Небеса рассудили иначе - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/58
• Следующая

– Ну, если только она, – пожала Венера плечами. – Он был молод, влюблен до безумия, в меня между прочим. А потом все кончилось. И эти бабы не смогли вдохновить его ни на что путное.

– Аркадий Чадов учился в Литературном институте? Они там с Геннадием Сергеевичем познакомились?

– Мы познакомились, когда учились в нашем университете. А Аркаша, да, в Литературном год или чуть больше пробыл. Пока не выгнали. Он по натуре бунтарь, а там надо было великих слушать.

– Что он писал?

– Стишки, – вдруг нахмурилась Венера. – Если честно, дрянные. Выгнали его совершенно справедливо. Эта самая история вражды, о которой многие в университете знали, интриговала. Создавала романтичный ореол. В юности придаешь значение всяким глупостям… Генка с Чадовым подружились. Оба интересовались литературой, любили поболтать… Смолин как раз начал писать, особо посоветоваться здесь было не с кем, а Аркадия из литинститута выперли, короче, было кое-что общее…

– Но дружба вскоре прервалась?

– Ничего подобного. Мы дружили, пока не произошла гадкая история. Аркадий ограбил моих родителей, был жуткий скандал.

– А можно об этом поподробнее?

– Милая, вы хотите невозможного, – усмехнулась Венера. – Столько лет прошло… Ладно, попытаюсь. Накануне мы были у Аркаши на даче, он отвел меня в сторону и признался в любви. Я, конечно, знала о его чувствах, но надеялась: у него хватит ума не ставить и меня и себя в глупое положение. Наверное, я была чересчур резка с ним, он обиделся. Возможно, здорово разозлился. Потому и решился на этот идиотский поступок. На следующий день, кажется ближе к обеду, в дверь вот этой квартиры позвонили. Мои родители были на даче, об этом Чадов знал. Семья у меня по тогдашним меркам была состоятельная. Мама, между прочим, из дворянского рода. Кое-что от прежних времен осталось, да и папа занимал серьезный пост. Я открыла дверь и увидела двух типов в масках, они ворвались в квартиру, связали меня, сунули кляп в рот и устроили обыск. Забрали деньги, драгоценности и ушли. Меня не тронули, хотя я боялась, что убьют.

– Они вам угрожали?

– А вы как думали? Чадова я узнала сразу, как только пришла в себя и начала понемногу соображать.

– И вы сказали ему об этом?

– Ума хватило промолчать. Ну а потом с кляпом во рту не очень поговоришь. Но ведь он и без моих слов мог догадаться, что я его узнала, потому и боялась: в живых не оставят. Шваркнут чем-нибудь по башке… Он ведь не идиот, должен понимать: чтоб узнать человека, не обязательно видеть лицо. Остаются фигура, манеры, голос. Чадов старался рта не открывать, но пару слов все же произнес… Ясно, что, как только я освобожусь, сразу пойду в милицию. И его, конечно, арестуют. Но, видимо, он уже тогда собирался бежать и меня не тронул. До вечера я сидела связанная, пока родители не вернулись. Вызвали милицию. Я все рассказала, но Чадова так и не нашли. Ни на даче, ни у родственников, нигде.

– А вас такой поступок Чадова не удивил? – спросила я.

Венера пожала плечами.

– Во-первых, Аркаша был довольно своеобразным парнем… Прирожденный анархист. И, надо сказать, решительный. Мямлей его точно не назовешь. Во-вторых, он был на меня обижен, чувство ко мне испытывал сильное, это было видно, а я любила Смолина и твердо заявила, что шансов у него никаких.

– То есть он вам мстил? Для бывшего студента Литературного института способ довольно необычный.

– Еще бы. Но в этом весь Чадов. К тому же идея нас ограбить могла исходить от другого человека. У него были странные знакомства, я бы больше сказала – подозрительные. Особенно один тип запомнился, звали его Евгений Дуров. Жека – так Чадов его называл. Совершенный уголовник. Песни блатные пел под гитару и, по-моему, к тому времени уже успел побывать за решеткой. Так вот, идея нас ограбить могла принадлежать этому Жеке, а Чадов согласился, чтоб мне досадить. Просто от безысходности.

– Мужчины часто совершают глупости из-за неразделенной любви, – с умным видом ввернул Берсеньев.

– Вот-вот, – закивала Венера. – В общем, Чадов исчез, и этот Жека тоже. И больше я о Чадове ничего не слышала.

– А Жека через некоторое время все-таки появился?

– Вероятно, так, если кто-то мне о нем рассказывал.

– А кто это мог быть?

– В то время у меня было столько знакомых… студенческая среда, люди легко сходятся… Конечно, кто конкретно мне о нем говорил, я сейчас и предположить затрудняюсь. Столько лет прошло.

– Но если Жека объявился, – не отставала я, – к нему должны были возникнуть вопросы в связи с вашим делом.

– Не знаю, милочка. Я-то опознала только Чадова, о чем и сообщила в милиции. А с его дружками они уж сами разбирались.

– Значит, Чадов исчез сразу после этой истории?

– Вот именно. По крайней мере, я ничего о его дальнейшей судьбе не слышала.

– А о том, что на даче Чадова вчера нашли труп, то есть, я хотела сказать, то, что от него осталось…

– Господи, – ахнула Венера и торопливо перекрестилась. – Какой кошмар…

Выходило, для нее это новость. И все-таки у меня возникло подозрение, что Венера Давыдовна о находке знает. Потрясение она слегка переигрывала, а вот глаза сохранили безучастное выражение.

– Неужто это Чадов? – придерживая руку на выдающемся бюсте, продолжила она. – Хотя этот уголовник запросто мог с ним расправиться. Не поделили деньги или просто испугался, что Чадов на чем-нибудь проколется… Кошмар… А сейчас реально установить, кто это? Очень может быть, Чадов… тогда становится ясно, куда он вдруг исчез. Вот это пример того, что к выбору знакомых следует подходить осмотрительно… – она нервно хихикнула и стала пить чай.

– Потрясающая история, – поцокал языком Берсеньев.

А я сказала:

– У нее ведь есть продолжение. У Чадова осталась беременная подруга…

– Да-да, – перебила меня Венера. – Я слышала о ней. Чадов поступил с бедняжкой очень некрасиво. Соблазнил и бросил… Мужчины ветрены…

– То, что он забыл ее, увлекшись вами, неудивительно, – промурлыкал Берсеньев. – Вы и сейчас весьма опасны для мужских сердец…

– Вы мне льстите, – расплылась в улыбке хозяйка, а Берсеньев поспешил приложиться к ручке.

– Так вот, – не очень-то вежливо продолжила я. – Уже после исчезновения Чадова его гражданская жена жила в том доме, приезжала на лето вместе с сыном. Однажды кто-то проник в дом, убил обоих, а дом поджег, чтобы скрыть следы преступления.

– Об этом я не знала, – нахмурилась Венера. – Когда это случилось?

– Точной даты назвать не могу. Сыну Чадова было лет семь-восемь.

– Ужас. Не зря говорят, что грехи отцов падут на детей… может, хорошо, что у меня их нет? – фыркнула она.

– У вас много грехов? – сграбастав ее руку, лукаво осведомился Берсеньев.

– А то как же, двух мужиков из семьи увела… грех… и был бы толк. В монастырь как бы не пришлось идти на старости лет, грехи замаливать…

– Ну, до этого вам еще далеко.

Венера подлила ему чаю и принялась отчаянно кокетничать.

«Ей бы внуков нянчить, – ехидно думала я. – А она мужиков окучивает». Берсеньев вроде был совсем не против этого, хотя, как мне доподлинно известно, тяготел к дамочкам помоложе и не таким пышным. Хотя черт его знает…

Ничего толкового от Венеры я больше не услышала, да и с тем, что она рассказала, понятия не имела, что делать. Какое все это имеет отношение к Турову и пропавшей Софье? Хотя… допустим, Смолин об ограблении своей возлюбленной что-то знал, то есть ему было известно о причастности к преступлению Чадова, но он скрыл сей факт от следствия… ведь они с Чадовым были друзьями… Или не были? Друзья-соперники, влюбленные в одну женщину. Смолин из благородства покрывал друга, а теперь его шантажируют. Кто? Туров? А смысл? Просто напакостить или денег требует? Но если Смолин помог Чадову, с какой стати Туров на него ополчился?

Пока я над этим размышляла, воркование продолжалось, однако Берсеньев всегда четко знал, когда обольщение следует прекратить. Вот и сейчас он вдруг поднялся и сказал весело:

• Предыдущая
• 28/58
• Следующая