Карнавал разрушения - Стэблфорд Брайан Майкл - Страница 34
- Предыдущая
- 34/94
- Следующая
— Я не желаю вреда вашему отцу, мисс Лидиард! — горячо воскликнул юноша.
— Если моему отцу понадобится защищаться против вашего вторжения, вы не сможете проникнуть за пределы имения, даже если я предложу вам помощь. Я — всего лишь старая дева, которую никто не любит и не уважает, и у которой нет никакого авторитета в мире ангелов.
Разумеется, его галантность и галльский темперамент заставили его возражать. — Не могу в это поверить, мисс Лидиард, — заявил он. — Я отчаянно нуждаюсь в помощи друга, который помог бы мне преодолеть это жуткое, безумное приключение, и я думаю, вы могли бы стать бесценным другом для меня. Мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне. И хорошо бы, если бы вы могли поведать мне, что вам известно об этих делах, ибо мне отчаянно нужно в них разобраться.
Он выглядел таким юным, таким беспомощным — как сотни других юных и беспомощных мужчин, отчаянно нуждавшихся в ее поддержке, и он явился сдаться на ее милость. Еще один в большой компании ходячих больных, храбро ковыляющих к могиле и вратам ада, не осмеливаясь попросить большего, нежели ее рука и доброе слов. Сила привычки заставили ее пожелать коснуться его, дать ему то, в чем он нуждался.
Но более всего ему было нужно сейчас не остаться одному в жутком меняющемся мире, схватившем его в цепкие тиски. Но Нелл должна была помедлить немного, прежде чем играть роль возможной предательницы по отношению к своему несчастному отцу.
— Я подумаю об этом, — пообещала она. — А сейчас — пойдемте внутрь. Дождь стекает мне за воротник.
— Да, конечно, — поспешно отозвался он. Резко повернулся, понимая, что на сей раз он должен прокладывать путь. Нелл почти мечтала о согревающем глотке виски, чтобы смыть горечь, ощущаемую на языке и в пересохшей гортани. Но путь юному французу преградила некая фигура, в довольно заурядной одежде, и Нелл пришлось резко остановиться, чтобы не врезаться в него. Вновь подошедшая не двигалась. Нелл она показалась самой обычной женщиной. Но резкий вздох Домье показал, что он с ней знаком, и Нелл испугалась. Она поняла, что за ними наблюдали все это время.
— Мисс Лидиард? — осведомилась женщина по-английски.
— Я сегодня на редкость популярна, — попыталась довольно неуклюже пошутить Нелл. — Что вам от меня нужно?
— То же, что и месье Домье. Передать сообщение вашему отцу.
— Именно она освободила меня в Париже, — быстро проговорил Домье. — Она называет себя Гекатой.
— А раз так, стоит ли сейчас меня бояться? — тихо промолвила женщина. Она, безусловно, не выглядела пугающей; на дюйм ниже Нелл, лицо — словно из белого теста, усталое, обвислое. Больше всего она напоминала прачку, озябшую на студеном ветру. Но Нелл вспомнила имя Гекаты так же просто, как и Амикуса, а отец называл Гекату убивающей при помощи магии.
— Королевская Почта работает превосходно, — заметила Нелл. — Если пошлете письмо моему отцу, оно, без сомнения, найдет его, даже в Конце Света.
— Пожалуй, — согласилась ее собеседница. — Но я сильно подозреваю: ничто в настоящее время не сумеет добраться до него, пройти через барьеры, которые выросли вокруг него. Нечто разрушительное вырвалось в мир, и мы все в опасности. Ваш отец не может управлять защищающими его барьерами, но, я думаю, он может оказаться важнее, чем сам считает. Ему будет позволено пригласить вас, и, если вы убедите его пригласить нас в его дом… его любопытство — ценная вещь, и его ангел-хранитель сумеет удовлетворить это любопытство.
— А разве у вас нет власти добраться до него во сне и попросить о приглашении? — спросила Нелл. — Вы же своего рода ведьма, разве нет?
— Я обладаю магией, — без всякого энтузиазма согласилась женщина. — И была создана при помощи магии, но меня родила женщина, как и вас. У меня есть свой разум и свои интересы. Я — не маска своего Творца, не слепая рабыня. Если война ангелов бросила мир на грань разрушения, я буду следовать собственному предназначению.
Нелл покачала головой, понимая: ее вопрос остался без ответа. — Не мне судить о подобных вещах, — произнесла она. — Я передам отцу то, что вы сказали — вы оба — но не приведу ни одного из вас в дом, пока он не разрешит этого.
