Герои умирают - Стовер Мэтью Вудринг - Страница 36
- Предыдущая
- 36/138
- Следующая
Она осторожно дотронулась до окаймленного розовой кровью пореза в крыле дриады.
– Ты сможешь лететь?
Туп подняла залитое слезами лицо и потерла щеки кулачками.
– Думаю, что да. Наверное, смогу, Кайр, но будет больно.
– Ну так лети к Чалу. Он займется твоим крылом. Пусть три дриады сообщат о том, что Кейн здесь: одна пусть летит в гарнизон, другая – в констебльский участок, третья – в дом графа Берна, чтобы узнали Коты.
– Ты выдашь его? Я думала… – Туп шмыгнула носом, – я думала, он тебе нравится.
Кайрендал загадочно улыбнулась.
– Нравится. Но он намерен открыто появиться в моем казино, а я не могу допустить, чтобы Королевские Глаза заподозрили, будто мы скрываем того, кого они ищут. Жизнь и так штука опасная, даже без таких вот Кейнов. Ну и потом, если он умрет, мы будем только спокойнее спать.
Она оглядела комнату.
– К тому же этот сукин сын украл мою зажигалку.
Артуро Коллберг поежился в виртуальном кресле. «Хоть какое-то оживление», – подумал он, пока Кейн сломя голову сбежал по лестнице и пронесся мимо двух вздрогнувших стражников, стоявших в коридоре. Кейн узнал от этой эльфийской шлюхи достаточно, чтобы понять, как действовать, и оказался у двери для прислуги раньше, чем кто-либо смог узнать о его приближении.
В предвкушении грядущих событий сердце Коллберга забилось сильнее. Всего четыре часа в Приключении – а Кейн уже готов схватиться с Берном. Это может покрыть обычную для первого дня скуку. Спонсируемые Студией эксперты установили, что оптимумом для Приключений Кейна является 1,6 боев со смертельным исходом в день. Пока что Кейн раздавал зуботычины – подумаешь, поколотил слугу да метнул нож в дриаду. В избиении шлюхи, конечно, было некое старомодное очарование, но такая драка вряд ли тянула на полноценную схватку. А вот поединок с Берном…
Коллберг облизнул и без того влажные губы и улыбнулся в лицевой щиток.
Останется ли Кейн жив или умрет – зрелище все равно выйдет замечательное.
Я закрываю за собой дверь служебного входа и останавливаюсь. Похоже, пока я остался никем не замеченным в переполненном казино. Один маленький клинок из ножен на щиколотке задержит идущих за мной по пятам охранников. Я небрежно прислоняюсь к двери и невидящим взглядом смотрю на казино, засовывая тем временем клинок в щель между дверью и косяком на уровне моего бедра. Краем ладони забиваю нож поглубже. Глухой стук едва слышен даже мне – комнату наполняют звуки музыки и гул голосов.
Неплохо же у этой эльфийки идут дела – ведь сейчас еще только полдень.
Игровая яма, кости…
А вот и он, дышит на кубик, короткие щетинистые волосы блестят над классическим профилем. У него новый меч – прежде Берн не любил заплечных ножен, они замедляют движения и делают их неуклюжими, А что с одеждой? Камзол из прорезного бархата с красными рукавами – черт!
Мое подсознание начинает проигрывать план действий.
«Я иду неторопливым шагом; мрачный как смерть пересекаю комнату. Люди поворачиваются ко мне, шум стихает. Руки игроков, похожие на крабьи клешни, сгребают со столов монеты. Шлюхи мало-помалу прячутся за стойками баров.
Берн начинает понимать, что-то произошло – вокруг слишком быстро наступила тишина, – однако он слишком хладнокровен, чтобы оглянуться. Он делает вид, будто все его внимание сконцентрировано на очередном броске.
Я останавливаюсь в десяти футах от него. «Давно не виделись, Берн. А я тебя искал». Он не оглядывается, даже не моргает; конечно, он прекрасно знает мой голос.
«Я мечтал, чтобы ты нашел меня, Кейн. Погоди, у меня последний бросок». Он встряхивает кости, выпадают две единицы. Берн пожимает плечами и тянет из ножен меч. Я поднимаю кулаки…»
Или так:
«Он не знает о моем присутствии до тех пор, пока моя рука неожиданно не ложится ему на горло. Он замирает, зная, что я убью его прежде, чем он сможет сделать хоть одно движение. Я шепчу ему в ухо: «Иногда забавно посмотреть, как дерьмо выбивается в люди. А теперь расскажи мне то, что я хочу знать, и тебе даже не будет больно». Он притворяется, что не понимает, о чем речь, а его рука ползет к кинжалу в сапоге…»
Или… в общем, так, как я захочу.
