Дом Цепей (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 37

Опять выкрикнув те же два слова, Карса увидел, как точно над головой скрылся за тучами последний обрывок чистого неба, точно завалился выход из тоннеля. Во внезапно наступившей тьме теблор понял, что уже слишком поздно, хотя от ужаса слова наконец сорвались с языка внятно и громко.

– Прочь отсюда!

Сверху обрушились массивные цепи, нацеленные как будто точно в грудь Карсы.

Ослепительная вспышка, взрыв, оглушительный хруст падающих мачт, грохот обрушившихся снастей и рангоута. Весь корабль разваливался под Карсой, под дощатой платформой, которая скользнула по планширю и врезалась в леер у полубака, закачалась, а затем рухнула вниз, в море.

Карса неотрывно смотрел на болезненно-зелёную, неровную поверхность воды.

Днище повозки содрогнулось, когда корабль качнулся и задел её корпусом.

В полёте Карса успел бросить взгляд на судно – цепи разнесли в щепки палубу, снесли все три мачты, в обломках виднелись изломанные фигуры моряков, – а затем теблор уже смотрел в небо, на страшную, громадную рану строго над кораблём.

Мощный удар, затем – тьма.

Он открыл глаза. Слабый полумрак, бессвязный плеск волн, мокрые доски под ним поскрипывали в такт движениям кого-то другого. Глухой стук, тихий, хриплый шёпот.

Теблор застонал. Все суставы будто разорвались внутри.

– Карса?

В поле зрения урида показался Торвальд Ном.

– Что… что произошло?

На запястьях даруджийца по-прежнему оставались кандалы, концы цепей украшали обломанные, длиной в локоть куски палубных досок.

– Хорошо тебе, всё самое тяжёлое проспал, – проворчал Торвальд, сел и обхватил руками колени. – Море здесь намного холоднее, чем кажется, и цепи почему-то не помогают плавать. Я раз десять чуть не утонул, но спешу тебя обрадовать – теперь у нас есть три бочонка с пресной водой и свёрток, похоже, со съестными припасами – я его ещё не развязывал. А, ну да! И твой меч с доспехами, разумеется: они ведь не тонут.

Небо над головой казалось каким-то неестественным, мерцающе-серым с проблесками тёмного олова, а вода пахла илом и глиной.

– Где мы?

– Я-то надеялся, ты мне скажешь. Совершенно ясно, что это ты призвал шторм. Это единственное объяснение произошедшему…

– Я ничего не призывал.

– Знаешь, Карса, эти цепи-молнии – ни одна не прошла мимо цели. Ни одного малазанца на ногах не осталось. Корабль разваливался на части, а твоя доска упала в воду правильной стороной вверх и тихо поплыла прочь. Я ещё толком не освободился, когда Сильгар и его люди выбрались из трюма: цепи за собой волочили, корпус корабля развалился прямо вокруг этих ублюдков. И только один утонул.

– Странно, что они нас не убили.

– Ну, до тебя им было уже не дотянуться. А через некоторое время, когда я уже выбрался на твою доску, они уже бодро гребли в единственной уцелевшей шлюпке. Взялись огибать тонущие обломки судна, и я понял, что тогда примутся и за нас, но на другой стороне корабля, видно, что-то произошло, потому что они оттуда так и не выплыли. Просто исчезли, вместе со шлюпкой. Корабль потонул, но довольно много чего всплыло. Так что я решил пополнить припасы. Дерево и верёвки тоже собирал – вообще всё, что только смог доставить сюда. Карса, твоя доска медленно тонет. Все бочонки полупустые, так что немного её поддерживают, и я подсовывал доски под неё – должно помочь. Но всё равно…

– Разбей мои цепи, Торвальд Ном.

Даруджиец кивнул, затем провёл пятернёй по мокрым, спутанным волосам:

– Я уже об этом подумал, друг мой. Но придётся поработать.

– Земля близко?

Торвальд покосился на теблора:

– Карса, это не Менингалльский океан. Мы где-то ещё – в другом месте. Близко ли земля? Я её не вижу. Сильгар говорил о каком-то Пути. Это такие дороги, по которым ходят чародеи. Он сказал, что мы вроде бы вышли на одну из них. Может, тут и вовсе нет земли. Вообще. Видит Худ, ветра нет, и мы, похоже, никуда не движемся – обломки корабля по-прежнему окружают нас со всех сторон. Судно нас чуть за собой на дно не потащило. И ещё: море это – пресноводное. Нет, пить я из него не рискну. В нём полно ила. Но нет рыбы. И птиц. Вообще никаких признаков жизни вокруг.

