Тот, кто убивает дракона - Перссон Лейф Г. В. - Страница 8

• Предыдущая
• 8/20
• Следующая

Ни у кого не нашлось возражений, судя по тому, что все в унисон закивали.

– Хорошо, – сказал Бекстрём. – Тогда здесь все ясно. Остается отыскать того, с кем Даниэльссон вчера вместе ужинал. Поквартирный обход в его доме. Как у нас обстоит дело с ним? – продолжил Бекстрём.

– По большому счету закончен, – сообщила Анника Карлссон. – Пару соседей мы не застали, и несколько человек попросили отсрочки до вечера, поскольку опаздывали на работу. Еще у одного был назначен визит к врачу на девять часов, и он не смог уделить нам времени. Я рассчитывают разобраться со всеми к завтрашнему дню.

– Судмедэксперт?

– Он обещал сделать аутопсию вечером и в любом случае дать нам устное заключение в начале следующей недели. Коллега Фернандес будет присутствовать при вскрытии, и, надо надеяться, мы узнаем все самое важное уже рано утром, – констатировала Анника Карлссон.

– Мы разговаривали с таксомоторной фирмой, получили какие-то интересные сведения, прошерстили окрестности, разобрались с его кругом общения, уточнили, чем он занимался в последние часы перед тем, как его убили, поговорили с…

– Не волнуйся, Бекстрём, – перебила его Анника Карлссон и широко улыбнулась. – Все идет своим чередом. У нас все под контролем. Так что не беспокойся.

«Ну, до полного покоя мне далеко», – подумал Бекстрём, но, естественно, у него и мысли не возникло это сказать. Он просто кивнул, собрал свои бумаги и поднялся.

– Увидимся завтра. Еще одно дело, пока мы не разошлись. Относительно разносчика газет, который поднял тревогу. Сотмуса Акофели…

– Септимус, – поправила его Анника Карлссона даже без намека на улыбку. – Его зовут Септимус Акофели. Его уже фактически проверили. Коллеги сравнили отпечатки пальцев, взятые на Хассельстиген, с теми, что он оставил в миграционной службе, когда приехал сюда двенадцать лет назад. Он тот, за кого себя выдает, и за ним не числится никаких грехов, если тебя это сейчас интересует.

– Я тебя услышал, – сказал Бекстрём. – Но с этим придурком что-то не так.

– И о чем речь? – спросила Анника Карлссон и покачала коротко подстриженной головой.

– Не знаю, – пожал плечами Бекстрём. – Я занимаюсь данным вопросом, а вам, остальным, стоит, по крайней мере, поразмыслить над ним.

Покинув совещательную комнату, он направился прямо к своему новому шефу, Анне Хольт, и доложил ситуацию по делу. Жертва – пьяница. Преступник (почти со стопроцентной вероятностью) из той же серии. Все под контролем. Убийца будет за решеткой самое позднее в понедельник, и на все это у него ушло три минуты, хотя он просил пять. Хольт явно вздохнула с облегчением, когда он ушел. Ее мысли занимало другое дело, и по сравнению с ним убийство Бекстрёма выглядело чуть ли не даром Божьим.

«Немного порадовал худую стерву», – подумал Бекстрём, когда наконец вышел на улицу и оставил за спиной место, где ему начиная с сегодняшнего дня предстояло в муках зарабатывать себе на хлеб насущный.

Ежи Сарницкий, двадцати семи лет, был плотником из Польши. Он родился и вырос в Лодзи и уже несколько лет был одним из тех, кто постоянно приезжал в Швецию на заработки. Уже месяц он и его товарищи занимались полным восстановлением небольшого дома на Экенсбергсвеген в Сольне не более чем в километре от места преступления на Хассельстиген, дом 1. Восемьдесят крон в час прямо в руки и возможность работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, если есть желание. Еду они покупали в близлежащем магазине сети «Иса», спали в доме, где работали, а со всем другим вполне могли и повременить, пока не вернутся к себе домой в Польшу.

