Клинок Тишалла - Стовер Мэтью Вудринг - Страница 75

• Предыдущая
• 75/200
• Следующая

Сочувствия от бывшего императора он получил примерно столько, сколько и ожидал.

– Ну ладно, – бросил он холодно. – Пусть она умирает.

Потом отвернулся и двинулся прочь.

Хэри нагнал его через секунду. И все равно ему страшновато было идти там, где он всегда катился в инвалидном кресле.

Тан’элКот свернул в галерею, которая вела в зал Кейна и к его собственным апартаментам. Хэри двигался за ним, вслушиваясь в эхо и растирая плечи, чтобы избавиться от мурашек.

– Ты когда-нибудь… – проговорил он, инстинктивно понизив голос, потом поймал себя на этом, закашлялся – в воздухе висела острая химическая вонь – и повторил громче: – Ты мне когда-нибудь скажешь, что случилось?

Тан’элКот застыл. Спина его казалась перегородившей галерею черной стеной.

– Не чуешь?

Этот химический запах, резавший нос, горло, язык… Он узнал его. Газ-антисептик из саркофага Берна. Только гуще, сильней, плотнее. До сих пор Хэри ощущал его вонь только рядом с гробом. Волосы его встали дыбом.

Он выглянул из-за широкой спины Тан’элКота. То, что он ожидал увидеть, вселяло в него ужас… но не посмотреть он не мог.

Гроб Берна был пуст. Он стоял на пьедестале у входа в зал, распахнутый, как глаза трупа.

Кишки Хэри растворились в ледяной воде, заполнившей тело ниже пояса. Он не мог ни шевельнуться, ни заговорить, ни даже повернуть головы, потому что с безумной уверенностью знал, что стоит ему отвести взгляд, как из тени выступит поджидающий его Берн, занеся для удара Косалл… и тогда Кейн сломается и завоет, как отнятое у матери дитя.

«Мертвые не встают», – убеждал себя Хэри. Он воткнул нож в череп Берна и взбил уроду мозги. Мертвей не бывает.

Повторив это про себя несколько раз, он понял, что может вздохнуть.

– Ладно, – проговорил он, убедившись, что голос не даст петуха, – вижу. А теперь объясни, что это значит. Кому могло в голову прийти красть Берна?

Тан’элКот обернулся. Половину его лица заливал отбеливающий свет аварийных ламп, другая тонула в тени.

– Службе безопасности Студии. Твоим охранникам, Кейн.

Хэри поморщился. От этой истории уже дурно пахло, и дальше будет хуже.

– Этим вечером после закрытия я, как обычно, занимался исследованиями, – продолжал Тан’элКот, – готовился к семинару по прикладной магии, когда услышал шум. Пятеро охранников вскрывали саркофаг. Я поинтересовался, чем они заняты, – вполне невинно, должен заметить, поскольку предположил, что они руководствуются твоим приказом. В ответ они поместили меня под стражу в камере местной СБ, не позволив ни с кем связаться, и отпустили только полчаса назад.

– Когда ты позвонил мне?

– Да.

Неторопливо, будто в глубокой задумчивости, Тан’элКот прошел до конца длинного коридора и остановился напротив пустующего гроба. Он приложил ладонь к бронестеклу, словно прощаясь с любовником сквозь закрытое окно машины, и склонил голову на миг – не то от усталости, не то от боли. Хэри добрел до саркофага. Бывший император уселся на пьедестал, облокотился на колени и сложил пальцы домиком.

– Первое, о чем я подумал, – проговорил он, – что это твои делишки – попытка уязвить меня, еще сильней осквернив труп самого верного из моих слуг. Словно того, что уже сотворили с ним, недостаточно!

– Эй, ты на меня всех собак не вешай! – возмутился Хэри. – Выставить его чучело напоказ придумал Вес Тернер.

– Детская отговорка, – мрачно огрызнулся Тан’элКот. – Это преступление совершила компания, которая платит тебе. Ты не можешь смыть вину, заявив, что «так приказал босс». Натура твоих хозяев никогда не была для тебя тайной, и все же ты продолжал кормиться у них с рук, наслаждаясь заемным величием, которым тебя подкупили. Ты виновен не меньше их.

– Ты будешь со мной о морали спорить? Ты? Да ты единственный сукин сын из всех, кого я знаю, кто больше моего перекрошил народу! – процедил Хэри. – Что с телом ?

– Да-да. – Тан’элКот встретил его яростный взгляд спокойно. – Вскоре я понял, что это не твоих рук дело. Ты – воплощенная катастрофа эпических масштабов; подобная мелочная подлая мстительность не в твоей натуре.

