Геополитика и геостратегия - Вандам Алексей Ефимович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/44
• Следующая

Сгорбившийся под тяжестью лет и жизненного опыта, Китай сейчас же понял все выгоды такого предложения и воспользовался им как нельзя искуснее. Хорошо зная, что у нас во всем Нерчинском воеводств было не более 500 казаков, китайские уполномоченные привели с собою в Нерчинск десятитысячную орду пеших и конных слуг, погонщиков, носильщиков и тому подобного, вооруженного всяким дрекольем люда. С этой, имевшей одно только подобие военной силы, толпой, приведенной в решительный момент и на решительный пункт театра борьбы за жизнь, Китай одержал над нами величайшую из когда-либо одерживавшихся им побед.

Под угрозой атаковать Нерчинск, китайские уполномоченные заставили чувствовавшего себя точно в плену Головина подписать 26 августа 1689 г. печальной памяти Нерчинский договор, согласно которому Россия должна была отказаться от всего принадлежавшего ей по праву открытия Амурского бассейна. Не вовремя пожелавшаяся нам граница с Китаем проложена была: на западе по — р. Горбице, на севере — по Становым горам, а на востоке, по нетвердому знанию уполномоченными обоих государств географии страны, осталась неопределенной. Для лучшего обозначения северной границы решено было поставить вдоль нее каменные столбы, Албазин разрушить, и все, что оставалось русского на Амуре, увести на север с тем, чтобы на будущее время ни один русский человек не смел перешагнуть за запретную черту. Иными словами, слабый, никогда не могший справиться с кочевниками Китай, улучив минуту, заставил нас, — молодой, полный наступательной энергии народ, поднять на свои плечи его уродливую стену и перенести ее на Горбицу и Становые горы... высокими каменными валами, в то же время воплотил и идею границы в своей знаменитой великой стене. Так как на своем левом фланге Россия была наступающей стороной, то ясно, насколько ошибочен был почин нашей дипломатии.

Теперь, чтобы видеть непосредственный результат этого договора, перенесемся мысленно в Якутск, бывший в то время главным этапом протоптанного казаками пути по тайге. Став на эту точку, мы сейчас же почувствуем себя в положении и витязя на распутье, и нашей вольницы накануне, новых ее подвигов: направо, по Становому хребту, — великая китайская стена, укрепленная всей строгостью наблюдения собственных властей, налево — Лена, широкая, могущественная, но постепенно ведущая в царство мрака и холодной смерти; прямо — та же суровая и задумчивая тайга, все с большим и большим трудом всползающая на выраставшие перед нею горы и все чаще и чаще уступающая поле битвы надвигающейся на нее с севера тундре... Задумываться над тем, в какую сторону держать путь, было нечего.

И вот, после минутного роздыха, казаки — эти красивейшие своей отвагой из всех рыскавших по еще молодой тогда и просторной земле человеческих хищников, с крестом на шее и несколькими зарядами за пазухой устремляются к Охотскому морю, с него на Камчатку, с Камчатки на Курильские острова, с Курильских на Алеуты, с Алеутов на никому, кроме русских, неизвестный американский берег. Бесстрашно носясь на сколоченных из подручного материяла судах по волнам вечно сердитого и вечно кутающегося в холодную мглу Великого океана, они выписывают на бесчисленных островах его, мысах, бухтах и вулканах целый календарь православных святых, вперемежку с именами Прибыловых, Вениаминовых, Павловых, Макушиных, Шумагиных, Куприяновых и т. д. и т. д. Божею милостью полководцы и государственные люди Шелеховы и Барановы завоевывают и устраивают за морем целые царства и накладывают свою руку на самый океан.

Такой энергии, предприимчивости и дарований хватило бы не на одну Маньчжурию, представлявшую собою последний «клин» Татарии и последний этап нашего сухопутного марша к Востоку, но и на достижение главнейшей жизненной цели нашей.

