Наступает мезозой - Столяров Андрей Михайлович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/129
- Следующая
– Ну, не хочешь по транспорту, давай по энергетике… Во! Советником по культуре тебя устраивает? Старший советник по культуре и… мелиорации… Кабинет тебе выделим, дачу в Кусково… Живи, радуйся… А я к тебе буду приезжать время от времени… А?… Договорились, Константин?…
– Договорились, – сказал Манаев.
И Секретарь сразу же упер указательный палец в министра:
– Чтобы – без проволочек!… Чтобы – в три дня было оформлено!…
– Для Константина Петровича постараемся, – заверил министр.
Он уже называл Манаева по имени-отчеству.
А Секретарь, наверное, вдохновившись открывающейся перспективой, сильно хлопнул Манаева по плечу и, откинувшись на заскрипевшем стуле, раскованно вопросил:
– Что мы, в конце концов, мужики? Что мы, в конце концов, хуже других?…
Далее Секретарь пояснил свою мысль. Мысль состояла в том, что дескать, есть в Секретариате вполне приличные кандидатуры… пупочки такие… особенно в иностранном отделе… ты, дескать, смотайся, поговори, но в это время из-за двери туалета, которая, между прочим, по-прежнему не открывалась, появились те двое охранников, что покуривали в коридоре, и один из них, вероятно, старший по чину, наклонился к Секретарю и задолдонил ему что-то настойчивое.
Секретарь ошарашенно воскликнул:
– Что?… Что такое?…
– Извиняюсь. Так точно! – доложил старший охранник. И, опять наклонившись, зашептал, но уже более разборчиво. – Варвара Михайловна… Едут… Видимо, через полчаса…
– Елы-палы! – сказал Секретарь. Лицо у него сделалось несчастным. – Елы-палы!… Это же как не везет, мужики!…
Дальше произошло что-то непонятное.
Секретарь с криком: Варвара едет!… – попытался встать, но ноги его не держали, он, как куль с мукой, шлепнулся обратно – очень быстро налил себе в стакан коньяка, также быстро, не закусывая, выпил его, прихрюкнув горлом. И ещё раз налил, и ещё раз выпил. Глаза у него полезли на лоб.
Откуда-то появился третий мужчина – в белом халате, наверное, врач, который, подхватив обмякшего Секретаря, профессионально потащил его в угол туалета, приговаривая: Ничего-ничего… Сон – двадцать минут… Душ… Крепкий кофе… Как огурчик будете к приезду Варвары Михайловны… – навалился на кран, торчащий прямо из кафеля, опоясанный строгой белой табличкой: «Пользоваться запрещено», и открыл замаскированный проход в стене. Показалась кровать с белоснежными простынями, столик, лампочка под шелковым абажуром. Увлекаемый туда Секретарь только таращился.
Вдруг дико крикнул:
– Константин!… Советником по культуре!…
– Прощай, товарищ! – скупо ответил ему Манаев.
Он ещё хотел обнять министра, который ползал на четвереньках, собирая пустую посуду, но охранники, подталкивая в спину, заторопили его:
– Давай, давай!…
Они пересекли тупичок коридора и, открыв противоположную дверь, неожиданно оказавшуюся с внутренней стороны бронированной, очутились в довольно приятной, но тесной комнате, уставленной мягкой мебелью, однако почему-то без окон, освещенной лампами дневного света на потолке, – и старший охранник, присев на стол, вдоль которого зеленела металлическая дверца сейфа, нажал несколько клавиш на корпусе телефона.
– Загоруйко? – начальственным голосом сказал он. – Загоруйко, это я, Колебанов. Машину к подъезду «Б»!… – А затем повернулся и указал Манаеву на широкое низкое кресло, обитое чем-то цветастым. – Отдыхай пока… Посошок на дорожку…
Младший охранник уже разливал коньяк по граненым стаканчикам. А закончив, жестом показал Манаеву, что ты, мол, бери, не стесняйся.
Манаев и не думал стесняться. Напротив, ему чрезвычайно нравилось, как его принимают. Поэтому, подняв свой стаканчик, он с большим чувством, совершенно искренне произнес:
– Хорошо тут у вас, ребята!… Честное слово, расставаться не хочется. – И, желая сделать для них что-нибудь приятное, поинтересовался. – А вы знаете историю про маленького серого ослика?…
Он готов был рассказывать эту историю немедленно. Но охранники дали ему понять, что, пожалуй, не стоит. Что сначала – дело, а потом уже – всякие истории. Ты, мол, не отвлекайся, задерживаешь коллектив.
Подавая пример, оба они лихо сглотнули, а затем удивленно, как по команде уставились на Манаева.
Выражение лиц у них было ожидающее.
– Ладно, – согласился Манаев. – Дело, так – дело…
И тоже, одним глотком, опрокинул в себя свой стаканчик.
Ему показалось, что коньяк в этот раз какой-то горьковатый. А главное, он комом остановился поперек горла и никак не хотел идти вниз. Пришлось запить его и зажевать чем-то несущественным. И по новому кругу – запить, и опять зажевать. И только после этого судорожный комок нехотя провалился в желудок.
Манаева слегка отпустило.
– Да-а-а… – потрясенно вымолвил он. – Цепляет здорово. И где это вы такой достаете? Наверное, спецзаказ?… Так вот, жил маленький серый ослик…
Далее Манаев хотел сказать, что перед осликом постоянно возникали какие-то трудности. И когда эти трудности возникали, то ослик предлагал: Давайте выпьем, ребята… – но сказать всего этого он не успел, потому что коньяк, по-видимому, так и не прижился в желудке. Судорожный комок, провалившийся было туда, набух, из него словно полезли какие-то углы и выступы, в одну секунду он расширился, казалось, на весь живот и вдруг с оглушительным звоном лопнул, будто разорвалась граната…
Когда удостоверение было просмотрено, то старший охранник небрежно бросил его на стол и, брезгливо разворачивая, изучил несколько затертых ветхих листочков, то и дело стряхивая со сгибов слежавшуюся пыль.
А затем, отвечая на вопросительный взгляд напарника, отрицательно покачал головой:
– Ничего интересного…
– Так что, отправляем? – спросил младший охранник.
Старший, немного подумав, кивнул. Тогда младший охранник запихал удостоверение и бумажки обратно в пиджак Манаева, вытащил из внутреннего кармана бутылку коньяка и, заметив на недовольную гримасу начальника: Ну, зачем ему? Пропадет, – ещё раз быстро ощупал размякшее в кресле тело, проверяя, не забыли ли что-нибудь, а потом открыл металлическую дверцу сейфа, где в квадратном пространстве, уходя в глубину, чернела резиновая лента транспортера.
- Предыдущая
- 24/129
- Следующая
