Клинок Тишалла - Стовер Мэтью Вудринг - Страница 54

• Предыдущая
• 54/200
• Следующая

Широкие двустворчатые двери апартаментов Тан’элКота были распахнуты. Хэри проехал внутрь, не постучавшись и даже не притормозив.

Огромную просторную квартиру устроили, закрыв выставочный зал Кунсткамеры – не такой внушительный, как посвященные Джуббару и Кейну, но до прозрачного бронестеклянного потолка было добрых три этажа. На первом располагалась колоссальная гостиная, где мебель была рассчитана на великанские габариты Тан’элКота и расставлена так, чтобы создать иллюзию раздельных комнат: здесь столовая, здесь – кухня, здесь – кабинет. Поднявшись по лестнице на второй этаж, можно было очутиться в спальне Тан’элКота; там же он уединялся. Второй пролет лестницы вел на третий этаж, под самый купол, где размещалась мастерская. Там в лучах бьющего сквозь бронестекло солнца он лепил многочисленные статуи, украшавшие его апартаменты – равно как дома модников-праздножителей по всему свету; иметь оригинальную скульптуру работы Тан’элКота уже считалось признаком хорошего вкуса.

По крайней мере, так говорил сам Тан’элКот. Поскольку скатов в его квартире не было, Хэри никогда и не забирался выше первого этажа. Во всяком случае, у него еще ни разу не нашлось на это причины достаточно веской, чтобы согласиться на унижение влезть бывшему врагу на руки.

Басовитый рокот Тан’элКота эхом отдавался под сводами, хотя группа собралась в самом дальнем уголке квартиры.

– Нет, Николас, зеленый. Не шартрез. Зеленый. Цвет молодых дубовых листьев по весне.

Вся компания сидела, поджав ноги, на ковре в «кабинете» – сам великан, двое молодых парней и три девушки. Тан’элКот был облачен в тщательно выбеленные джинсы и рубашку-поло, облегавшую его могучие плечи, будто резиновая, – до последнего дюйма модник-профессионал. Остальные пятеро тоже были одеты в манере молодых профессионалов: в белые рубашки с короткими рукавами, брюки и непременный галстук; все пятеро нервничали, а двое явно потели с перепугу.

Тан’элКот проводил семинар по прикладной магии для выпускников Консерватории. Каждый год пятеро лучших студентов Коллежа боевой тавматургии получали в качестве награды возможность поучиться мастерству у бывшего бога. Студия не имела привычки раздавать бесплатные завтраки даже политическим заключенным: по утрам Тан’элКот учил студентов, а после обеда проводил две лекции для туристов в Кунсткамере с демонстрацией чар.

Семинар приходилось проводить у него дома, потому что поле, менявшее законы физики в здании, позволяло использовать здесь Силу. Разумеется, количество ее, доступное чародеям, было ничтожно – все, что вырабатывали растения в оранжерее, зверушки в зоопарке да слабые энергетические следы бессчетных посетителей Кунсткамеры, – но для проявления базовых минимальных эффектов хватало.

– Я… я не… то есть я видел фотографии дубов… – начал было бледный студент.

– Тогда поменьше желтого. Или ты не видишь, каким цветом пользуются твои товарищи?

– Но, сэр, этим цветом я всегда…

– Вот поэтому ты последний в группе, Николас. Любой дурак может зачаровать травинку. Чтобы овладеть силами самой жизни, требуется истинная зелень! Вот такая . Если не можешь добиться нужного оттенка сам, попробуй хотя бы отворить свой помраченный, спутанный рассудок и уловить, каким пользуюсь я.

– Почему нельзя просто запомнить заклятие?

– Заклятия для дураков, Николас. Это лишь костыли для тех, кто не в силах подчинить себя дисциплине истинного тавматурга! Настоящий чародей формулирует желание и одним усилием воли наделяет его Силой. Вообрази себе реальность, и она воплотится Силою. Вот истина…

– Эй, – сухо окликнул его Хэри. – Я же тебя просил распустить свой долбаный класс.

Львиная голова Тан’элКота медленно развернулась к гостю с нечеловеческим величавым достоинстввом: словно ожил каменный сфинкс. Набрав воздуха в бочкообразную грудь, он одним движением восстал на ноги.

– Студенты, встать! Директор здесь.

Ученики вскочили. Четверо моргали, разгоняя остатки транса, из которого вырвал их грубый оклик. Все пятеро вытянулись по стойке «смирно», взирая на Хэри с ужасом и трепетом.