– Мне нужна вода. И еда.

Торвальд подобрался к спасённому из воды свёртку:

– Вода у нас есть. Еда? Обещать не могу. Карса, ты что, обратился к своим богам?

– Нет.

– А с чего же ты начал так орать?

– Сон.

– Сон?

– Да. Пища есть?

– Кхм, не уверен. Тут, в основном, прокладка… и небольшая деревянная коробка.

Карса услышал треск, когда Торвальд разорвал прокладку.

– На ней клеймо. Похоже… да, наверное, морантское. – Даруджиец поднял крышку. – Опять мягкие прокладки. И дюжина глиняных шаров… с восковыми пробками… ох, храни нас Беру… – Торвальд опасливо отодвинулся от коробки. – Худовы сопли. Я, кажется, понял, что это. Никогда их не видел, но слыхал – а кто не слыхал-то? Да уж… – Внезапно человек рассмеялся. – Если Сильгар вдруг объявится и погонится за нами, его ждёт сюрприз. Да любого другого, кто захочет нам помешать.

Он снова подполз ближе, вернул на место смягчение, а затем закрыл крышку.

– Что ты нашёл?

– Алхимические снаряды. Это такое вооружение. Их нужно бросить, желательно – как можно дальше. Глина разбивается, и вещества внутри взрываются. Чего не стоит делать, так это разбивать их у себя в руках или под ногами. Потому что тогда ты – труп. Малазанцы пользовались такими бомбами во время завоевания Генабакиса.

– Воды дай, пожалуйста.

– Ага, да. Где-то тут была ложка… я её нашёл.

В следующий миг Торвальд наклонился над Карсой, и тот медленно выпил всю воду из деревянного черпака.

– Лучше?

– Да.

– Ещё?

– Пока нет. Освободи меня.

– Только сперва мне нужно спуститься обратно в воду, Карса. И подсунуть досок под этот наш плот.

– Хорошо.

В этом чуждом мире словно не было ни дня, ни ночи; небо лишь время от времени меняло тон, словно его трепали далёкие, высокие ветра, оловянные полосы извивались и растягивались, но больше – никаких изменений вокруг. Воздух вокруг плота – неподвижный и холодный – казался до странности густым.

Металлические заклёпки цепей, такие же, как и в рабской яме у Серебряного озера, были вбиты с нижней стороны днища. Кандалы сковали намертво. Единственное, что оставалось Торвальду, – железной пряжкой расширять дырки, через которые проходили цепи.

Долгие месяцы плена ослабили даруджийца, так что ему приходилось часто отдыхать. Пряжка превратила его руки в кровавое месиво, но, раз взявшись за дело, человек не отступал. Карса измерял ход времени по ритмичному скрипу и хрусту, чувствуя, что каждая передышка становится дольше предыдущей, пока, наконец, дыхание Торвальда не подсказало, что даруджийца от изнеможения сморил сон. И единственным спутником теблора остался мерный плеск волн, накатывавшихся на плот.

Несмотря на доски под днищем телеги, вся конструкция продолжала погружаться, и Карса понял, что Торвальд не сумеет освободить его вовремя.

Никогда прежде урид не боялся смерти. Но теперь он знал, что Уругал и другие Лики в Скале оставят его душу, бросят на произвол голодной мести тысяч ужасных мертвецов. Знал, что вещий сон открыл ему исход истинный – и неминуемый. И неизъяснимый. Кто же натравил на него столь ужасных созданий? Неупокоенные теблоры, неупокоенные нижеземцы, воины и дети, целая армия трупов, и все – прикованы к нему. Почему?

Веди нас, предводитель.

Куда?

А теперь он утонет. Здесь, в неведомом месте, далеко от родной деревни. Все прежние притязания на славу, все его клятвы теперь насмехались над Карсой, шептали хором приглушённых скрипов, тихих стонов…

– Торвальд.

– А!.. что? Что случилось?

– Я услышал новые звуки…

Даруджиец сел, сморгнул подсохший ил с глаз. Огляделся.

– Храни нас Беру!

– Что видишь?

Взгляд Торвальда был прикован к чему-то за головой Карсы.