Профессорская служка - Ардмир Мари - Страница 5

• Предыдущая
• 5/64
• Следующая

За раздумьями пропустила момент, когда судья углубился в чтение документов, и очнулась, стоило ему улыбнуться шире и чуть ли не нараспев сообщить:

— Историю вашу помню. Удивляет лишь одно: передо мной лежат бумаги со ссылкой на договор. — Он обратил свой взор на красного лицом барона, спрашивая: — Иск за нанесенный ущерб подавать не будете?

— Нет. Мисс Ирэн Адаллиер моя жена…

— Это неправда, ваша честь, — вступился мой адвокат.

Но барон Кервас и не думал оправдываться на этот счет, он посмотрел в мою сторону, процедив сквозь зубы:

— Скоро ею будет.

— Тщетные надежды, — парировала я.

— Не стоит сомневаться в супруге, моя дорогая, — прорычал сэр Норвилл.

— А вам не стоит ее недооценивать.

— Приятная темпераментность, — поделился своими замечаниями судья, на что так называемый жених скривился, вновь вспомнив про коров:

— Паршивый норов.

Я окатила его презрительным взглядом, он меня сухим и мрачным взором и, неожиданно подавшись вперед, взял за руку со словами:

— Простите, господа, но дабы прекратить ругательства, я хочу ненадолго уединиться с суп… с мисс Адаллиер.

— Не позволяйте им выйти! — вскинулся мой адвокат.

— Не паникуйте, — пристыдил его коллега, — барон Кервас джентльмен, а не какой-нибудь бык, то есть пастух…

Я, не сдержавшись, прыснула в кулачок. Уж слишком подходящее было подобрано слово. А вот мистер Хонаги подавился собственными словами, едва в его сторону взглянул барон, красный не только лицом, но и шеей.

— Выходить не придется, — успокоил всех судья и протянул черную монетку глухого полога: — Возьмите. Пяти минут на разговор будет достаточно?

Сэр Норвилл принял артефакт и произнес, активируя его:

— Достаточно.

Раздался щелчок, и, как все магические вещицы судей, артефакт засветился. Белый свет его излучения вначале уплотнился над монеткой, а затем с шипением накрыл меня и барона Керваса полупрозрачным шарообразным пологом. Сфера глушила звуки для адвокатов, но вряд ли для судьи, это понимала я, а также видел и Томас. И в то время, как Живулони взирал на нас с хитрым прищуром, ожидая развязки, мой жени… ушлый бык, а назвать его иначе я не могу, выудил из кармана свои часы на цепочке, положил на стол и открыл крышку.

В пространстве сферы раздался дополнительный щелчок, полог стал плотнее, лицо судьи вытянулось точь-в-точь как у защитников минутой раньше, а сэр Норвилл приступил к новой атаке.

— Дорогая… — прозвучало нежно, — Ирэна…

В этот раз он постарался сдержаться и не оскорблять, но я еще помнила, что он говорил сегодня на ступенях здания суда.

— Я вам не дорогая. И о фамильярности вы, сэр Томас Норвилл барон Кервас, можете забыть.

— Мисс Ирэна Адаллиер, как ваш жених, я не желаю начинать семейную жизнь со скандала.

Мое возмущение его ничуть не смутило, наоборот. Норвилл заговорил увереннее и встал, желая подавить меня своей массой. Той самой, которую набрал за годы процветания «Нор ин Фо». Но добился противоположного эффекта, я с ехидцей в голосе предложила:

— Не хотите скандала — аннулируйте договоренность с моим отцом.

— Поэтому, — продолжил барон, будто бы не слыша, — я предлагаю замять разбирательство полюбовно и забыть об этом деле раз и навсегда.

— Вы мне изменяли!

— Вам привиделось. Я делал мисс Хэмт… массаж Конечно же, я готов услышать вашу теорию, если есть иные доказательства, — здесь он взял паузу и опять развязно ухмыльнулся: — Помимо слов.

Я решительно отстранилась, увеличивая между нами расстояние, но мясистая, чуть влажная ладонь опустилась на мое плечо, пригвождая к месту. Слишком нагло, чтобы это можно было стерпеть.

— Кристаллы охраны должны нести данные свидетельства.

