Гибель вермахта - Пленков Олег Юрьевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/121
• Следующая

Целые дивизии румынской армии под ударами советских войск рассыпались в прах, началось их паническое бегство. Для проведения наступательной операции в районе Сталинграда привлекались три фронта, имевшие почти такое же количество бойцов, что и противник, но по танкам и артиллерии советские войска превосходили врага в полтора-два раза^{156}. По иронии судьбы, для советских солдат в самом Сталинграде момент триумфа Красной армии над захватчиками был сопряжен с максимальной опасностью и огромным расходом сил. С конца октября по 17 декабря (когда Волга стала) уровень воды в реке поднялся, образовались обширные поля тяжелого плавающего льда, понтонные мосты были сметены, а всякая переправа была очень сложной, долгой и опасной.

23 ноября 1942 г. наступавшие навстречу друг другу танковые группировки советских войск вышли в район Калача, где и завершилось окружение 6-й армии. Вначале предполагалось, что ликвидация окруженного противника будет осуществляться без всякой паузы. Но этот расчет не оправдался главным образом потому, что советская разведка просчиталась в оценке сил противника. По ее данным в кольце окружения оказалось 80–90 тысяч немецких солдат, а фактически их было значительно больше[5], что затянуло сроки завершения операции^{157}. Двадцать дивизий 6-й армии под Сталинградом были окружены примерно шестьюдесятью советскими дивизиями^{158}.

Когда советские войска начали давить на окруженную немецкую группировку, командованию 6-й армии пришлось бросить часть сил на запад и на юг для создания круговой обороны. Резервов у Паулюса для этого почти не было, поэтому наскоро формировали подразделения из обозов, тыловых частей, штабов и т.п. Окруженные войска занимали район, который имел протяженность до 40 км с востока на запад и до 20 км с севера на юг. В центре располагался аэродром, имевший решающее значение для снабжения войск. В первое время аэродром был почти недосягаем для огня советской артиллерии. Тактическая обстановка в «котле», несмотря на отдельные осложнения, была довольно сносной, но со снабжением дела обстояли совсем плохо^{159}.

До сего дня ведутся дискуссии, сколько же точно немецких солдат оказалось в котле под Сталинградом. 195 тысяч, 232 тысячи, 236 тысяч или 380 тысяч? Еще более неясно, сколько в котле было «хивис» («добровольные помощники»; так назывались советские военнопленные, выполнявшие в вермахте различные вспомогательные работы), сколько их выжило, сколько погибло. 25 тысяч солдат 6-й армии вывезли на самолетах — это были раненые и особо ценные специалисты^{160}. Румынских солдат попало в окружение между 5000 и 12 600 человек. Еще в окружении оказалось несколько сотен итальянских солдат и несколько десятков хорватов. Южнее Сталинграда, на Дону, сражалась 2-я венгерская армия; она была недостаточно хорошо вооружена и плохо снабжалась, как и румынские части. 12 января на позиции 2-й венгерской армии началось наступление — за двенадцать дней боев погибло 105 тысяч венгерских солдат. Это была самая большая военная катастрофа венгров со времен турецкого ига^{161}.

Причиной окружения 6-й армии была эмоциональная одержимость Гитлера захватом Сталинграда, втянувшая острие клина наступления 6-й армии в сеть уличных боев, а всю армию — в статический процесс бесконечного износа собственных сил, который был несравненно тяжелее для нее, чем для противника, и к которому она была менее приспособлена^{162}. Хотя Жуков строго ограничивал свою задачу окружением 6-й армии, но на деле удар был нанесен с такой силой, что германский фронт был разбит. Паулюс был вынужден оборонять Сталинград как оперативный очаг обороны. Вместе с тем такое ограничение целей Жуковым дало Гитлеру время организовать деблокирующую армию, которую возглавил Манштейн.

Прорыв под Сталинградом был осуществлен советскими войсками на участках обороны союзников Германии. Первоначально войска союзников Германии на Восточном фронте состояли в основном из небольших отрядов — отборных частей, входивших в состав соединений вермахта, а с 1942 г. из них стали формировать корпуса и даже армии, воевавшие на огромном расстоянии от родины. Было совершенно очевидно, что такие соединения могли поставить под угрозу весь Восточный фронт, но Гитлер был опьянен цифрами и на своей карте видел только количество дивизий. На опасность использования этих соединений указывал Гитлеру Цайтцлер^{163}.

После того как ловушка для 6-й армии захлопнулась, самым правильным решением для 6-й армии было — 19–22 ноября покинуть позиции в Сталинграде и пробиваться из окружения. Совершить такой шаг командование 6-й армии по собственному почину не могло, а Гитлер 24 ноября запретил всякие попытки прорваться из котла: «Там, где ступит нога немецкого солдата, он останется. Можете быть уверены, что никто и никогда не выбьет нас из Сталинграда»^{164}. После войны Паулюс справедливо отмечал, что если бы 6-я армия взяла инициативу в свои руки, то этот факт вызвал бы кризис в системе руководства войсками, который привел бы к самым плачевным результатам^{165}. Гитлер упорно настаивал на овладении Сталинградом, и ослабленная 6-я армия вгрызалась в советскую оборону в городе. Чем дольше продолжались бои, тем больше захват последних метров земли в Сталинграде превращался для Гитлера в вопрос престижа, особенно в свете неудач в Африке и на Кавказе. Престиж, а не соображения стратегии, диктовал необходимость овладения развалинами города^{166}.

Паулюс не был бунтарем, а вот Рейхенау, Гудериан или Гепнер, возможно, повели бы себя иначе. В Сталинграде находился один человек, мнение которого отличалось от мнения Паулюса, — генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, командир LI корпуса. Он убеждал Паулюса не подчиняться приказу фюрера и требовал на свой страх и риск осуществлять прорыв из котла^{167}. Было бы заблуждением думать, что в эпоху раций и телетайпов какой-то генерал мог бы действовать, как комендант крепости в эпоху Фридриха Великого, принимая решения, противоречащие воле командования. Не прошло бы и часа, как эти намерения открылись бы и его тотчас отстранили бы от командования. Как и Зейдлиц, некоторые командиры корпусов, дивизий и штабные офицеры действительно были полны решимости вырваться из котла, но полковые и батальонные командиры вовсе к этому не стремились. Их войска окопались и не хотели покидать теплые землянки ради рискованного марша через глубокие снега. Солдаты не хотели трогаться с места еще и потому, что верили обещанию Гитлера массированным ударом извне прорвать окружение. Лозунгом тех дней стали слова Паулюса: «Держитесь! Фюрер спешит вам на помощь!»^{168} Боевой дух 6-й армии продолжал оставаться на высоте. Молодые немецкие солдаты, возмужавшие при тоталитарном режиме, вовсе не задавались вопросом, почему они оказались в таком бедственном положении. Одного слова Гитлера для них было достаточно — они искренне верили, что фюрер не оставит их в беде.

После Сталинграда Гитлер выбрал двух человек на роль архитекторов обновления — Манштейна и Гудериана. Эти блестящие полководцы независимо друг от друга сформулировали принципы ведения войны — возвращение к активной обороне на широком фронте, к маневренной войне, где противника «выманивают» вперед, окружают и уничтожают, на манер Танненбергской битвы в августе 1914 г.

• Предыдущая
• 17/121
• Следующая