Техасская звезда - Барбьери Элейн - Страница 26

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая

– Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Они помолчали.

– Спасибо за то, что приготовили моему сыну поесть, – снова заговорила Пруденс.

Кэл ничего не ответил.

– Я… я рада, что мы сегодня нашли стадо. Кэл продолжал упорно молчать.

– Давайте завтра поговорим о том, что нам предстоит сделать в ближайшее время, – сказала вдова.

Кэл понимал, что ему пора уходить, но был не в силах сдвинуться с места.

– Итак, до завтра… – промолвила Пруденс.

– Прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи, нам надо кое о чем договориться, – неожиданно для себя произнес Кэл.

Вдова затаила дыхание.

– О чем? – еле слышно прошептала она.

– Назовите меня по имени.

– К… Кэл… Вас зовут Кэл, – запинаясь, пробормотала она.

Кэл не мог отвести глаз от ее губ.

– Правильно. А вас зовут Пруденс, – хриплым голосом произнес он. – Отныне я буду называть вас так.

Она промолчала.

– Спокойной ночи, Пруденс.

– Спокойной ночи…

Заставив себя подняться на ноги, Кэл направился к двери. Выйдя во двор, он зашагал к сараю, бормоча себе под нос проклятия. Перед его глазами стояло лицо Пруденс, и при воспоминании о ее полуоткрытых губах Кэла бросало в дрожь.

Выдавив улыбку, Селеста взглянула на сидевшего рядом с ней в легкой открытой коляске Бака. Они ехали по залитой солнцем дороге, возвращаясь домой, на ранчо «Техасская звезда». Селеста давно уже не видела мужа таким энергичным и бодрым. Держа в руках вожжи, он нахлестывал ими лошадей. Неужели она никогда не избавится от него?

– Митчу и Большому Джону необходима помощь, – говорил он. – Думаю, они будут рады, узнав, что их босс снова сядет в седло и займется вместе с ними хозяйством.

Стараясь скрыть раздражение, Селеста поправила выбившиеся из-под шляпки локоны. Она вполуха слушала этот монолог, вызывавший у нее тошноту. Ее выводил из себя энтузиазм Бака. Он был готов прямо сегодня взяться за дело, чтобы навести порядок на ранчо, которое Селеста ненавидела всей душой. Ей было трудно сдерживать эмоции, хотя она привыкла контролировать их. Сегодня утром Бак похвастался, что прекрасно себя чувствует, и настоял на том, чтобы они съездили в город к Мэгги. Он хотел избавить пожилую женщину от необходимости навешать его, ее пациента, на ранчо, расположенном довольно далеко от Лоуэлла. Бак пришел в восторг, когда Мэгги во время осмотра подтвердила, что он окреп и теперь сможет работать вместе с ковбоями.

Мэгги была так горда собой и довольна своими методами лечения, что Селесте стало противно. Ее тошнило от этой пожилой круглолицей женщины, глупой гусыни, которая совершенно не понимала, что происходит. Ей было трудно скрывать свою ненависть к Мэгги. О, с каким наслаждением Селеста рассмеялась бы ей в лицо и заявила, что вовсе не прописанные ею лекарства являются причиной выздоровления Бака. Однако она не могла никому открыть правду о чудесном исцелении своего мужа, хотя ее так и подмывало выложить все как на духу.

Своим внезапным выздоровлением Бак был обязан ей, любимой супруге. Хотя Селеста предпочла бы видеть его не в седле резвого скакуна, а в холодной могиле.

Подавив ненависть и отвращение, которое она испытывала к Баку, Селеста взяла его под руку и боком прижалась к его исхудавшему телу. Натянутая улыбка снова появилась на ее лице. Тронутый ее нежностью, Бак повернул к ней голову, оторвав взгляд от дороги, и ласково улыбнулся. Селеста едва не расхохоталась, заметив, как он растаял от одного ее прикосновения. Да, все мужчины были идиотами! Презирая их, Селеста вертела ими, как хотела, чувствуя себя опытным кукловодом, дергающим за ниточки послушных марионеток.

Неужели на свете не существовало ни одного мужчины, способного соперничать с ней в уме и хитрости? Неужели все представители сильного пола были глупцами, слепыми простофилями? Селеста прижала левую руку мужа к своей груди, и он снова посмотрел на нее с обожанием. Да, если и существовал на свете достойный ее мужчина, с которым она могла бы состязаться на равных, то это был явно не Бак Стар.

