Черный лед - Стюарт Энн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая

Она медленно пошла за ним к лифту, и он не торопил ее, держался на расстоянии, пока было можно, пока никто не мог увидеть. Тесная кабина лифта пропахла выхлопными газами и чесноком, дверь закрылась, и все время, пока они поднимались наверх, Хлоя смотрела себе под ноги.

Он тоже посмотрел на ее ноги. Простые черные туфли на низком каблуке вроде бы ей подошли, но изрезанная ткань брюк болталась вокруг ее икр. От волос несло паленой шерстью, а из-под длинных рукавов его белой рубашки сочилась кровь.

Лифт остановился, не доехав до его этажа, дверь открылась и впустила кого-то. Бастьен быстро оттеснил девушку в угол, заслонил ее своим более крупным телом, уткнул ее лицом себе в плечо. Она попыталась выкрутиться, но он сжал ее запястье, причинив достаточно боли, чтобы заставить ее не шуметь.

— Притворись, что мы любовники, — прошептал он ей на ухо по-немецки.

Как он и ожидал, она прекрасно его поняла, и этому требовалось получить объяснение, но не сейчас. Бизнесмен средних лет, вошедший в лифт, вежливо отвел взгляд, и Бастьен придвинулся еще ближе к Хлое, придавив своими бедрами ее бедра, точно страстный и неудовлетворенный любовник.

Она потрясенно вскинула на него глаза. Должно быть, почувствовала его эрекцию и теперь знала, до чего он все-таки сукин сын. Эта мысль его слегка позабавила.

Бастьен испытывал искушение поцеловать ее просто потому, что она с таким ужасом на него смотрела, но у него хватило ума воздержаться. Не при свидетелях.

Мужчина вышел, и еще прежде, чем закрылись двери, Хлоя оттолкнула Бастьена прочь, выразительно содрогнувшись.

— Больше не прикасайся ко мне, — сказала она негромко.

— Не дури, — одернул ее он. — Я пытаюсь спасти твою жизнь, хотя понятия не имею почему. Просто веди себя тихо, делай, что говорю, и иди туда, куда я веду. Если мне понадобится трахнуть тебя стоя посреди собора Парижской Богоматери на виду у всего Парижа, ты подчинишься не раздумывая. Ясно?

— Только через мой труп.

— Об этом и речь. — Они приехали на верхний этаж, где коридоры были пусты. Бастьен решил было, что перережет горло любому, кто их увидит, но при удачном стечении обстоятельств он исчезнет из отеля к тому времени, как здесь объявятся его враги, а вот мертвое тело создаст слишком много проблем, чтобы убраться отсюда без помех. Кроме того, Хлоя, вероятно, начнет кричать. Эти американки очень непрактичны.

— Мы почти у цели, — сказал он, ожидая, когда она выйдет вперед него из лифта.

Это была не учтивость — если он выйдет первым, она может отказаться покидать кабину, а он не хотел затевать с ней драку. Хлоя подняла голову и посмотрела на него, и в ясном дневном свете он увидел ее совершенно отчетливо. Увидел боль и страх в темно-карих глазах. Увидел ненависть, предназначенную ему лично.

Неплохо. Это должно помочь ей выжить. Ненависть — штука порой очень полезная, и разжечь в ней ненависть не помешает. Ему ее нечего бояться — она не захватит его врасплох, не сможет ему повредить, не сможет от него убежать. Но ненависть поможет ей выдержать там, где подведет тело и не хватит мужества.

Он повел ее по коридору, одному из бесчисленных анонимных коридоров, одинаковых в тысячах отелей всего мира. Она заартачилась, когда он отомкнул дверь, и пришлось подтолкнуть ее локтем, чтобы напомнить, на каком она свете. Взгляд, которым она его одарила, парализовал бы более слабого мужчину.

— Иди в спальню и снимай одежду, — приказал Бастьен.

— Пошел в задницу.

Он рассмеялся:

— У тебя все руки и ноги в ожогах и шрамах, Хлоя. Ими нужно заняться, а тебе не помешает отдохнуть. Поверь, мне от тебя всего только и нужно, что привести в приличную форму, а вечером отправить.

Не похоже было, что она ему поверила.

— Отправить?

— Я посажу тебя на самолет, вылетающий из Парижа в Штаты. Ты откуда родом?

— Из Северной Каролины.

— Это где-то рядом с Нью-Йорком?

