Небеса рассудили иначе - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/58
• Следующая

– Еще бы… – восхитилась я. – О чем они говорили?

– О судьбе России, естественно. – Супруга живого классика гордо вскинула подбородок.

– Я прочитала все книги Геннадия Сергеевича, – похвастала я. – Он действительно величайший писатель. Неудивительно, что президент так его ценит. «Прощальную песню» я читала восемь раз, некоторые места знаю почти наизусть. Он ведь написал эту повесть совсем еще молодым человеком?

– Она вышла, когда Геннадию Сергеевичу было чуть больше тридцати. Он сам считает ее довольно незрелой.

– Да что вы? Не может быть. Читатели обожают этот роман.

– У Геннадия Сергеевича свое мнение на этот счет… – Тут она взглянула на меня с легким недовольством и неохотно предложила: – Снимайте пальто. Выпьем чаю.

Дважды повторять мне не надо. Определив пальто на плечики, я вслед за хозяйкой оказалась в просторной кухне. Роскошная итальянская мебель в этом доме смотрелась чем-то инородным. Судя по наличию всякой техники, хозяйка любила готовить, впрочем, может, наоборот, хозяин. Но обилие вазочек, рамочек с ангелочками, салфеток и прочего намекало, что кухня – среда обитания женской половины семьи.

– Садитесь, – кивнула Раиса Петровна на ближайший стул. Включила электрический чайник, убрала со стола корзинку с вышиванием и выставила чашки и вазочки с угощением.

– Это вы вышиваете? – тут же уцепилась я.

– Иногда, чтобы нервы успокоить. Сейчас поставлю цветы в воду и будем пить чай.

– Раиса Петровна, – улыбнулась я с максимальной открытостью. – Мне бы с Геннадием Сергеевичем поговорить. Буквально несколько минут.

– Исключено, деточка. Он скверно себя чувствует. Вы ведь знаете, какое несчастье обрушилось на нашу семью?

– Собственно, поэтому я и здесь, – решила я рискнуть. – После убийства адвоката Нилова его дела перешли к нам. Одним из его клиентов был Туров. Мы с сестрой в растерянности. Мама сказала, отправляйся к Раисе Петровне, поговори с ней. Она мудрая женщина.

– Вы собираетесь защищать Турова? – забыв про чайник, задала вопрос Раиса Петровна.

– Собственно, о защите пока речь даже не идет. Не ясно, что вообще произошло.

– Не ясно? А по-моему, очень даже ясно. Он убил Сонечку… – произнося шепотом последнюю фразу, хозяйка покосилась на дверь.

– Но ведь тело не найдено, вдруг Софья жива.

– Если бы это было возможно, – с тяжелым вздохом Раиса Петровна разлила чай, бросив: – Угощайтесь, – кивнула на вазочки и продолжила: – Как только этот негодяй появился на нашей орбите, мы сразу поняли: жди беды. Это знакомство… он с самого начала втерся к Сонечке в доверие, обхаживая ее с одной целью: нанести удар.

– Нанести удар? – переспросила я, не очень понимая, куда заносит супругу гения.

– Конечно. Бедная девочка ни о чем не догадывалась. Ведь у него фамилия отца, а когда все вскрылось, было уже поздно: бедняжка влюбилась. Геннадий Сергеевич очень серьезно ее предупреждал, настаивал, чтобы она немедленно порвала с ним. Но все было бесполезно. Он словно околдовал несчастную. И то, что случилось потом, лично меня не удивило. Все это время я подсознательно ожидала нечто подобное.

– Вы сказали, у него фамилия отца? – спросила я, пытаясь уловить смысл всего того, что услышала.

– Ну, конечно. Поэтому ему и удалось водить нас за нос некоторое время. Когда мы узнали, все стало предельно ясно.

«Но не мне», – едва не брякнула я.

– Так кем же оказался Туров?

– Он из этой жуткой семейки. Его мать в девичестве Чадова.

– И что? – немного подождав, уточнила я.

– Вы, должно быть, ничего не знаете об этой истории. А ведь она легла в основу романа «Вечер в театре».

– Боже, как интересно. Расскажите, Раиса Петровна, я вас умоляю.

Она страдальчески вздохнула, но в конце концов рассказала.

