Клинок Тишалла - Стовер Мэтью Вудринг - Страница 60

• Предыдущая
• 60/200
• Следующая

Делианн погладил неубранные серебряные волосы.

– Если бы ты только не поторопилась… – прошептал он.

Спальню озарило нежное мерцание заходящей луны. За спиной Делианна стояла богиня.

– Она боялась, – пробормотал он, рассеяно поглаживая Кайрендал по голове. Голос его был пуст, как разоренная могила. – Все они боялись. Но она знала, что ее ждет. Не могла перенести такой гибели и не могла смотреть, как мучаются они…

– Как ты думаешь, захотела бы она жить, если бы смогла?

– Я… Что?… – Делианн обернулся. Глаза его полыхнули внезапной надеждой. – Ты спрашиваешь меня?!

– Те, кто еще жив, не нуждаются в милосердной смерти, – промолвила богиня. – Перенесешь ли ты, если я призову их обратно?

– Я… ДА! Что угодно… что угодно…

– Крис, мы не в сказке, – сурово промолвила богиня. – Я не стану ловить тебя на слове, когда ты сам не знаешь, что говоришь. Те, кто пережил отравление, останутся зараженными. Я не могу исцелить их напрямую.

– Ты… не можешь? Почему?

– ВРИЧ, строго говоря, не живое существо. Мои целительские способности велики, но по сути своей они не отличаются от способностей лекаря: я могу лишь поторопить естественные процессы выздоровления. ВРИЧ не природная болезнь, это генженированное биологическое оружие , – поразительно было слышать английские слова в ее устах, – и защитные силы организма не спасают от него. Подстегнуть их – значит лишь ускорить гибель.

– Но я…

Богиня прервала его жестом.

– Вакцина , которую ты получил в детстве, представляет собою другой генженированный вирус . – Она продолжала сдабривать западное наречие английскими словечками. – Таким же образом и я справлюсь с эпидемией. Я создам противовирус , парализующий рецепторы , с которыми связывается ВРИЧ. Если твои друзья заразятся им быстро, это может спасти их жизнь и рассудок.

– Может?

Богиня кивнула.

– У них будет шанс, но и только. Ты можешь призвать их из милосердной смерти, чтобы предать мучительной.

– Как… как долго? Сколько ждать?..

– Полагаю, что смогу приготовить противовирус за четыре дня.

– Значит, у них будет шанс. Я рискну, – ответил Делианн, поднимаясь на ноги. – Тогда в чем подвох?

Богиня печально покачала головой.

– Вот в чем, Крис, – Она указала на распростертые тела. – У двоих остались силы, чтобы выжить; если я поддержу их сердцебиение и работу печени, чтобы разрушить яд, тот выйдет из тела раньше, чем убьет их.

– Двоих? – переспросил Делианн. – Только двоих?

Она кивнула.

– У этого человека – Пишу, на кровати, – было слабое сердце. Он уже мертв. А метаболизм этой крылатой…

«Туп… Кайрендал, как ты это переживешь?..»

– …Слишком быстр. Она умерла почти сразу, как выпила яд. Решай, Крис Хансен. Твоя подруга необязательно скажет тебе спасибо за то, что ты призвал ее в мир живых. Поможешь ли ты ей пережить то, что она натворила?

Делианн опустил глаза.

«Если я не прав – яду еще довольно. Когда она поймет, что произошло, пусть решает сама».

Он кивнул: и богине, и себе.

– Да, – ответил он. – Да.

– Тогда – сделано, – проговорила богиня.

Так просто: без единого движения, даже без вспышки света. Неглубокое прерывистое дыхание Кайрендал становилось все ровней и медленней.

Делианн понял, что силы возвращаются к нему. Силы плакать.

– Отец… – мучительно выдавил он. – Моя семья… Митондионн… Когда ты сотворишь противовирус, весь Митондионн будет заражен…

– Митондионн за пределами моей власти, – вымолвила богиня. – Мою силу несет река – за пределами моего бассейна я слепа, глуха и почти бессильна. Если их должно спасти, лекарство следует принести к ним, как была занесена болезнь.

– Как ты… то есть когда… – «Торронелл, – шептало разбитое сердце. – Если бы она явилась две недели назад, хотя бы неделю…» – Где ты была? – А сердце кричало правду: «Где тебя носило так долго?!»