– Я крысиной жопы не дам, чтобы узнать, почему ты так решил. Я сам знаю, что это не я! КТО?!

– Это не главный вопрос. Воры, охранники Студии, действовали по приказу сверху. Кто отдал приказ, не столь существенно – это всего лишь деталь. Главный вопрос: для чего им понадобилось тело?

Хэри стиснул зубы, подавляя желание по второму разу сломать ублюдку нос.

– Тан’элКот, – выдавил он, – я даже в лучшие дни не отличался терпением. Сегодня у меня не лучший день. Харе вилять!

– Ладно. – Он воздвигся над Хэри черной тенью в безжалостном свете аварийных ламп. – Я могу сказать тебе совершенно точно, зачем Студии чучело Берна.

– Надеюсь, блин!

– С его помощью они хотят погубить Пэллес Рил.

Глядя снизу вверх на исчерченное тенями лицо Тан’элКота, Хэри почувствовал себя так, словно сила, как вода, вытекала из коленей через краны в пятках.

– Не понимаю, – признался он глухо.

– На мой взгляд, это очевидно. – Тан’элКот двинулся прочь, направляясь через зал Кейна в свои апартаменты. – Студия украла Берна. Пэллес Рил – единственная, кто стоит на пути планов Студии в отношении моего мира. – Голос его гулко отзывался в каменных стенах. – Берн был величайшим фехтовальщиком своей эпохи, а может, и всех эпох. Боевое мастерство, как любое умение, даже способность ходить и разговаривать, фиксируется на уровне рефлексов. Поднятый из могилы труп Берна будет обладать тем же мастерством, даже лишенный высших когнитивных способностей, ответственных за тактику. И, разумеется, вместе с ним они забрали Косалл.

Хэри застыл. При этих словах у него бешено заныла спина.

Диорама из восковых фигур в центре зала изображала тот самый миг семилетней давности на стадионе Победы под жарким полуденным солнцем Анханы. В вышине сплелись в божественном противоборстве фигуры Ма’элКота и Пэллес Рил. А в центре диорамы Кейн, сжимая в обеих руках по кинжалу, бросался на всеразрушительный меч, которым орудовал Берн.

Если бы в Кунсткамере осталось электричество, сцену подсвечивало бы белое сияние, излучаемое Пэллес Рил. Сейчас, в прорезанной тенями полумгле, диорама жила своей призрачной и жуткой жизнью. Мрак скрывал проволочные опоры. Какой-то миг Хэри, словно в дурманном бреду, не мог разобрать, стоит он перед сценой или летит в прыжке навстречу врагу…

…И вновь ощутил на миг зубами мучительную вибрацию, когда трепещущее лезвие Косалла рассекло, словно масло, его позвонки…

Хэри потер виски, будто хотел втереть немного смысла в перегретый мозг, и прорычал себе: «Соберись!»

– Поднятый труп?..

Тан’элКот остановился в дверях, вздохнув, словно разочарованный студентом профессор.

– Или я должен отковать каждое звено в этой цепи рассуждений? – промолвил он. – Тогда для убогих разумом: Пэллес Рил – Шамбарайя – суть богиня жизни. Никакая живая тварь не в силах подобраться к ней незамеченной, как бы ни пыталась. С другой стороны, если могучим волшебным клинком станет орудовать тварь неживая … Продолжать?

Лицо восковой статуи Берна ожило, омытое черными тенями. Стеклянные глаза сверкнули злобой и словно перевели взгляд с воскового Кейна на фигурку Пэллес Рил высоко над ним. В тот роковой миг – самый знаменитый миг самого знаменитого Приключения всех времен – Кейн бросился на меч Берна, ибо в том заключалась последняя надежда на спасение Пэллес Рил.

Грудь Хэри стиснул бессильный гнев.

«Ну да, – подумал он. – Да, все логично».

Те, кто стоял за всем этим, могли выбрать любой труп в качестве оружия; им даже не пришлось бы его выкапывать, можно было просто взять в аренду одного из работных мертвяков в Лабиринте Анханы. Вместо этого они забрали Берна. Чтобы Хэри знал, что его ждет.

Чтобы знал, что не в силах ничего остановить.

В недобрые старые времена, когда они с Шенной не могли заговорить друг с другом, не устроив скандала, она постоянно обвиняла его в том, что Хэри ничего не видит вокруг себя. Она постоянно твердила, что то или се «не имеет к тебе никакого отношения. Не все в этом мире вертится вокруг тебя, черт бы тебя драл!»

• Предыдущая
• 75/200
• Следующая