Эти мечты самца успевают промелькнуть за какой-то миг. Это не серьезные планы, нет, эти сцены крутились у меня в мозгу, изредка появляясь на поверхности, как любопытные акулы, в ожидании того, чтобы на пустых листах появились лица, а в диалог были вставлены имена. Я мог бы стоять здесь весь день и тянуть время, просматривая услужливо предложенные памятью сценарии, почерпнутые из бесчисленных книг, фильмов, пьес, Приключений и рекламных роликов «Драконьих историй». Однако сейчас справа от меня сгущается огромная тень, и вот я уже смотрю в горящие желтые глаза, каждый величиной с мой кулак.
Это огр. В нем около девяти футов росту, а от плеча до плеча расстояние такое же, как у меня от локтя до локтя. Он одет в дорогую, красиво расписанную кольчугу, которая чуть шуршит при движении, как опавшие листья осенью. Огр подходит ко мне, подходит слишком близко. Он держит в руке кистень; его шипы длиной с мой мизинец, но заметно острее.
Огр рокочет низким голосом:
– Прошу прощения, сэр. Это служебная зона. Вам придется уйти отсюда.
Его дыхание обдает меня запахом тухлого мяса.
– Ладно-ладно, уйду. Нечего меня толкать.
Я чувствую легкое дрожание пола – должно быть, это стража бежит к двери. Огр искоса смотрит на меня, словно внезапно припомнив мое лицо, и рука размером с хорошую тарелку опускается на мое плечо.
Стража колотит в дверь изнутри. По эту сторону слышны грозные крики. Это отвлекает внимание огра на ту секунду, которая мне нужна, чтобы вывернуться из-под его руки и бежать со всех ног.
Я мог бы домчаться до выхода – он всего в двадцати метрах справа от меня, в открытую дверь бьет солнце…
Но с другой стороны Берн сейчас стоит ко мне спиной.
У меня хватает ловкости, чтобы на бегу огибать людей побольше меня габаритами, и силы, дабы валить тех, кто послабее. Позади меня раздаются крики, начинается сумятица, но я бегу едва ли не со скоростью звука, оставляя эти крики позади.
Берн еще не совсем успевает понять, что происходит, и начинает поворачивать голову, когда я оказываюсь у медных перил игорной ямы и швыряю себя через них.
Я напрягаю шею и ударяю его макушкой в край челюсти. Он вцепляется в мои руки, и мы валимся на стол, откуда во все стороны летят кубики и золото. Прочие игроки разбегаются с беспорядочными криками, а стол разлетается в щепки. Я слышу, как распорядитель свистит в серебряный свисток, подавая сигнал тревоги, который должен поднять на ноги всех стражников-огров.
Меня это не волнует. Сейчас наверху нахожусь я.
Края ступеней врезаются Берну в позвоночник, Ему должно быть чертовски больно – его мускулы обмякают. Я обхватываю его ноги своими и основанием ладони бью под подбородок, чтобы вынудить его откинуть голову и подставить мне беззащитную шею. Почти мгновенно его взгляд фокусируется, и он шепчет: «Ты!» Плохо скрытый ужас, пробегающий по его лицу, вызывает странное чувство из самой глубины моего существа. Где-то в основании позвоночника я чувствую взрыв, который отдается в ушах и застилает мои глаза красным туманом.
– Я, черт тебя дери!
К этим словам я добавляю удар кулаком, который крушит его великолепный нос и размазывает остатки по лицу. Кровь брызжет на мой кулак, остается на моих губах, я чувствую ее вкус и запах и больше не боюсь смерти – даже если умру, я успею вцепиться зубами ему в глотку.
Я снова бью его.
Он трепыхается подо мной, но я уже крепко держу его и не отпущу ни за что на свете. Я колочу его головой о ступеньку витой лестницы, еще раз, еще, еще, и вот уже мрамор с сиреневыми прожилками художественно украшен алой кровью Берна.
Однако он все еще в сознании, он улыбается мне разбитыми губами, демонстрируя красные зубы. Мне приходится выбирать: бить его дальше или просто перерезать ему глотку – ведь не более чем через десять секунд огры оторвут меня от него. Я лихорадочно размышляю.
- Предыдущая
- 36/138
- Следующая
