Натуральный обмен (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/101
• Следующая

Когда мы с Реем последними покинули Зал Советов, уже стемнело.

— Не ожидал, что ты возьмешься за дело с таким рвением, — прокомментировал он сегодняшний Совет. — И тем более не подозревал, что министры не отправят меня в цепях в темницу, стоит мне заявиться в их общество.

— Просто они, наконец, поняли, что  шутить я не намерен, — отозвался я. — И я не намерен на самом деле.

— Думаю, это многие поняли по той казни, — согласился Рей.

Да уж, воспоминание о людях в белой одежде на помосте преследовало меня целый день.

— Ах, вот еще, совсем забыл, — спохватился я и вытащил из-за пазухи бумагу, — оформили утром, все министры подписали, людям уже было объявлено, теперь висит на площади, на доске объявлений.

— Что это? — Рейнел нахмурился, но взял у меня указ.

Мне было известно, что он ничего не знал, потому что после обеда мы оба не покидали дворец. По мере прочтения, его лицо бледнело, а брови поднимались все выше.

— Не верю, что ты это сделал, — прошептал друг, наконец.

Я только пожал плечами.

— Я должен был сделать это еще очень давно, если бы не боялся министров до дрожи в коленках.

Рей, все еще не веря, еще раз перечитал указ, в котором говорилось, что Кэред Гердер был несправедливо обвинен в измене, и с него посмертно снимаются все обвинения, а всех, кто будет и впредь пятнать его имя, ждет обвинение в клевете и наказание по всей строгости.

— Ты не обязан был этого делать, — смущенно пробормотал Рейнел.

Я потерял слишком много времени, бездействуя, как раз оправдывая себя тем, что это не мой мир и не мое королевство, и я никому ничего не должен.

Я покачал головой.

— Нет, Рей, обязан.

Друг смотрел на меня еще некоторое время, словно пытаясь разглядеть произошедшие во мне изменения, потом свернул бумагу и прижал к груди на уровне сердца.

— Спасибо, — коротко, но с чувством произнес он.

— Твоему отцу спасибо за все, что он делал для Карадены, — ответил я.

*** 

— Добрый вечер!

—Ваше высочество! — Мартьяна вышивала, когда я вошел, и торопливо вскочила ,отложив пяльцы. — Прошу прощения, я не ожидала вас увидеть на ночь глядя.

— Все нормально, — заверил я. — Просто вдруг захотелось его навестить. Не оставите нас?

Сиделка уже привыкла к моей странной для принца вежливости, и давно ничему не удивлялась.

— Конечно, ваше высочество, — торопливо ответила она. — Мне все равно уже пора уходить на ночь.

Я кивнул, отходя в сторону от двери, чтобы пропустить ее.

— Если я вам понадоблюсь, я в своей комнате, пошлете пажа, и я немедленно поднимусь.

— Спасибо, — я покачал головой. — Мне ничего не понадобится, — я с грустью посмотрел на умиротворенное лицо короля, — он ведь все равно внезапно не очнется.

Лицо Мартьяны тоже сделалось печальным.

— К сожалению, — согласилась она. — Но господин Мельвидор заходил на днях, сказал, что магическая поддержка требуется уже значительно меньше, чем раньше, организм его величества справляется почти самостоятельно.

Этого я не знал. По правде говоря, я думал, что королю становится только хуже день ото дня.

— Это отличная новость! Почему Мел мне ничего не сказал?

— Потому что господин Мельвидор считает, что этих улучшений недостаточно, чтобы его величество очнулся, — ответила Мартьяна, помолчала мгновение и добавила: — Когда-либо.

— Понятно, — я поджал губы. А я уж было подумал…

— Спокойной ночи, ваше высочество, — сказала женщина. — В любом случае, я тоже уверена, что для его величества очень важно, что  вы не забываете его и регулярно приходите его навестить.

Я уже давно не знал, для кого это важно: для меня или для короля, который навряд ли что-то слышал и чувствовал. Но приходить в его покои время от времени стало для меня традицией.

— До свидания, Мартьяна, — попрощался я, и сиделка вышла, притворив за собой дверь.

Мы остались одни. Или я остался один. Кто знает, жива ли еще личность в этом спящем теле? Но мне все еще хотелось в это верить.