– Я была на Земле, – просто ответила она. – Как ты назвал меня, я – царица актири. Ты позвал, и я пришла.

– Я… позвал? Ты хочешь сказать, через Дж’Тана? Актира?

Взгляд ее сияющих бездонных глаз впился в него.

– Хэри Майклсон, – промолвила она, – просил его не забывать.

Она сделала шаг в сторону, и реальность смазалась вокруг нее; неуловимо быстро исказилась перспектива, словно, оставаясь в комнате, она разом отдалилась на полмили, а со следующим шагом – исчезла.

Делианн стоял, задыхаясь, не в силах сойти с места.

«Хэри… Майклсон?!»

Кайрендал зашевелилась, застонала во сне, и Делианн рухнул на пол и положил ее голову себе на колени.

– Тс-с, – шептал он, – тс-с. Все хорошо. Я уже здесь. Все хорошо.

На какой-то миг он даже сам себе поверил.

Был в те дни человек, прежде вмещавший бога. И хотя бог ушел из него, тот человек видел незримое смертным, творил невозможное смертным, проницал мыслью недоступное смертным. Он зрил войну, которую вел темный аггел, и зрил жрецов пепла и праха, но не видел бога, который стоял за ними. Чтобы спасти от войны своих бывших детей, он вылепил себе новую судьбу.

Но бог ушел из него; и даже сверхчеловеческая мудрость не подсказала ему, где лежат пределы его проницательности, силы и ума. Так он открыл дорогу своей погибели.

Иные прежде выходили на бой с богом пепла и праха, многие жители бессчетных миров – больше, чем в силах счесть человек. Среди врагов его в этом мире бывали Джерет Богоубийца, Панчаселл Бессчастный и Кайел Берчардт. Среди его врагов в мире соседнем были Фридрих Ницше, Джон Браун и Бешеный Конь.

Каждый из них пал жертвой терпеливого, неутолимого голода. Бог убил их во сне.

В тот день, когда темный аггел пошел войною на мир, человек, прежде вмещавший бога, вступил в союз со жрецами пепла и праха…

И уговорил их пробудить своего господина.

Недвижный, Тан’элКот в одиночестве сидел в стылых сумерках Кунсткамеры. Глаза его мерцали в неровном свечении зеркала, служившего ему монитором. Облокотившись на стол, великан сложил пальцы домиком. На первом этаже его апартаментов окон не было, и хотя за стенами Кунсткамеры еще только начинался вечер, вокруг бывшего бога сгущались черные тени. Он был поглощен ожиданием.

Этой минуты он ждал почти семь лет.

Зеркало на столе показывало специальный выпуск «Свежих Приключений». Тан’элКот просмотрел запись, которую Клирлейк демонстрировал мировой публике. Движимый инстинктом политического самосохранения, ведущий с безупречной точностью вырезал все намеки на то, что сама Студия может каким-то образом нести ответственность за эпидемию, защитившись таким образом от исков по обвинению в клевете; в остальном запись шла без цензуры, со всеми омерзительными подробностями.

Тан’элКот отключился от канала. Он уже насмотрелся повторов.

– СП предположительно тоже, – пробормотал он.

И приготовился ждать.

Секунды проходили быстрей, чем билось сердце.

Он ждал.

И ждал еще.

И еще.

А зуммер все не трезвонил.

Фрактальное дерево мировых линий снова и снова разворачивалось перед его мысленным взором. Ни единого нового цветка, никаких неожиданных поворотов или пересечений не появлялось на диаграмме: будущее прорастало, как должно, из заложенного Тан’элКотом семени.

А Совет попечителей все не откликался.

Просчет был немыслим. Даже полный кретин понял бы теперь, как легко их обошли, даже идиот осознал бы, что выбора не осталось. Даже самая тупая рыба чувствует крючок, застрявший в глотке.

Вскочив, он принялся расхаживать во своему вольеру, потом, рассеянно мурлыча себе под нос, поднялся по винтовой лестнице на верхний этаж апартаментов. Голоса собранных в нем душ нашептывали, что он забыл о чем-то очень важном.

Он одолел последний пролет. Сквозь стеклянный купол над Студией виднелось подсвеченное кровавыми огнями заката облачное небо над городом. Здесь он и провел большую часть последних шести – нет, уже почти семи – лет, вылепляя в глине и отливая в бронзе образы своего внутреннего мира.

• Предыдущая
• 60/200
• Следующая