А чтобы понять, в чем именно заключалась последняя, вспомним сначала, что в течение многих веков под словом «Восток» западноевропейские народы подразумевали те южно-азиатские страны, которые Небо щедро наградило драгоценными произведениями тропиков: знаменитые страны ароматов, слоновой кости, черного дерева, золота, самоцветных камней, камеди и в особенности многочисленного собрания продуктов, как чай, сахар, кофе, перец, корица и т.д., известных на

Западе под общим именем «пряностей», а у нас — «колониальных товаров».

Ведь не для чего другого, как для отыскания этих стран, предпринят был в XV и XVI столетиях целый ряд морских походов, создавших плеяду славных имен, во главе с Васко да Гама, открывшим путь на юг Азии вокруг мыса Доброй Надежды, и Христофором Колумбом, отправившимся на поиски Индии и нашедшим Америку.

Запертая со всех сторон на суше, Россия не могла, конечно, и думать тогда ни о каких экспедициях и ни о каких тропических странах. Но вот пришло время, и сама судьба начала направлять нас к тому же «Востоку». Когда наша вольница, молодцевато закинув кремневку за плечи, собиралась уже выступать из Якутска, Провидение зажгло на Амуре такой сильный маяк, свет которого сразу же сделался виден всей России, и этим ясно сказало нам «вот ваша дорога!». Небольшое препятствие, которое Оно положило на этом пути в лице Маньчжурии, было необходимо, чтобы задержать шедшие налегке и слишком выдвинувшиеся вперед головные части, заставить их уцепиться за землю, выждать подхода новых эшелонов и затем уже в наступательном порядке идти от «теплой реки» к «теплому морю».

Если бы на прохождение этого последнего этапа и на обращение самого слабого из остатков Золотой Орды в совершенно русскую страну нам понадобилось даже полтораста лет, то и в этом случае уже сто лет назад мы стояли бы на берегах Желтого моря столь же безопасно, как сейчас на берегу Балтийского.

А теперь возьмите циркуль, измерьте, во сколько раз ближе были бы мы с этой базы к Индии, Сиаму, Зондскому архипелагу, Филиппинам и находившемуся бы на одном с нами дворе Китаю, чем вся Западная Европа, или Америка, долженствовавшие путешествовать вокруг мысов Доброй Надежды и Горна, — и вам станет ясно, что главнейшая задача всей государственной политики нашей заключалась в обладании богатым югом Азии, являющимся естественным дополнением бедного Севера. Со своим первобытным взглядом на жизнь и первобытным оружием татары решали эту задачу в форме господства над Китаем и Индией; — мы же, как народ высшей культуры, должны были решить ее иначе, а именно: закончив наше наступление через Сибирь выходом к Желтому морю, сделаться такой же морской державой на Тихом океане, как Англия на Атлантическом, и такими же покровителями Азии, как англосаксы Соединенных Штатов — Американского материка. При этом условии мы были бы теперь не беднее и не слабее страшно теснящих нас ныне жизненных соперников.

К несчастью, задача эта не была понята нами и к самому важному историческому моменту, когда указанная нам самим Провидением арена была еще свободна. Когда англосаксам Америки предстояло еще перейти от Атлантического океана через всю ширь своего материка, а Франция и Англия вступили в борьбу, долженствовавшую решить, которое из этих государств впредь до полного истощения вынуждено будет вращаться в орбите честолюбия своего противника — мы оказались точно распятыми на кресте нашего нерчинского недомыслия.

В одной стороне — за Тихим океаном — оторвавшаяся от государства огромнейшая творческая сила в титанической борьбе с туманами, бурями, дикарями и белыми бандитами строила эфемерную Российско-Американскую Империю, т. е. выравнивала и уплотняла почву для англосаксов Америки; в другой — на полях Италии, на высях Швейцарских гор, под Шенграбеном, Аустерлицем, Прейсиш Эйлау, Фридландом и по всему кровавому пути от Москвы до Парижа доблестнейшая из всех армий собирала камни для пьедестала английскому величию...

В течение всего этого времени превратившаяся из великого исторического пути в столь или не столь отдаленные места Сибирь, как заброшенное поле, начала прорастать сорными травами, среди которых ярче других выделился своею весьма конфузной для нашей осведомленности и государственного трезвомыслия зеленью чертополох «желтой опасности».

• Предыдущая
• 12/44
• Следующая