Наступление бури - Кейн Рэйчел - Страница 10

• Предыдущая
• 10/88
• Следующая

Он открыл глаза, и я снова увидела последние отблески еще светящейся среди оранжевых завихрений раскаленной меди.

— Не позволяй мне сделать это, Джо. Я серьезно. Ты должна… должна защититься от меня. Должна научиться…

Я чувствовала, как уходило тепло из-под его кожи, как покидал его свет.

— Мне пора идти, — промолвил Дэвид. — Я люблю тебя.

Я поцеловала его, быстро и нежно.

— Я тоже тебя люблю. А теперь давай возвращайся в бутылку.

Я ощутила, словно вдох, поток втягивающегося воздуха и неожиданно упала на смятые простыни, а когда снова открыла глаза, он исчез. От него осталась лишь выемка на подушке.

Перевернувшись, я выдвинула ящик прикроватной тумбочки и достала из закрывавшегося на «молнию», проложенного для надежности серым пеноматериалом футляра его бутылку и уже начала вставлять пробку, но замешкалась. На каком-то очень глубоком уровне мы по-прежнему составляли с ним единое целое, и вставить пробку означало прервать сохранявшуюся между нами магическую связь, обрезать поток идущей к нему от меня магической силы. А я, хоть сам он мне ничего подобного не говорил, подозревала: чем больше этой энергии он получит, тем лучше будет для него. Ради него я вообще с готовностью вскрыла бы свои магические вены. Черт возьми, я ведь не принадлежала больше к Хранителям, не управляла погодой, не спасала жизни. Я являлась всего-навсего одной из превеликого множества скудно оплачиваемых поденщиц.

И мне он сейчас был нужен вовсе не затем, чтобы творить чудеса для других людей.

С глубоким вздохом я повалилась обратно на подушки. На самом деле у меня не имелось реального представления о том, восстанавливается ли он вообще, а если да, то насколько быстро. Было бы нелишне узнать мнение по этому поводу какого-нибудь другого джинна, да только вот с тех пор, как я оставила поприще Хранителя, джиннами возле меня и не пахло. Они сторонились меня, и, как я полагаю, тут не обошлось без Джонатана. Последним, что я от него услышала, была произнесенная монотонно, но злобно фраза:

— Ты сломала его, связала его…

Похоже, он при этом еще сдержался, не то прозвучало бы что-нибудь похлеще.

С тех пор как я вернулась во Флориду, Джонатан не показывался и не давал о себе знать, но с его магическими возможностями в этом не было никакой надобности. Ему ничего не стоило, сидя у себя дома, наблюдать за мной через большущее окно из листового стекла, потягивая волшебным манером доставленное туда пиво.

Вполне возможно, он наблюдал за мной прямо сейчас.

Я перевернулась на спину и подняла к потолку большой палец.

— Эй, ну как тебе понравилось зрелище? Может, повторить на бис?

Реакции не последовало. Что, безусловно, было к лучшему.

Кончилось тем, что равномерный плеск прибоя за окном убаюкал меня, и я так и уснула рядом с бутылкой.

Два часа спустя меня вырвал из сна громкий стук. Я вскочила с кровати и только на полпути к двери сообразила, что совершенно голая. Пришлось вернуться, накинуть длинный, до пола, шелковый халат, подпоясаться и сунуть ноги в тапочки.

— Иду! — крикнула я, спеша назад, поскольку грохот не унимался, и совсем уж было взялась отворять, но в последний момент замешкалась и заглянула в глазок.

На то, чтобы врубиться, кого я вижу, мне потребовалось десять обалденно долгих секунд, потому что она была совершенно не похожа на себя.

Боже мой!

Я отодвинула запор и распахнула дверь.

— Сара?

На пороге стояла моя сестра. Моя сестрица из Калифорнии, замужняя, чуждая какой-либо магии, которая при нашей последней встрече красовалась во всем лучшем, что только можно купить на Родео-драйв, не говоря уж о дизайнерской стрижке. Сара принадлежала к тем девушкам, которые все время посвящают разработке планов поимки в свои сети богатого мужчины, и, вот уж удивительно, ей таки это удалось. В том, что она счастлива, у меня имелись сильные сомнения, но в том, что сестрица будет держаться за своего французского миллионера мертвой хваткой, сомнений не было.

Но, похоже, расклад изменился. Сара была в мятых, мешковатых шортах цвета хаки и просторной футболке с надписью «Солнечный штат».

