Профессорская служка - Ардмир Мари - Страница 18

• Предыдущая
• 18/64
• Следующая

— Послушайте!

— Слушаю, — невинно отозвалась я, начиная смешивать нужные реагенты.

— Ирэна, у меня плохое предчувствие, а моей интуиции можно верить…

— Не можно, а нужно, — поправила я.

— Всевышний, что же мне сделать, чтобы вы остановились?!

— Отойдите, — посоветовала с улыбкой. Мой опыт настолько прост, что все его волнения абсолютно излишни, и в этом я была уверена. Я, но не он.

— Если отойду, вы остановитесь?

— Конечно! — и охотно объясняю мгновенно отступившему камердинеру: — Отойдя, вы перестанете мне мешать, я смогу сосредоточиться и, быстро завершив эксперимент, остановлюсь.

— Но…

— Замрите и замолчите!

Щепотка корва, горсть сордольи и несколько капель тарасс и саны я смешала воздушными потоками и высыпала в центр площадки, проговаривая:

— Эхорке Кевассая ля мурто дашева Рисс-г!

И маленький смерч, созданный моей силой, подхватил засиявшие крупицы, растворяя их в себе. Творение стихии заискрилось, вспыхивая сиреневыми молниями, и увеличилось вдвое, точь-в-точь как это было описано в книге. Я на полпути к победе!

С улыбкой, гордо вздернув подбородок, произнесла:

— Эхорке ке саррима!

Вот тут василиск, стоящий сзади меня, неожиданно вспылил:

— Во что я ввязался?! Вы даже слов призыва стихии не знаете…

И не успела я ничего предпринять, как была схвачена поперек туловища и отодвинута в сторону. А взбунтовавшийся Ксил ногой активировал полог защиты над площадкой для опытов и нырнул за ближайшее укрытие, утаскивая за собой и меня.

— Вы с ума сошли! Я не закончила опыт! Это опасно…

Попытка вылезти из-под совсем не хрупкого, а очень даже тяжелого революционера в чешуе не увенчалась успехом.

— Опасно то, что вы уже произнесли, — прорычал он и пояснил для удивленной меня: — «Саррима» в переводе с мертвого языка стихийников означает «шторм», а никак не «легкий летний дождик», который произносится с удвоенным «д» в конце слова!

— Я сказала с «дд».

— Нет! — заявил он категоричным возмутительным тоном и отсел от меня.

— А вы откуда знаете?

— Работаю в центральной библиотеке Академии МагФорм, пишу трактат о нелепых ошибках в заклинаниях и их последствиях. И ваша оплошность одна из самых досадных.

— Так это же прекрасно! — Я села и подтянула колени.

— Вы так думаете?

— Да! Во-первых, теперь я знаю, где брать методички и словари, во-вторых, на ошибках учатся. А сейчас, — торжественно провозгласила я, выбираясь из-под укрытия, — предлагаю посмотреть на результаты моей.

Но результатов не было. Под колпаком защиты площадка для опытов оказалась пустой, чистой и на удивление сухой. Я смотрела на творение рук своих, вернее его полное отсутствие, бесстрастно, а василиск — с нескрываемым ужасом. Совершенно не понимаю, что могло его так напугать. Следов опыта нет — вопросов нет. Все чисто, и оттого немного горько.

— Жаль, — резюмировала я, отчаянно стараясь не расстроиться. — Что ж, в другой раз, быть может, повезет. — Отряхнула подол халата, спрятала в карман блокнот и, подавив приступ жалости к самой себе, подхватила самые хрупкие приборы: — Идемте, Ксил, нам здесь более делать нечего.

И степенно пошла на выход, раздумывая о том, как несправедлив окружающий мир, сжалился бы надо мной и хоть парой капель наградил провалившийся эксперимент. На лестнице мне с трудом давался каждый шаг. И казалось, воображение зло насмехается над моей первой неудачей, мне слышался стук дождя, раскаты грома и треск молнии, журчание воды, и даже сырость ощущалась в окружающем воздухе. А может, это невыплаканные слезы подступили так близко, что даже душат меня?

— Ирэна, слышите? — Настороженный вопрос василиска вырвал из печальных размышлений.

— Что слышу?

— Дождь… — прошептал бледнеющий камердинер профессора.