Женщина кивнула в знак согласия. — Большего я и не прошу. А пока мы в пути, буду делать все, чтобы убедить вас: я не враг вам.
— А вы не можете перенести нас в дом моего отца в мгновение ока? — съязвила Нелл. — Разве вы не привыкли путешествовать на помеле, на ковре-самолете — или просто повинуясь собственному желанию?
— Чудеса не бывают бесплатными, — проговорила ведьма. — Чем крупнее чудо, тем дороже оно обходится. Даже ангелы стараются, как могут, обходиться меньшим количеством усилий, даже они боятся, как бы их неловкость или беспечность не привели к катастрофе. Было бы глупо позволить себе уменьшиться и стать тенью, хотя время и поджимает. Поездов будет вполне достаточно для нашей цели.
— До чего же неудобен мир, где мы все живем, — согласилась Нелл, не затрагивая больше предыдущую тему, хотя и чувствовала: женщине было, что прятать. — Какой тяжелой ношей должны казаться материя, пространство и время для тех, кто живет снаружи.
— Мы все заперты внутри времени, — поправила ее Геката. — Даже ангелы.
Под дождем ее лицо блестело в отражающемся свете, она вовсе не напоминала ведьму: в ней не было ничего сверхъестественного. Скорее, все ту же служанку или прачку, и Нелл подумала, не может ли внешность оказаться честнее, нежели ее обладатель — но она знала, что и сама может показаться слишком простой и неискушенной.
— Сейчас нам пора идти, — проговорила Нелл. — Перед тем, как войдем в доки Саутгемптона, путь еще неблизкий, а потом нас ждет долгое путешествие. Время каждому из нас покажется нелегкой ношей.
В течение дней, что последовали за ее пробуждением из подобного смерти транса, который мог несколько веков продержать ее в стальной хватке, Мандорла вряд ли могла уснуть. Как и не могла прийти в состояние покоя больше, чем на несколько минут. Она бродила взад-вперед, мерила шагами узкие комнаты коттеджа. Выходила наружу десятки раз на дню, гуляя, проходя через сумрачный лес к размытой линии берега, где плескались беспокойные волны. Обычно она ходила туда одна; присутствие Дэвида порой усиливало ее возбуждение, делая дух более раздраженным.
Дэвид никогда не наблюдал за Пелорусом в таком состоянии, хотя оно и обычно для волков-оборотней. И все же, наблюдая за ней, он не мог удержаться от комментария: душа животного рвалась наружу, протестуя против жизни взаперти, в человеческом теле. Он видел больших хищных кошек в Регентском Зоопарке, беспокойно метавшихся туда-сюда в узких клетках, когда глубоко сидящий в них инстинкт приводил их в движение.
Когда Мандорла не могла выносить его рядом, Дэвид осторожно уходил с дороги, но всегда наблюдал за ней: во-первых, изучая ее, во-вторых, опасаясь за ее жизнь. В других случаях, однако, беспокойство производило иной эффект. Тогда она начинала изучать его, холодно рассматривать, привлекать его внимание. Не оставляла его в покое, обрушивала на его голову разнообразные вопросы и просьбы. Он с грустью ощущал, что не в состоянии адекватно реагировать на ее требования. Нечего было и пытаться отвечать на бесчисленные вопросы, задаваемые Мандорлой, или давать ей то, что она просила. Ей и самой было неизвестно, при помощи чего можно успокоить ее растревоженное сердце.
Дэвид знал: он всегда был скучным компаньоном, даже для тех, кто по-настоящему любил его, но сейчас ощущал это острее, чем когда бы то ни было. Может быть, потому, что Мандорла не уставала изобретать новые просьбы, чем никогда не отличались Корделия и его дети, а может, потому, что в ней самой не было и намека на скуку и уныние, хотя бледная кожа покрылась морщинами, а под фиолетовыми глазами залегли тени.
Однажжды они с Дэвидом отправились в ближайшую деревню. Ему вовсе необязательно было идти туда — он уже передал просьбу к торговцам пополнить его запасы, просто прогулки вошли у него в привычку, помогая расслабиться. Он всегда ощущал себя лучше после того, как пройдется по лесу, отделяющему его от остального мира. Странное успокоение и комфорт находиться среди людей, хотя бок-о-бок с ним шла женщина-вервольф. Вести о Мандорле уже разошлись по округе — тем паче, некоторые из поставщиков провизии видели ее за границей — и ее появление на главной улице привлекло толпу зевак, преимущественно, женщин. Она холодно и грациозно шествовала мимо, игнорируя их. Аристократичное поведение уже давно вошло в ее плоть и кровь.
- Предыдущая
- 34/94
- Следующая