Шевелюра отросла, так что вместо стильной стрижки на голове красовалось какое-то гнездо, крашеные пряди выцвели и производили неряшливое впечатление. И в дополнение ко всему она была в кроссовках на босу ногу.

— Дай войти, — промолвила сестра. Голос ее звучал устало. Я непроизвольно отступила от входа, и она вошла, таща за собой чемодан.

Вид этого чемодана, большущего, потертого и дешевого, породил во мне очень, очень нехорошее предчувствие.

— Я думала, ты в Лос-Анджелесе, — медленно пробормотала я.

Дверь так и оставалась открытой, и я в конце концов неохотно затворила ее и задвинула защелку, лишив тем самым себя последнего шанса на спасение. Но при этом еще пыталась проявить любезность.

— Соскучилась по мне, да?

Она неуклюже плюхнулась на мою подержанную кушетку, глядя вниз, на свои мягкие руки, которые, похоже, уже не первую неделю не видели маникюра. Вообще моя сестрица была женщиной миловидной, с густыми ореховыми волосами, голубыми глазами, нежной гладкой кожей, которую она старательно поддерживала в надлежащей кондиции, — но сейчас Сара выглядела на свои годы. У нее даже появились морщинки. Боже мой, Сара — и морщины! Как могло случиться, что при первом же намеке на появление она не истребила их с помощью ботокса или пластической хирургии?

Да кто ты вообще такая и куда подевала мою очаровательную сестру?

— Кретьен меня бросил, — сообщила она. — Променял на свою тренершу!

Я пошарила позади себя, нащупала стул и шлепнулась на него, не сводя с нее глаз.

— Он со мной развелся! — продолжила Сара, и голос ее, и без того напряженный, стал приобретать звенящие нотки. — Развелся и пустил в ход брачный контракт. Представляешь, Джо, он забрал у меня «Ягуар»!

Последние слова прозвучали чуть ли не воем: в них слышалось настоящее горе.

Моя сестра, до которой мне всегда было как до неба по части стиля, уверенности и самообладания, ревела, словно девчонка. Подскочив, я сунула ей бумажный платок, которым она с энтузиазмом воспользовалась, и притащила из ванной мусорный контейнер, чтобы было куда отправить мокрую бумаженцию.

По прошествии времени она, зареванная, вся в пятнах, с красным носом, прервала на какой-то срок рыдания и выдала мне подробности семейной драмы.

Кретьен и его личный тренер, женщина по фамилии Горячка (вот так, ни больше ни меньше), встречались каждый вторник якобы для спортивных занятий. Занятия были, и весьма интенсивные, но совсем другого рода. Подозрения у Сары зародились из-за того, что по состоянию тренировочного костюма мужа трудно было сказать, что в нем кто-то тренировался (что и не диво, «тренировался»-то он без костюма). Она наняла частного сыщика, тот понаделал грязных снимков, последовал скандал, шумная ссора и разрыв. И вот тут вступил в действие ужасный брачный контракт, согласно которому Кретьену отошли и все деньги, и дом, и машина — правда, вторая машина все-таки осталась ей, но то был старенький «Крайслер», который она использовала, чтобы отправлять с поручениями горничную. Сара осталась ни с чем, даже без жилья.

Моя сестра, недавняя миллионерша, сделалась бомжихой.

И теперь сидела на моей кушетке с чемоданом, хлюпая носом и взирая на меня покрасневшими, заплаканными глазами.

Я молча смотрела на нее, припоминая между делом все детские обиды. Сара, стоит матушке отвернуться, дергает меня за волосы. Сара рассказывает всем налево и направо, друзьям и недругам, о том, что я по уши втрескалась в Джимми Паглиси. Сара уводит моего первого постоянного парня прямо у меня из-под носа. Мы не были близки. Никогда не были. Начать с того, что мы с ней вообще очень разные. Сара всегда была профессиональной женщиной… именно женщиной, другой профессией тут и не пахло. Она поставила своей целью захомутать миллионера, добилась-таки своего и жила в свое удовольствие, как всегда того и хотела, а на всех остальных ей было наплевать. Этот чертов контракт Сара подмахнула потому, что в ту пору вообразила, будто Кретьен никуда от нее не денется, а если и посмотрит на сторону, то она всегда сможет его удержать своими женскими штучками.

• Предыдущая
• 10/88
• Следующая