— Хм… — Томас наклонился ко мне и прошептал издевательским тоном: — Видите ли, дорогая, благодаря вашей истерии они также были утрачены. Правда, кое-что сохранить смогли. А именно, незамеченное проникновение моей юной невесты…

Воздушным потоком сбросила его руку с плеча и встала. А встав, сделала шаг назад, чтобы удушливый запах мужского парфюма не вгонял меня в бессознательное состояние.

— Выходит, сэкономив на подарках для будущей жены вы, сэр Норвилл, не поскупились на дорогие охранные кристаллы. Похвально! — И, театрально хлопая в ладоши, я решилась на ответный ход и снизошла до словесных оборотов его милости:

— Дорогой, быть может, моя истерия и уничтожила ваш офис до основания, но договор в отцовском кабинете остался без изменений. Желаете, чтобы я его обнародовала?

— Бесценная моя, — сквозь зубы рыкнул сэр Норвилл, — ты, видимо, не совсем осознаешь, что значит быть крибой.

Конечно, знаю. Вчера весь остаток ночи только тем и занималась, что просвещала себя на этот счет. Но ему я об этом не поведала.

— Отказав мне, вы получаете срок в полгода и нового правообладателя. Должен заметить, его также выбираю я.

Толстый франт медленно обошел стол, чтобы вновь оказаться непростительно близко. Улыбнулся, вперив взгляд в вырез моего платья, и причмокнул губами, припечатав меня унизительным «ты»:

— Как ты понимаешь, если условия заключения не устроят его, ты переходишь к следующему, а срок растет.

Медленно села и минуту невидящим взором смотрела на ехидное лицо изменника, мечтавшего о моей скорой кончине. Подобный оборот можно было ожидать, но я не была к нему готова.

— Теперь, — барон Кервас остался довольным произведенным на меня эффектом и едва сдержался от потирания рук, — подумай над тем, что я могу многократно увеличить срок. Всего-то пустив упрямую крибу по своим знакомым, несомненно, с определенной договоренностью…

Замолчал, дабы я ощутила момент в полной мере, и спросил с издевкой:

— Как считаешь, двадцати пяти лет служения будет достаточно?

И в эту самую минуту я отчетливо поняла, что, не будь у нас с сестрами заботливой тети Элеоноры Рус, ни одна из нас не смогла бы защитить себя ни перед отцом, ни перед будущим мужем. Но слава Всевышнему, она у нас была и научила очень многому, в том числе и умению уверенно держать удар от беспринципного ничтожества.

— Достаточно. Ценю вашу добродетель, — не без сарказма ответила я и с благожелательной улыбкой встретила его прищур: — Но вы, видимо, не понимаете, что значит быть помолвленным с крибой.

О том, что мыслительный процесс в голове барона пошел, говорил его недовольный взгляд и губа, искривленная влево. На скорость его мышления уповать было глупо, пришлось разъяснить до конца.

— Пока я не отработаю срок, вы не имеете права заключать новый договор.

Сэр Норвилл побелел.

— А значит, не сможете пополнить свой источник за счет иной жертвы.

Теперь посерел, сжимая кулаки. Я же степенно сложила руки и лукаво прищурилась.

— И если условия заключения не устроят меня, я перехожу к следующему правообладателю с увеличением срока. — Задумчиво, с вопросительной интонацией: — И что мне стоит превысить устрашающую цифру в двадцать пять лет…

Будь полог совершенно непроницаем, барон Кервас не сдержался бы и ударил. Глаза, мечущие молнии, надсадное дыхание с хрипом и краснота, залившая лицо и шею, свидетельствовали о его крайнем раздражении. Чувство самосохранения взяло верх, и я, смалодушничав, закрыла часы Норвилла.

Глухой полог барона исчез, однако Томаса в рамках приличия это не особо удержало:

— Дура, я предложил достойную сделку! — Его рев заставил поморщиться не только меня, но и судью.

— Вот к дуре и обращайтесь.

Сэр Норвилл перешел все дозволенные границы, подобное я прощать была не намерена и отключила последний полог со словами:

— А я не вашего поля ягода и не понимаю всех обозначенных достоинств… Уж простите, языковой барьер.

В комнате повисло громовое молчание, приправленное капелькой нерешительности и ожидания. В то время как судья прятал улыбку в руках и давился беззвучным смехом, наши защитники удивленно смотрели на сгорающего от ярости барона и спокойную меня.

• Предыдущая
• 5/64
• Следующая