– Класс свободен, – вымолвил Хэри. – Брысь! Все.

Студенты только покосились с сомнением на Тан’элКота. Тот сложил руки на огричьей груди.

– Это, – произнес он, – мой дом. Это – мои ученики. Я выполняю задачу, которую ты передо мною поставил. Директор ты или нет, не пытайся отдавать здесь приказы.

– Вот тебе приказ, – отрезал Хэри, наклоняясь вперед. – Сядь и заткнись. Это слишком важно, чтобы тратить время на твои заморочки.

Тан’элКот не шевельнулся.

– Ты не в силах осознать, насколько оскорбительно себя ведешь.

– Может быть. Ты со мной уже сколько знаком? Еще ожидаешь от меня вежливости?

– Вежливости? Едва ль. Быть может, минуты раздумья, капли заботы о тех остатках достоинства, которые мне дозволено…

– Заткнись, – оборвал его Хэри.

– Я могу лишь надеяться, что ты принес мне добрые вести. Например, что твой ВРИЧ поразил эльфов и ты явился отпраздновать это событие вместе со мною.

«Пошел ты в жопу, – мелькнуло в голове у Хэри. – Хочешь выслушать меня стоя, стой и слушай».

– Почти так, – проговорил он. – Вспышка ВРИЧ наблюдалась среди эльфов. И знаешь что? Актер, о котором я спрашивал, который сталкивался с больными – он сейчас в Анхане.

Тан’элКот судорожно выдохнул. Глаза его распахнулись. Он попытался нашарить спинку кресла, чтобы опуститься в него, но промахнулся и едва не упал, точно пьяный.

– Я тебе говорил, сядь, – напомнил Хэри. Он перевел взгляд на студентов. – Последний шанс. Брысь!

Те снова глянули на Тан’элКота, но тот отмахнулся, прикрыв глаза рукой, и студенты, торопливо собрав пожитки, молча убежали.

– Кейн… – пробормотал Тан’элКот слабым голосом. – Умоляю, скажи, что это лишь жестокая шутка.

– Ага, как же, – буркнул Хэри. – Я славлюсь блистательным чувством юмора. Соберись. Работы до хрена.

Клавиатура Тан’элКота неловко ложилась под пальцы, со странным пружинистым сопротивлением, словно сами клавиши не поддавались нажатию. Вместо сенсорной панели Тан’элКоту приходилось пользоваться чем-то вроде старинной пишущей машинки, конструкцией из рычагов и пружин, уходившей сквозь колодец посреди титанического письменного стола к нише под полом, где находилась собственно электроника, защищенная от соприкосновения с ПН-полем Кунсткамеры.

Смотреть Хэри приходилось в наискось поставленное зеркало в вычурной бронзовой раме, где отражался экран, установленный в той же нише под ногами.

Тан’элКот распростерся на полу в ног Хэри, протянув могучую длань к приемнику и легонько поглаживая указательным пальцем кубик с записью – тот кубик, в котором хранилась запись представления Хансена перед Дж’Таном.

Непривычное ощущение мешало Хэри до такой степени, что он лишь с третьей попытки набрал код первоочередного доступа к терминалу Клирлейка, а рупор, доносивший его голос до микрофона, искажал звуки до такой степени, что ему несколько раз пришлось повторять цитату, прежде чем программа признала его. Наконец в зеркале отразилась физиономия Клирлейка.

– Привет, Джед, – натянуто улыбнулся Хэри. – Готов?

– К твоей сенсации? Я провел анализ тех кадров, что успел получить, и по виду тел могу предположить…

– Молчи, – перебил он. – На открытом канале об этом не стоит. Просто скажи, если готов принять файл.

– Всегда готов, Хэри, – Клирлейк улыбнулся в ответ. – Только странно, отчего ты тянул.

– Ладно. Слушай, это очень важно. То, что я тебе пришлю, просматривай, отключившись от сети. Есть троян безопасности, настроенный на пару сочетаний в записи, – у меня есть антивирус, но он быстро стирается. Оставь для трансляции.

– Трояны госбезопасности, антивирусы… это так серьезно?

– Серьезней не бывает, Джед.

– Ты уверен, что я захочу это транслировать?

Хэри кивнул.

– Думаю, спецвыпуск. В прайм-тайм. Полагаю, что лицензии на отрывки этой записи потянут на восьмизначные суммы. В два счета.

• Предыдущая
• 54/200
• Следующая