Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер - Страница 50

• Предыдущая
• 50/91
• Следующая

– Полагаю, я должен извиниться, – сказал Вильямс. Он снял свою кепочку и запустил пальцы в остатки шевелюры. – Конечно, тут нужно все убрать, отремонтировать, но у меня никогда не хватало на это денег. Я просто вместо этого привык к беспорядку. Эти полки я устанавливал сам, лет сорок назад. Теперь я бы и доску не смог передвинуть. – Он все еще теребил себя за волосы – похоже, старик нервничал.

Ричард гадал: сколько времени прошло с тех пор, как у Вильямса в последний раз были гости? А когда здесь последний раз была женщина?

Потом старик поразил его, сказав:

– Пэтси ведь ясновидящая, знаете ли. Так же как была ее бабушка, Джозефина Тейлор. Здесь есть мальчик по-соседству, так он тоже ясновидящий. Табби Смитфилд. Джеймс Табби Смитфилд, если уж точно. Вверх, по Эрмитаж-роад.

Не думаете, что вы тоже что-то в этом роде, Альби?

– Я? – спросил Ричард, сделав слишком большой глоток. – Ясновидящий? Нет.

– И я тоже нет. Разве что один раз, когда я увидел одного человека, я знал.., ладно, не важно, что я знал. Я приберегу это до того раза, когда с нами будет молодой Смитфилд.

Я думаю, вы знаете про свою семью и все такое? Про Гринов?

На миг Ричарду показалось, что Вильямс имел в виду его отца, и он уже нетерпеливо качнул головой.

– А! О Гринах. Немного знаю.

– Вы когда-нибудь видели табличку перед Академией?

Ричард взглянул на Пэтси и увидел, что она внимательно на него смотрит. Он вновь покачал головой.

– Смит, Тейлор, Грин, Вильямс, – сказал старик загадочным тоном. – И Гидеон Винтер. Смит, который стал Смитфилдом, Тейлор – это наша милая приятельница, которая сидит с вами, Грин – это вы, а я – Вильямс. А Гидеоном Винтером может быть кто угодно. Думаю, мне лучше объяснить все подробно.

– Ах ты хитрое дерьмо, Табби, – сказал Дик Норман, болезненно постукивая костяшками пальцев по макушке мальчика. Они устроились на переднем сиденье старого "олдсмобиля". Брюс втиснулся рядом. Оба Нормана, казалось, были гораздо счастливее, чем когда-либо видел их Табби. И от них воняло возбуждением и пивом, да и марихуаной тоже.

– Эй, я знал, что он придет, – сказал Брюс, чувствительно ткнув Табби локтем под ребра. – Он великий человек, наш коротышка. И ведь ты никогда не пикнешь ни о чем, а, коротышка?

– Конечно нет, – сказал Табби. – Но это последний раз, когда я делаю что-то в этом роде. Сегодня – последний раз, и все. Я хочу, чтобы вы об этом знали.

– С завтрашнего дня Табби с нами больше не дружил сказал Брюс. – Верно ведь, Дики? Он с нами с завтрашнего дня не дружит.

Дики в ответ попытался вновь выстучать какой-то ритм на макушке Табби. Они завернули на Бич-трэйл и теперь спускались вниз, к Маунт-авеню.

– Потому что я не могу этим заниматься, – сказал Табби. – Я пошел на это, чтобы сохранить уши, вот и все.

Оба Нормана расхохотались, распространяя запах пива.

Дики свернул на Маунт-авеню вправо и проехал мимо главных ворот Гринбанкской академии.

На перекрестке Дики свернул на юг, по направлению к городу. Табби спросил:

– Куда мы едем?

– На стоянку, – пробормотал Брюс. Они спустились по Гринбанк-роад до первого фонаря, затем свернули к Пост-роад на дорогу к дому Сэйров.

Табби увидел человека, который стоял на другой стороне улицы около своего грузовичка на пустой стоянке у ресторана "Дары моря". Брюс подкатил к фургону, и мужчина смотрел, как они выбираются из "олдсмобиля". "Он не похож на грабителя", – подумал Табби. У Гарри Старбека был длинный унылый нос – такой нос может быть у дегустатора духов, – беспокойные темные глаза и наморщенный лоб. Одет он был в неприглядный синий костюм. Он выглядел как учитель алгебры.

Темные глаза на миг остановились на Табби.

– Да, я вижу, – заметил Старбек, хоть никто не сказал ни слова. Потом он заговорил, обращаясь прямо к Табби:

– Ты знаешь, что тебе полагается делать?

Табби покачал головой.

