Глаз голема - Страуд Джонатан - Страница 36

• Предыдущая
• 36/116
• Следующая

— Чего, Квизл?

— Да нет, ничего.

— В чем дело-то?

— Да нет, просто… Хотя нет, это не просто фолиоты. Я тоже нервничаю.

Кот вернулся назад и немного посидел рядом, ласково обвив её хвостом.

— Ты не нервничай, — сказал я. — Полночь уже миновала, а никто из нас ещё ничего не видел. Каждый раз, как эта тварь появлялась, это происходило где-то около полуночи. Так что бояться тебе нечего, кроме длинного, скучного дежурства.

— Да, наверное.

Вокруг плотной стеной сыпал дождь. Мы сидели внутри него, точно в коконе.

— Бартимеус, — тихо сказала Квизл, — только между нами: что ты сам думаешь обо всем этом?

Я дёрнул хвостом.

— Не знаю я, и предпочел бы не узнавать. Пока что эта тварь убивала всех, кто с ней встречался. Мой тебе совет: смотри в оба и, если заметишь что-то необычное, поскорей удирай в другую сторону.

— Но мы же должны его уничтожить. Это наша задача.

— Ну, вот и уничтожь его, убежав прочь.

— Как?

— Ну-у… Скажем, замани его на оживленную автотрассу. Что-нибудь в этом духе. Я-то откуда знаю? Просто не бери пример с Зенона и не бросайся на него очертя голову.

Спаниелька вздохнула.

— Зенон мне нравился.

— Беда в том, что он был чересчур энергичен.

Квизл ничего не сказала. Воцарилось тяжелое молчание. Только непрерывный шум дождя.

— Ну ладно, — сказал я наконец. — Увидимся.

— Увидимся.

Я спрыгнул с постамента и, задрав хвост, побежал сквозь дождь через залитую водой улицу. Одним прыжком взлетел на невысокую стену рядом с опустевшим кафе. А потом, скачок за скачком — со стены на крыльцо, с крыльца на подоконник, с подоконника на карниз по-кошачьи непринужденно поднялся наверх, на желоб ближайшей, самой низкой крыши.

Я мельком оглянулся назад, на площадь. Спаниелька унылым и одиноким пятнышком съежилась в тени под брюхом лошади. Потом стена усилившегося дождя скрыла её от моих глаз. Я побежал вперёд по крышам.

В этой части города старинные дома теснились вплотную друг к другу и вдобавок наклонялись вперёд, точно сплетничающие между собой горбуны, так что кровли вверху почти сходились. И потому даже сейчас, в дождь, ловкому коту не составляло труда стремительно продвигаться в любом направлении. Я и продвигался. Тот, кому повезло бы выглянуть наружу из-за ставен, мог бы заметить вспышку серой молнии (и не более того), перемахивающую с трубы на флюгер, струящуюся по шиферу и соломе, ни разу не оступившись.

Я остановился на миг в ложбине между двух крутых крыш и с тоской взглянул в небо. На крыльях я мог бы добраться до Сохо куда быстрее, но у меня был приказ: держаться как можно ближе к земле и следить, не появится ли оттуда что-то подозрительное. Никто не знал доподлинно, откуда и как появляется злодей и куда он потом исчезает, однако же мой хозяин предполагал, что он как-то связан с землей. Он сомневался, что это существо имеет какое-то отношение к джиннам.

Кот лапой стер с морды часть влаги и приготовился к очередному прыжку — на этот раз большому: мне предстояло перемахнуть через нормальную улицу. И тут все озарилось внезапной вспышкой оранжевого света: я увидел крыши и трубы рядом с собой, и низкие облака над головой, и даже падающие капли дождя. А потом снова непроглядный мрак.

Оранжевая вспышка была условленным сигналом опасности. И источник её был неподалёку, у меня за спиной.

Квизл!

Она что-то обнаружила — или что-то обнаружило её.

Сейчас было не до правил. Я развернулся и мгновенно сменил облик: в небо торопливо взмыл орел с чёрным хохолком и золотыми кончиками крыльев.

Я успел уйти всего за два квартала от того места, где дородный всадник стерег перекресток семи улиц. Даже если Квизл и пустилась в обход, она не успела бы уйти далеко. На то, чтобы вернуться, уйдёт не больше десяти секунд. Ничего, я успею.