Внезапно перед ее мысленным взором возник образ Кэла Стара. После его визита на ранчо неделю назад Селеста часто вспоминала сына Бака. Ей нравились его высокая широкоплечая фигура, сильная мускулистая грудь, длинные крепкие ноги. Она невольно представляла себя в объятиях этого красавца. С каким наслаждением она бы запустила руку ему в брюки и почувствовала, как его член встает и наливается силой. Однако воспоминания о состоявшемся у них разговоре перечеркивали все мечты и надежды Селесты на близость с Кэлом Старом.

«К черту этого Кэла, – сердито подумала Селеста, – надо раз и навсегда выбросить его из головы!» Она почти достигла цели, к которой стремилась долгие годы. Бак был физически слаб. Ей с легкостью удавалось манипулировать им. Еще немного, и муж составил бы завещание в ее пользу, подписав себе тем самым смертный приговор. Однако тут в Лоуэлл вернулся Кэл, и ситуация резко изменилась.

Маделейн была в ярости, когда Селеста запретила ей подмешивать в пищу Бака ядовитые снадобья, разрушавшие его организм, до тех пор, пока не уедет Кэл и Бак не составит завещание. Болезнь отца могла заставить Кэла задержаться на долгое время в родных краях. По той же причине Селеста приказала Дереку прекратить на время угонять скот с территории ранчо «Техасская звезда». Однако ее расчеты пока не оправдывались. Кэл, похоже, и не думал уезжать из Техаса. Во всяком случае, никто не слышал о том, что он в ближайшее время собирается покинуть Лоуэлл.

– Честно говоря, я был сильно удивлен, узнав, что Кэл работает на ранчо «Скалистый Запад», – заметил Бак.

Сегодня он был необычно словоохотлив и не умолкал ни на минуту, успевая править лошадьми и следить за дорогой.

Селеста нахмурилась при упоминании этого имени.

– А чему ты удивляешься, Бак? – промолвила она. – Кэл – твой сын, и Лоуэлл ему дом родной. Рано или поздно он должен был вернуться на родину.

– Его родной дом – «Техасская звезда», а не Лоуэлл, – возразил Бак. – Но похоже, за девять лет Кэл забыл об этом.

– Но ведь он сам убежал из «Техасской звезды», не желая больше жить на этом ранчо, – заметила Селеста и добавила, стараясь настроить Бака против сына: – Впрочем, если бы я убила свою сестру, то, наверное, тоже убежала бы из дома.

– Бонни упала в колодец. Это был несчастный случай, – сказал Бак.

Селеста пожала плечами.

– Но ведь никто не знает, произошло ли это несчастье случайно или по чьему-либо злому умыслу.

Лицо Бака стало мрачнее тучи.

– Что ты такое говоришь?

– О, я не хотела расстраивать тебя, дорогой! – с притворным сожалением воскликнула она. – Забудь то, что я сказала.

– И все-таки я хочу знать, на что ты намекала. Селеста тяжело вздохнула.

– Я не хочу возбуждать в тебе чувство ненависти к собственному сыну, Бак, – сказала она.

– Это все отговорки, Селеста. Объясни, что ты имела в виду, – потребовал он.

Еще немного поломавшись, Селеста заговорила с наигранной неохотой:

– Понимаешь, мне показалось странным, что твой сын пытается переложить вину за гибель сестры на тебя.

– Но я тут совершенно ни при чем.

– Я знаю, Бак, – сказала Селеста и, выдержав паузу, задала вопрос: – Скажи, Кэл ревновал тебя к Бонни?

– Что значит «ревновал»? – с недоумением спросил Бак.

– Ну ты же всем сердцем любил Бонни, я это знаю, а Кэла могла раздражать твоя сильная привязанность к дочери. Возможно, он считал себя обделенным из-за Бонни отцовской лаской.

– То есть ты хочешь сказать…

– Я ничего не утверждаю. Мне только не нравится, что Кэл пытается переложить вину за гибель Бонни на тебя. Это выглядит очень некрасиво. Он придумал историю о том, что получил какое-то таинственное письмо с упоминанием имени сестры и оно якобы заставило его вернуться в родные края. Мне кажется, он лжет. Кэл приехал домой по другой причине. Он хочет удостовериться в том, что после твоей смерти получит свою часть наследства и она будет немалой.

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая