегаться утверждения, будто нет опиата или иного галлюциногена, способного на такое действие.

Что до Пола Шепарда, Остен говорит, что несколько раз встречал молодого человека с таким именем в начале 1860-х. И человек этот в точности подходил под описание, которое вы даете в письме. Просто поразительно подходил, как подчеркивает Остен. Человек, которого знал Остен, должен был тогда быть двадцати с чем-нибудь лет, и если ваш Пол Шепард действительно то же лицо, то ему бы следовало выглядеть на десять лет старше. Но здесь дело в большем, чем простое совпадение имен. Внимание Остена привлекло также то место в вашем письме, где вы упоминаете о предложении загадочного отца Мэллорна показать вам кое-что из «истинной истории мира». Остен признал, это довольно расхожие слова, и вполне можно решить, что они относятся к поразительным открытиям Лепсиуса и других по части истинной древности цивилизации Египта, но оговорился, для него эти слова не могут не иметь совсем иного скрытого смысла, особенно, в связи с именем Пола Шепарда.

Остен порой допускает пациентов в Чарнли Холл как своих «гостей»; обычно, хотя и не всегда, это люди из хорошего общества, родные которых желают, чтобы о них позаботились опытные специалисты, но не могут вынести и мысли о том, чтобы отдать их в общественную лечебницу. Лет десять тому назад Остен принял в свое заведение мужчину, страдавшего от весьма примечательного душевного расстройства, и называвшего себя Адам Глинн, хотя Остен понял, что это псевдоним, рассчитанный на определенный эффект. Пациент утверждал, что известен и под другим именем, под которым некогда выпустил книгу. А именно: Люсьен де Терр. Книга же, которую, как предполагалось, он написал, называлась: «Истинная история мира». Этот Адам Глинн заявлял, что жил во Франции во время революции 1789 г. и за много лет до того. Конечно, учитывая, что он был среднего возраста, а не старше, это заявление кажется несообразным. Остен сначала счел, что книга, которую приписывал себе его пациент, всего лишь часть его фантазий о жизни в дореволюционной Франции, но в конце концов, ему удалось удостовериться, что такая книга существует, и он потрудился просмотреть первый из четырех томов в Британском музее. Содержание его оказалось более чем странным, но не без известной увлекательности. Уже то, что «Истинная история мира» была опубликована в 1789 г., казалось, исключает возможность, чтобы человек в Чарнли Холле был ее настоящим автором. Когда в 1863 г. Глинн умер, ему было не более 50 лет, а, безусловно, не 90 с чем-нибудь. Тем не менее, как говорит Остин, пациент был уверен в том, что он автор книги, и много старше, чем выглядит. В сущности, он не раз утверждал, что бессмертен, хотя смерть все-таки пришла к нему и опровергла эту иллюзию. Остен сделал вывод, что экземпляр издания попал в руки его пациента, когда у того еще только начиналось умственное расстройство, и Глинн выстроил все свои прихотливые фантазии вокруг прочитанного, отождествив себя с личностью рассказчика странной истории. Этот примечательный человек ни коим образом не казался неразумным в делах, не связанных с его заблуждением. И уже его согласие вверить себя заботам Остена, наводит на мысль, что он втайне мог признавать свои заблуждения, но доктору так и не удалось убедить его в неверности такого отождествления. Остен сказал мне, что получал удовольствие от долгих дискуссий, которые вел с пациентом, и которые становились родом дружеской схватки всякий раз, когда он пытался убедить Адама Глинна отбросить свои нелепые претензии. Глинн же пытался, и не без известной искренности, убедить доктора, что дикие небылицы, изложенные в книге, и есть подлинная история нашего мира. А знает он это потому, что всю ее прожил с начала и до конца.

Причина, по которой я потрудился все это вам написать, в том, что за время пребывания в Чарнли Холле Адама Глинна навещал только молодой человек с белокурыми волосами и поразительными синими глазами по имени Пол Шепард. Остен рассказал, что юноша был приятен и учтив, но противился всем попыткам доктора получить от него какие-либо сведения об Адаме Глинне. Он не подтверждал, но и не отрицал, свою уверенность в сумасшествии Глинна, но говорил, что не имеет права давать доктору никакие сведения, которые пациент не дал бы сам. Точно так же и Глинн отказался сообщать Остену любые сведения о Шепарде.

Потом доктор добавил несколько загадочным тоном, что смог путем размышлений прийти к некоторым выводам, где и как Шапард смог попасть в бредовую картину представлений Глинна о мире. Я спросил Остина, не согласится ли он встретиться с вами, когда вы вернетесь в Англию, чтобы обсудить эти дела, и он ответил, что рад будет вам помочь.

В поисках других сведений, которые вам потребовались, я пошел на следующий день в Британский музей. Там я, как вы предлагали, нашел мистера Берча и спросил его, что он знает об экспедициях в места, где находится ваша потаенная долина. Вопрос крайне изумил Берча, но, когда я объяснил ему, что действую по вашему поручению, и рассказал о ваших злоключениях, он согласился поделиться со мной некоторыми сведениями. По его словам, место, которое вы посетили, не представляет собой большого интереса для широкой публики. Но ему известно об одной экспедиции в пустыню к востоку от Вади Халфа, которая была предпринята, примерно десять лет назад. Увы, как сказал он, затеяли ее не известные египтологи, но некий человек, идеи которого он может только поставить в один ряд с выдумками пирамидиотов и египтоманов , как он выразился, которые до хрипоты отстаивают бредовые истолкования египетского наследия. Эти люди представляют артефакты как мистические символы, а иероглифы как священные письмена, излагающие герметическую магию. Мне стало очевидно, у Берча настолько невысокое мнение о лице, о котором шла речь, что он стыдится даже говорить о нем. И, когда он назвал имя, я не был удивлен тем, что это оказался Джейкоб Харкендер.

• Предыдущая
• 14/112
• Следующая