Десять секунд спустя я услышал её вопль.

Орел обрушился с ночного неба, навстречу терзающим клыкам бури. Над крышами, к одинокому перекрестку, и вниз, к статуе. Я опустился на край постамента, где ливень хлестал по камню. Всё было точно таким же, как пару минут тому назад. Но спаниелька исчезла.

— Квизл!

Тишина. Только завывание ветра.

Мгновением позже я уже восседал на шляпе всадника и озирал все семь улиц на всех семи планах. Спаниеля не было видно нигде; не было поблизости ни джиннов, ни бесов, ни наговоров, ни других магических истечений. Улицы были пусты. Я пребывал в полном одиночестве.

Раздираемый сомнениями, я вернулся на постамент и тщательно его оглядел. Мне показалось, что на камне, примерно там, где мы сидели, виднеется крохотное чёрное пятнышко, но определить, было оно там раньше или нет, представлялось невозможным.

Я внезапно ощутил себя чрезвычайно уязвимым. Куда бы я ни обернулся, моя спина оставалась открытой для чего-то, незримо подкрадывающегося сквозь дождь. Я проворно взлетел и начал подниматься по спирали вокруг статуи. В ушах эхом отдавался гул дождя. Я поднялся выше уровня крыш, став недосягаемым для всего, что там ни бродило по улицам.

И тут я услышал треск. Нет, не приятный, умеренный треск — вроде звука, какой издает бутылка, разбитая о чью-нибудь лысину. Нет, это походило скорее на то, как если бы огромный лесной дуб вырвали с корнем и небрежно отшвырнули в сторону, или как если бы нечто очень большое раздраженно отпихнуло с дороги целое здание. Иными словами, ничего хорошего этот треск не сулил.

Хуже того, я мог точно определить направление, откуда он раздался. Шуми дождь чуть посильнее или окажись этот треск капельку потише, я вполне мог бы ошибиться и отважно направиться искать его источник не в ту сторону. Но, увы, мне не повезло.

Ну, в конце концов, всегда остается небольшой шанс, что Квизл всё-таки ещё жива.

Так что я сделал две вещи. Во-первых, устроил ещё одну Вспышку, надеясь, что её, паче чаяния, заметит кто-то ещё из нашей группы. Если память мне не изменяет, ближе всех находился фолиот, патрулирующий район Чаринг-Кросс. Довольно хлипкая личность, ни отваги, ни предприимчивости, однако сейчас мне сгодилось бы любое подкрепление, хотя бы в качестве пушечного мяса.

После этого я, держась на высоте каминных труб, полетел на север, вдоль той улицы, откуда раздался треск. Я направлялся в сторону Британского музея. Летел я настолько медленно, насколько может лететь орел, не падая при этом на землю.[24]

И непрерывно осматривал здания, находившиеся подо мной. Это был район магазинчиков, торговавших предметами роскоши, маленьких, тёмных, подчеркнуто скромных. Над дверями висели старинные рисованные вывески, намекающие на таящиеся внутри богатства: ожерелья, рулоны шелка, карманные часики, разукрашенные камушками. Судя по вывескам, в этом районе водилось немало золотишка, да и бриллиантами он был не обижен. Именно в эти заведения приходили волшебники, чтобы прикупить тех мелких излишеств, которые подчеркивали их статус. Богатые туристы тоже слетались сюда стаями.

Жуткий треск более не повторялся. Все витрины магазинов выглядели целыми и невредимыми, лампочки в нишах над дверьми горели как горели, и деревянные вывески поскрипывали на ветру.

Вокруг меня лил дождь. Местами булыжники совершенно исчезли под покрытой кругами поверхностью воды. Не было видно ни души, ни смертной, ни бессмертной. Такое впечатление, будто я летел над городом призраков.

Улица слегка расширилась, огибая с двух сторон маленький пятачок, засеянный травкой и миленькими цветочками. Странно выглядело это место посреди узенькой улочки, странно и неуместно. Но потом вы замечали посреди газона старый, растрескавшийся столб и каменные плиты, полускрытые цветами, и вам становилось ясно былое предназначение этого места.[25] Сегодня газончик выглядел очень мокрым и жалким, но кое-что заинтересовало меня, заставив сделать круг и опуститься на вершину столба. Следы на траве.

• Предыдущая
• 36/116
• Следующая