Старбек протянул руку в окошко своего грузовичка и вытащил два переговорных устройства. Одно он протянул Табби.

– Включи его, – сказал он.

Табби покрутил прибор, пока не нащупал кнопку. Он нажал на нее, оба устройства громко загудели, и Табби снова поспешно нажал на кнопку верхней крышки.

– Сейчас они слишком близко друг от друга, – мягко сказал Старбек, все еще глядя Табби прямо в глаза. – Для того чтобы они начали работать нормально, они должны быть на расстоянии не меньше пятидесяти футов друг от друга. Но так мы и будем переговариваться. Ты садишься в фургончик.

Смотришь в переднее окно, в заднее окно. Следишь за дорогой. Понятно?

Табби кивнул.

– И если ты увидишь хоть что-нибудь, ты скажешь мне об этом. Мы будем в этом доме примерно с полчаса. Это довольно долго. Ты опишешь любого, кто остановится и обратит внимание на грузовик. Что за машина. Все, что увидишь. Если это коп, ложись на пол грузовичка и связывайся со мной немедленно. Мы выйдем и позаботимся о нем, но нужно добраться до него раньше, чем он доберется до своего радио. Ты получишь деньги, как только мы выберемся оттуда. Понятно, парень?

– Я понял.

– Я уже начал думать, что ты немой, – сказал Старбек. – Ты должен усвоить одно: если ты когда-нибудь заговоришь об этом с копами или если я просто подумаю, что ты говоришь об этом с копами, я вернусь сюда и убью тебя. – Его серьезное, озабоченное лицо не изменило выражения, пока он говорил это. – Я же бизнесмен, понимаешь? И из бизнеса выходить не собираюсь.

Норманы выглядели настолько потрясенными, что, казалось, вот-вот воспарят.

– К вам это тоже относится, – сказал Старбек близнецам.

– Порядок, мужик, – сказал Брюс.

– Иди в фургон, – приказал Старбек, резко поворачиваясь. Он залез на сиденье водителя, Брюс на пассажирское сиденье, а Дики с Табби уселись в кузове. Табби все еще сжимал в руках переговорное устройство.

Проезжая через Пост-роад обратно к дому Сэйров, они миновали статую Джона Сэйра изображавшую солдата Первой мировой войны. Табби в первый раз рассмотрел эту статую – лицо молодого солдата показалось ему демоническим: тени легли на впадины щек, бронзовые черты были суровыми.

Дик ткнул указательным пальцем в грудь Табби и притворился, что стреляет в него.

– Я никогда раньше не жил в таком месте, – сказал Старбек. – Это же не пригород, верно? Как это называется? Загород?

– Вот уж не знаю, – сказал Брюс. – Какая разница?

Старбек свернул налево, на Гринбанк-роад. Табби молчаливо застонал. Он должен был догадаться: они вновь возвращались в его район.

– Я тут почитал местные газеты, – сказал Старбек, выезжая на Гринбанк. – Знаете, что в этом городе происходит?

Сколько арестов пьяных водителей приходится на конец недели? Сколько придурков вламываются в дома, не имея никакого профессионального опыта? Без всякой подготовки? Это и не загород и не пригород. Это черт знает что такое.

Пока Грем Вильямс говорил, Ричард обозревал книжные полки, повторяя про себя имена и названия, указанные на корешках. Половину стены занимала художественная литература, половину – историческая литература, мемуары, биографии. Одну полку занимали сценарии в черных виниловых переплетах. По левую руку располагались книги по искусству.

Сверху громоздились детективы – Вильямс явно был поклонником Раймонда Чандлера, Джона Макдональда, Аманды Кросс и Дороти Сэйерс.

– Ну ладно, – сказал он, когда Вильямс наконец замолчал. – Потомки четырех основателей Хэмпстеда снова собрались вместе – в Гринбанке, если быть точным. А нашим предкам доставил какие-то неприятности пришелец по имени Винтер. Но я боюсь, что должен спросить – ну и что?

– Это разумный вопрос, – сказал Вильямс, – и вы правы. Почему нас должно это беспокоить, раз мы не историки? Единственная причина – то, что случилось тогда, до сих пор влияет на происходящее. Ведь с историей всегда так, разве нет? Если бы норманны в свое время взяли верх в Англии, мы сейчас бы говорили по-французски или что-то в этом роде. Так что давайте посмотрим на нашу историю здесь, в Хэмпстеде. Я хочу назвать вам три имени из трех поколений Хэмпстеда от тысяча восемьсот девяносто восьмого до тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Робертсон Грин – он, должно быть, ваш прапрадедушка, мистер Альби;

• Предыдущая
• 50/91
• Следующая