Пробуждение тьмы (СИ) - "Anna Milton" - Страница 45

• Предыдущая
• 45/56
• Следующая

— Мне достаточно того, что ты всегда рядом. Мне достаточно уверенности, что я могу защитить тебя. И я счастлив, что могу видеть твою улыбку. А еще я никогда не говорил такого ни одной девушке, — порозовев, признался Костя.

Я удивилась этому больше, чем его откровенности.

— Из меня неважный романтик, Женька, и банальностями о том, как я счастлив тонуть в твоих очаровательных глазах, разбрасываться не собираюсь. Уж прости.

Костя увереннее шагнул ко мне, встав почти вплотную.

— Но я всегда буду с тобой. Ты можешь положиться на меня. Можешь прийти в любой момент и говорить со мной о чем угодно. Не люби меня, но позволь мне любить тебя. Просто дай возможность заботиться о тебе и не отталкивай меня, потому что я свихнусь, если потеряю тебя.

Костя поместил мое лицо в свои ладони и бережно сжал пылающие щеки. Я была слишком ошеломлена, чтобы запротестовать. Да и не хотелось. Это же Костя. Милый, забавный Костя… мой лучший друг.

Я тоже сойду с ума, если потеряю его.

— Я никогда и ничего не потребую от тебя взамен. Можешь не беспокоиться. Между нами все по-прежнему.

Неправда. Уже не будет так, как раньше. Но это беспокоило меня не так сильно, как то, что Костя был предельно спокоен. Это несвойственно ему, ведь он взрывной и страстный. Он человек эмоций. Он всегда полон энергии и редко унывает. Костя во всем видит положительные стороны. Он верит в добро, а в наше время это настоящий дар.

Таких парней как он нужно занести в Красную книгу.

? Почему я? — после затянувшегося молчания я заговорила. — Почему ты влюбился именно в меня? — я искренне не понимала этого. — Я не Мисс Вселенная, у меня нет ни славы, ни богатства. Я самая обыкновенная.

— Ты странная, Женька, — с каким-то необъяснимым разочарованием вздохнул Костя.

Он убрал руки с моего лица, и в тот же миг я продрогла.

? Любовь никого не спрашивает, — Костя встал у меня за спиной, и его руки крепко обвили мою шею. Он оперся подбородком о мою макушку и замер. Мы не раз так стояли, и многие принимали нас за парочку. Возможно именно потому, что я привыкла, мне было легко находиться в его объятиях, даже несмотря на то, что для Кости это значило что-то особенное. — Она просто приходит и наполняет твое сердце. Она как вспышка молнии. Озаряет тебя. Почему именно ты? — Костя сделал задумчивую паузу. — А почему нет? Ты клевая. Смешная. Ты никогда не претворялась, что тебе хорошо рядом со мной. Тебе на самом деле весело. Многие девчонки из кожи вон лезут, чтобы понравиться мне…

Я машинально издала фыркающий звук, и Костя мелодично рассмеялся.

— Но не ты. Думаю, это привлекло меня в тебе. Твоя непринужденность и естественность. Ты та, кто ты есть и не пытаешься стать кем-то другим. Стать лучше. Но знаешь, для меня ты и так лучшая. Посмотри наверх, — попросил он.

Я выполнила его просьбу и слабо сморщилась от внезапно прорезавшегося сквозь густые тучи тонюсенького луча заходящего солнца.

— Ты — мой лучик, Женек, — прошептал Костя. — Сейчас все такое же хмурое, как это небо. Сейчас ты единственное, что не дает тьме поглотить все.

Я задрожала, но не от холода, а от необъяснимого чувства, заставившего мое сердце биться с удвоенной скоростью.

— Почему именно ты? — задался моим вопросом Костя. — Я думаю, это спланировано свыше. У каждого своя судьба, свой человек, которому суждено стать частью твоей жизни, частью тебя самого. Я не смогу жить дальше, если тебя не станет.

Я закрыла глаза.

— Не говори так.

— Но я хочу, чтобы ты знала. Я носил это в себе очень долго, Женек. И сейчас, раз уж признался, то хочу быть честным до конца.

— Прости меня, — я до боли впилась ногтями в кожу ладоней.

— За что? — Костя развернул меня к себе лицо и положил руки на мои плечи.

Он сверлил меня желающим ясности взглядом.