— Нет.

— Тогда тебе самой придется думать, как добираться оттуда домой. Пока ты будешь находиться за пределами Франции, ты в относительной безопасности, но прямо сейчас тебя ищут очень способные люди. Им надо тебя убить.

— По-моему, им надо убить тебя, а не меня.

— Ну, меня они тоже хотят убить. Почти каждый из тех, с кем я встречаюсь, в конце концов начинает хотеть меня убить.

— И я понимаю почему, — тусклым голосом сказала она. Он не подумал возражать.

— Ты собираешься снять эти драные тряпки и мне помочь?

— Сама справлюсь, — сухо ответила она. — Где спальня?

Он указал за спину, на двойные двери:

— Там. Я буду через минуту.

— Я не собираюсь опять с тобой спать! — вскинулась Хлоя.

Было заметно, что ее уязвимость уменьшается, когда растет ее гнев. Это тоже должно помочь ей выжить.

— Опять? Вот не знал, что наше тогдашнее занятие имело что-то общее со сном!

Хлоя покраснела. Он следил, как румянец заливает ее лицо, — должно быть, в прошлом у нее действительно не было темных пятен, если она способна на такую невинную реакцию. Он почувствовал жалость.

— Не бойся, Хлоя, — мягко произнес он. — Я ничего не сделаю, просто окажу первую медицинскую помощь. Других твоих частей я не трону.

Похоже было, что его откровенный деловой подход еще ухудшил ситуацию, но в этот момент его это касалось меньше всего. Ее надо заштопать, накормить, одеть и отправить в путь, и ему некогда терять время. Великое счастье будет, если его не найдут до ночи — значит, его хитроумный план сработает. Если не выкинет чего-нибудь эта девушка, неожиданно ставшая его партнершей. Хлоя сидела на постели, завернувшись в простыню, как будто находилась в кабинете гинеколога. Белье она так и не сняла. Он присел на кровать рядом с ней, и она сделала попытку отодвинуться.

— Не будь ребенком, Хлоя, — сказал он.

Она уставилась на то, что он держал в руках: темно-коричневую бутылочку в одной руке и ватные тампоны в другой.

— Что это? Ты не мог это взять ни в какой аптеке.

— Это отличная штука. Очень дорогая, очень высокотехнологичная, стоит дороже золота. Ускоряет исцеление. Всего через пару дней большая часть шрамов заживет. Вряд ли даже рубцы останутся.

— Откуда она взялась?

— Профессиональная тайна, — ответил Бастьен, вытряхнув на тампон щедрую порцию густого полупрозрачного зеленого вещества. — У нее только один недостаток. — Он взял ее левую руку, над которой Хаким трудился особенно старательно.

— Какой?

— Печет, как адский огонь. — И он стал втирать мазь в первую рану.

Хлоя задергалась, и он почти ожидал, что она закричит. Он выбрал этот отель по многим причинам, и одной из них была великолепная звукоизоляция, и можно было не бояться, что кто-нибудь снаружи услышит ее крики. Но кроме полузадушенного, еле слышного стона она не издала ни звука, только напряглась, борясь с болью.

Он по опыту знал, что эта мазь причиняет едва ли не больше страданий, чем рукоделие Хакима. Причем в руках Хакима Хлоя частично потеряла чувствительность от страха и шока, и полнота ощущений должна вернуться к ней позже. Если она до этого доживет.

Хлоя кусала губы, удерживаясь от стонов, и кровь опять потекла ей на подбородок. Бастьен продолжал свое дело, стараясь не замечать, как ее периодически сотрясает судорога.

— С болью можно справляться и по-другому, лучшими способами, — спокойно заметил он, продолжая рисовать зеленые полосы на ее руке. — Чем сильнее ты с ней борешься, тем сильнее она борется с тобой. Если ты впустишь ее, окунешься в нее и расслабишься, ты почувствуешь, что входишь как бы в измененное состояние, как будто мучения испытывает кто-то другой. Так гораздо лучше.

— Ты много знаешь о боли? — Хлоя едва сумела выдавить из себя эти слова.

— Достаточно, — вздохнул он. — Дыши. Знаешь, как делают дети. Глубокие, регулярные вдохи и выдохи, и попытайся расслабиться.

— Не могу, — прошипела она задушенным голосом. Он слышал, как гулко колотится ее сердце, справляясь с болью.

• Предыдущая
• 25/64
• Следующая