История в самом деле оказалась затейливой. Началась она еще до революции. Прадед Смолина был предводителем дворянства в наших краях. У него долгое время служил некто Чадов, человек пустой, сильно пьющий. Жена Чадова была в семействе горничной, непутевый муж только благодаря ей не лишился места. Грянула революция, Смолины бежать не успели, жили тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. А вот Чадова советская власть возвысила. Он поступил на службу в ЧК. Разумеется, люди с «маузерами» появились в доме бывшего предводителя. Хозяина увезли, и больше его никто из родственников не видел. Уже позднее выяснилось, он был расстрелян через несколько дней после ареста. Жена его вскоре умерла, единственный сын остался на попечении няни. Они переехали в дом ее сестры, и няня предусмотрительно дала ему свою фамилию и даже имя сменила. Но в тридцать седьмом ему все это не помогло. Судьба странным образом свела его с сыном Чадова, который пошел по стопам отца и подвизался в НКВД. В результате отпрыск оказался сначала в тюрьме, а затем в ссылке. Но и на этом все не закончилось. В повествовании появились внуки, а я, успев малость, запутаться в том, кто, когда и за что написал очередной донос, заподозрила, что история бесконечна, но тут Раиса Петровна вдруг замолчала.

– И что было дальше? – посидев немного истуканом, спросила я.

– Дальше? – Раиса Петровна поправила шаль и едва заметно поморщилась. – Они встретились в университете. Чадов и мой муж. Оба были на несколько лет старше других студентов, и оба интересовались литературой. Чадов бросил Литературный институт в Москве, проучившись там год или два, а Геннадий Сергеевич вернулся с целины, где пробыл год. До этого он тоже бросил вуз, технический. Искал себя… Они оказались в одной группе и влюбились в одну девушку. Конечно, она выбрала Геннадия Сергеевича, хотя тогда он был всего лишь студентом и о писательской карьере только мечтал, но не почувствовать, что перед тобой гений, было невозможно. В отместку Чадов ограбил несчастную девушку.

– Ограбил? – повторила я.

– Именно. Проник в квартиру, где она жила вместе с родителями. Родители уехали в отпуск, девушка осталась одна. Грабители избили несчастную, связали и забрали из дома все ценности. Семья обеспеченная, и поживиться там было чем… Брошь работы Фаберже – это не шутка. Грабителей было двое, и одного из них девушка узнала. Им оказался Чадов. Видимо, он понял, что его разоблачат, и сбежал. Между прочим, бросив свою любовницу с ребенком.

– Любовницу?

– Что взять с подобного типа? Он вскружил голову бедной девушке, она забеременела, но Чадов и не думал на ней жениться. А тут вспыхнувшая страсть к Венере…

– Венера – девушка, которая предпочла Чадову Геннадия Сергеевича?

– Да. Его первая жена. Венера Давыдовна. Не скажу, что выбор моего мужа был удачным. Но в молодости ошибки так естественны… Через несколько лет они расстались, но, как люди интеллигентные, до сих пор прекрасно друг к другу относятся. Совсем недавно Венера Давыдовна была у нас в гостях, а Геннадий Сергеевич всегда поздравляет ее с днем рождения.

– Значит, Чадов скрылся, а похищенные ценности где-то всплыли?

– Исчезли вместе с ним.

– Давно это было?

– Больше тридцати лет назад. Сестра Чадова, младшая, вышла замуж и родила сына.

– Это и есть Денис Туров?

– Именно. От этой семейки можно ждать любых пакостей. Разумеется, мы не сразу поняли, с кем имеем дело, не успели вовремя предостеречь Сонечку. Он втерся в доверие, заморочил голову, и все для того, чтобы отомстить.

– Кому? – брякнула я.

– Геннадию Сергеевичу. Как вы не понимаете? Он успешный человек, признанный гений, для них это невыносимо.

– Для них, это для Дениса Турова и его матери?

– Мать умерла в прошлом году. Инсульт.

– А кто-то из родственников остался?

– Возможно, какая-то дальняя родня, не знаю… Не удивлюсь, если Чадов тайно вернулся и науськивает его. Они решили ударить по самому больному, и вот Сонечка исчезла…

– У вас с Софьей были хорошие отношения?

– Она прелестный ребенок. Немного избалованный. Мать не особенно занималась ее воспитанием, а потом попросту спровадила сюда. Было нелегко найти с ней контакт, но я справилась… чего не сделаешь ради благополучия семьи.

• Предыдущая
• 16/58
• Следующая