Примерно в то время, когда Бекстрём покинул здание полиции в Сольне, Сарницкий сделал свою находку. Он вытащил на улицу черный пластиковый мешок со строительным мусором, чтобы выбросить его в контейнер. Поднявшись на шаткую ступеньку, он обнаружил другой мешок на самом верху кучи всякого хлама, который попал туда без участия его самого или его товарищей. В этом не было ничего необычного – живущие по соседству шведы использовали любую возможность избавиться от ненужного барахла, но поскольку он по личному опыту знал, что они порой выкидывали вполне приличные вещи, то наклонился и выловил посторонний мешок.

Он был самый обычный, из черного пластика. Тщательно затянутый сверху и завязанный. А внутри, судя по всему, находилась одежда.

Сарницкий спустился со ступеньки. Открыл мешок и достал его содержимое. Там оказался черный пластиковый дождевик. Почти новый на вид. Пара красных перчаток для мытья посуды. Явно почти неиспользованных. Тапочки из темной кожи, которые также выглядели почти новыми.

– Почему выбрасывают подобное, – произнес Сарницкий удивленно и в то самое мгновение обнаружил кровь на том, что сейчас нашел. Ее брызги обильно покрывали дождевик. И светлые подошвы тапочек были испачканы в ней. Крови хватало и на перчатках, хотя кто-то явно пытался мыть их.

Об убийстве на Хассельстиген он знал уже с утра, когда появился их шведский руководитель работ и рассказал о случившемся взахлеб. Вот как бывает, бедняга пенсионер явно пострадал ни за что, и ни один приличный нормальный человек больше не осмелится выйти на улицу.

«Боже, о чем он говорит, – подумал Сарницкий, слушая вполуха. – Зачем ругать тот рай, в котором они, шведы, фактически живут, ведь тогда он может исчезнуть для них», – размышлял он, поскольку католический пастор дома в Лодзи рано научил его думать таким образом.

Несмотря на это, он довольно долго боролся со своей совестью, прежде чем позвонил в полицию.

Интересно, сколько часов им понадобится, подумал он, стоя в ожидании автомобиля, который ему пообещали прислать. Как много часов по восемьдесят крон они заберут у него и его невесты и ребенка, которого они ждали дома в Польше?

Через пятнадцать минут прибыла патрульная машина с двоими полицейскими в форме. Как ни странно, не проявившими особого интереса к его находке. Они положили все, включая черный мешок, в другой мешок. Записали его имя и номер мобильного. Потом уехали. Хотя перед этим один из них спросил, если у него визитка. Он и его свекор собирались строить баню в их совместном летнем доме на острове Адельсе, и им могли понадобиться умелые люди за приемлемую цену. Ежи дал ему карточку, полученную от шведского руководителя для таких случаев. Потом они укатили.

Поздно вечером высокий светловолосый мужчина, явно выглядевший как полицейский, пусть на нем и была кожаная куртка и обычные джинсы, постучал в дверь дома, где он работал. Ежи открыл ему, поскольку стоял внизу у входа и крепил новые панели, в то время как его товарищи занимались их поздним ужином на пару этажей выше в комнате, где оборудовали для себя временную кухню. Высокий светловолосый мужчина улыбнулся дружелюбно и протянул вперед жилистую руку.

– My name is Peter Niemi[1], – сказал Ниеми. – I am police officer. Do you know, where I can find Jerry Sarnecki?[2]

– That's me[3], – сказал Ежи Сарницкий. – Это я, – объяснил он. – Я немного говорю по-шведски, поскольку несколько лет работаю в Швеции.

– Тогда ты в такой же ситуации, как и я, – сказал Ниеми и широко улыбнулся. – У меня есть несколько вопросов к тебе.

Бекстрём проделал весь путь до дома пешком. От самого здания полиции на Сундбюбергсвеген в Сольне до своего дома на Инедалсгатан на Кунгсхольмене. Казалось, его ноги внезапно стали жить своей собственной жизнью, в то время как тело и голова просто следовали за ними, исключительно на автомате, и, закрыв дверь за собой, он едва помнил, чем занимался в последние часы. Во всяком случае, в его потной голове вроде бы ничего не отложилось на сей счет. Встречал ли он кого-то? Разговаривал ли с кем-то? С кем-то из знакомых, кто мог увидеть его в столь бедственном состоянии? Он явно заходил куда-то за покупками, поскольку принес домой пакет с несколькими бутылками минеральной воды и пластиковую упаковку с множеством самых разных таинственных овощей.

• Предыдущая
• 8/20
• Следующая