— Тебе ведь неприятно находиться рядом со мной, — собравшись с духом, я попыталась объяснить ему.

— Неприятно? — он наморщил лоб.

— В смысле, — я потрясла головой. — Тебе ведь тяжело. Я не хочу, чтобы ты страдал…

— Кто сказал, что я страдаю?

— Но ты же… любишь меня, — я произнесла это шепотом.

— Люблю.

— А я… — мои глаза рухнули к ногам.

— Кажется, я понял. Но я же просил не жалеть меня. Все нормально, — он похлопал меня по плечам.

— Все равно. Если бы я любила, мне было бы больно оттого, что мои чувства… — я внутренне напряглась, — не взаимны.

Костя безрадостно улыбнулся. Я видела, как боль сверкает в его светло-голубых глазах, и ненавидела себя за то, что являлась причиной ее существования.

— Мне достаточно того, что мы вместе, как друзья. А еще вокруг тебя не ошиваются парни, — он заметно приободрился.

Я, конечно, рада, что Костя рад, но все же… моя девичья гордость была ущемлена.

— А если появится кто-нибудь, начищу ему рожу, — посерьезневшим тоном добавил он.

Долгая пауза.

— Шутка, — Костя басисто и раскатисто рассмеялся.

Однако я не очень-то успокоилась, но засмеялась вместе с ним.

Дружба значила для меня намного больше, чем любовь, потому что любить я не умела, не знала, что это за чувство, и каково оно на вкус. Но у меня был отличный друг, за которого я многое готова отдать.

Возможно, случится чудно, и однажды утром я проснусь с мыслью о том, что кроме Кости мне никто не нужен. Возможно, однажды я смогу сделать его счастливым.

ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА

— А теперь пошли зарабатывать себе ангину, — Костя потянул меня за руку через парк Горького к кафе-мороженому «Баскин Роббинс».

Не самая лучшая идея в такую холодрыгу, но моя фантазия расписала в самых ярких красках изумительный, тающий во рту клубничный сорбет. Ради того, что отведать это восьмое чудо света, я была готова хоть все лето проваляться с адской болью в горле.

Поэтому я полностью разделяла энтузиазм Кости и бежала за ним, спотыкаясь обо все, что можно, к раю воплоти. Когда от кафе нас разделяла лишь дорога, Костя чуть ли не взвыл. Он так рвался, чтобы наш столик у третьего окна с левой стороны зала никто не занял. А это легко исправимо, ведь в кафе слетался народ со всех уголков города, желая отведать первоклассные десерты.

«Баскин Роббинс» без сомнений мечта любого любителя сладкого. Костя души не чает в этом месте.

Кафе было обустроено со вкусом и уютом. Выполнено в спокойных, светлых тонах, отлично гармонирующих друг с другом. Просторный зал с удобной мебелью: белые кожаные стулья, круглые столики, плазменный телевизор, по которому крутили музыкальные клипы с перерывами в виде рекламы заведения. Так же была зона для тех, кто приходил отдохнуть большой компанией, со стеклянными прямоугольными столами и диванчиками, оббитыми коричнево-бордовой тканью.

Костя ринулся к длинной витрине и кассе, чтобы купить нам мороженое, а я целенаправленно пошла к нашему столику.

Расположившись на мягком стуле, я устало откинулась на спинку, прокручивая в голове разговор с Костей на набережной. Мелодия, стоящая на звонке в моем телефоне, отвлекла меня от размышлений.

Я, должно быть, сплю.

— Аня? — я поднесла черный смартфон к уху.

— Ну блин. Наконец-то. Я три часа до тебя дозвониться не могу, — протараторила она.

На самом деле? Я не слышала…

— Что-то случилось? — спросила я, предчувствуя неладное.

— Случилось, — ворчливо ответила Аня. — Я не могу попасть в квартиру. Когда уходила, мама была дома. Да и не похоже, что она тоже ушла, потому что в замке стоит ключ. Она не открывает мне. Короче, я не знаю, что делать. Она там уснула, блин? — я услышала пинок по двери.

На неуловимое мгновение мое сердце перестало работать.

— То есть, как это не открывает? — я растерялась и не знала, что еще сказать.

Аня раздраженно цокнула.

— Обыкновенно. Не тормози, Жень.

Я оперлась локтем о стол и потерла переносицу.

— Хорошо. Я сейчас приду. Не уходи никуда.

• Предыдущая
• 45/56
• Следующая