Я прошелся по комнате и сел на стул, который недавно покинула Мартьяна. Хорошая женщина, замечательная сиделка. Если я и принял какие-то правильные решения в первое время, когда попал сюда, так это по поводу содержания короля.

— Привет, — поздоровался я уже непосредственно с Лергиусом. Так я начинал каждый раз, когда приходил сюда. — Знаешь, дела понемногу налаживаются. Мы предотвратили отделение Багряной Карадены, теперь там новый наместник, хороший человек, преданный, искренне любящий свою Родину. Скоро я планирую посетить оставшиеся семь провинций, так что просыпайся, к твоему пробуждению я кое-что успею исправить. То, что натворил я, и не я… Просыпайся, королевству нужна твердая рука, и я не знаю, насколько тверда может быть моя, чтобы не развалить все окончательно. Сегодня сделал важное дело: официально обелил имя твоего друга Кэреда Гердера. Сначала я думал, что это будет важно для Рея, а потом понял, что для меня это тоже очень много значит. Мне жаль, что я не успел с ним познакомиться, но его сын очень мне помогает. Когда очнешься, ты тоже его полюбишь. Просыпайся, мы все ждем тебя. Трон твой, и ты должен занять его. Я хожу с министрами по очень тонкому льду, я выиграл этот раунд, но никто не знает, что дальше предпримут они: будут и дальше подчиняться мне или предпримут контрмеры, — я вздохнул. — Я ведь даже Рейнелу в этом не признаюсь, но я ужасно боюсь того, что будет дальше. Скольких еще мне придется казнить, чтобы утвердить свою власть? А сколько людей умрут за меня, как несчастный Ларс?.. — странно, я совсем не знал этого парня, все, что известно о нем, это то, что он был похож на эльфа и среди его предков были маги. Но его смерть что-то изменила во мне, стала символом чего-то, чему я пока не нашел названия. — Одобрил бы ты ту казнь? Ведь и министры, и Рей говорили одно и тоже: я мог привести приговор в исполнение тише и менее унизительно, казнив виновных еще в провинции. Но нет, я продлил и свою агонию и осужденных, приволочив их сюда, обставив все с максимальной помпезностью, лишив даже последнего слова. А больше всего я сам себе отвратителен тем, что ни о чем не жалею, и, повторись эта история, я поступил бы так же… Знаешь, я никогда не думал, что могу убить человека, варварство, жестокость, я не такой… А на деле оказалось, что очень даже могу. Ровный голос, росчерк пера, а потом один взмах руки — и дюжина человек простилась с жизнью… — я замолчал надолго, прежде чем задал главный вопрос: — Кем я стал? — я не знал, кто мог мне на него ответить: я сам, король, судьба? Но после истории с Багряной Караденой и заговором Эрвина я точно стал кем-то другим, во всяком случае, не тем, кем раньше сам себя считал. — Просыпайся, — я коснулся руки короля и встал. — Ты только обязательно просыпайся, — и вышел из комнаты.

*** 

— Привет.

Эйнира удивленно вскинула брови, увидев меня на пороге.

— Привет, — несмотря на удивление, ее улыбка была теплой. — Не ожидала тебя на ночь глядя, — сказала она точь-в-точь как Мартьяна час назад.

Я виновато развел руками.

— Сегодня никто почему-то не ожидает меня увидеть.

Эйнира шире распахнула дверь.

— Зайдешь?

Я хотел зайти, но точно не хотел, чтобы в итоге наши с ней отношения состояли из постели и только.

— Может быть, погуляем? — предложил я. — Твои метательные ножи еще у тебя?

Эйнира весело прищурилась:

— Не ты ли обещал ко мне не приближаться, когда они у меня в руках?

— Если не торчат из меня, то все нормально, — заверил я, потом подошел ближе и поцеловал, не страстно, на что-то намекая, а нежно чуть коснувшись губ. — Пойдем?

Ее улыбка стала шире, значит, я действовал правильно.

Я никогда не ухаживал за девушкой. Должен признать, что в школе я нравился девчонкам гораздо больше, чем они мне. Наверное, все дело в том, что образ хулигана в таком возрасте всегда более притягателен, чем хорошего мальчика.

• Предыдущая
• 62/101
• Следующая