— Вам кажется. Вы же закрыли полог, не так ли? — Не вопрос, а скорее утверждение. — А значит, ничто не могло проникнуть сю… — И со звучным «шлеп» я наступила в лужу!

Поднимаю взгляд от залитого водой и булькающего каплями пола, а там…

— Всевышний!

— Всенижний…

Выдохнули одновременно я и Ксил.

А над нами бушующее черное небо, молнии и дождь, проливной с порывами ветра. Ручьи текут с мебели и стен, на полу скапливаются в лужи, а затем и в озера. Воды много, она ищет выход.

— Держите! — Я впихнула в руки изумленного василиска свои приборы и побежала проверять масштаб стихии. Ближайшие комнаты, и лестницу, и даже выскочила на балкон. — Весь дом! Она охватила весь дом, кроме подвала… Потрясающе! Уникально! Небывалый успех…

— Ирэна! — Окрик пассивного сообщника вернул меня с небес на землю, а именно со второго этажа на первый. — Немедленно прекратите эксперимент, вы же затопите дом!

— Ой… — Несколько мгновений я все же позволила себе полюбоваться на плод своего труда, а затем с сожалением произнесла: — Тарванния Экта!

Небо под потолком холла дрогнуло, заклубившись, сверкнуло молнией в последний раз и растворилось в рассвете нового дня.

— Исчезло, — заметила со вздохом.

— А лужи остались, — укоризненно протянул камердинер. — Как будете убирать?

Впервые я стояла, не зная, что делать. Эксперимент удался — это счастье, его последствия колоссальны — это крах.

— А… но… а разве… И… — В конечном счете с возмущением взглянула на напарника. Все-таки ему, как сочинителю трактата об ошибках, должно быть, известны методы их устранения.

— Нет-нет, я занят, — понял он мой выразительный взгляд и, удобнее перехватив приборы, сообщил: — И мне уже давно пора вернуться.

— А если…?! — Я хлопнула в ладоши и потянулась за своим блокнотом. — Кажется, где-то на последних страницах у меня записано хорошее заклинание с огнем…

— Даже думать не смейте! — рявкнул до сих пор сдержанный Ксил. — Из-за вашего артефакта результат первого эксперимента намочил весь дом, а результат второго его попросту спалит.

— Но… — смущенно потупилась. Говорить «я не знала» будет нелепо, пришлось молча проглотить горькую пилюлю. — И что в таком случае делать?

— Призовите Ганса, он подскажет.

Заявив это, камердинер профессора поднялся наверх и ушел через портал, а мне ничего не осталось, как, закрутив воздушный поток воронкой, позвать на помощь дворецкого.

Он появился минут через пять, грозно сдвинув брови и громко шлепая по лужам. Высокий, мощный, хмурый.

— Мы тут немного поэкспериментировали… — невинно сообщила я.

Бессовестный огневик оценил масштабы штормового пришествия, сообщил, что он поражен, удивлен, обескуражен, но выгораживать меня перед профессором не будет.

— Когда Дейр приедет, расскажешь все сама, чистосердечно, — снимая сюртук, сообщил Ганс.

— Хорошо.

— И Ксила не впутывай. — Он расстегнул манжеты и закатал рукава, открыв две идентичные татуировки на запястьях. — Уверен, василиск пытался тебя отговорить.

— Плохо пытался, — заявила я нахально, но, поймав укоризненный взгляд Его Величества Дворецкого, пообещала: — Впутывать не буду.

— Правильное решение, — подмигнул тот и потер кончик носа, чуть кривя губы. — И последнее: не говори Дейру, что призывала меня…

Интересный оборот. Если не говорить, значит, он меня сейчас бросит, оставит наедине с проблемой — и разбирайтесь, мисс Адаллиер, самостоятельно, ручками и тряпкой. Подобной работы не боюсь, но процесс уборки будет долгим, мой промах будет замечен, а огласки мне совсем не хочется. Поэтому я эти самые ручки сцепила и недоуменно посмотрела на огневика.

— Что? — не понял Ганс, нахмурившись еще сильнее.

— И как, по-вашему, я справлюсь с царящей в доме повышенной влажностью сама? Как объясню мокроту всем ее заставшим? И…

— Ирэна, успокойтесь. Я не сказал, что брошу вас в беде, просто буду вынужден наказать… в мягкой форме. — Улыбка-молния сверкнула на его лице.

Его обнадеживающее уточнение меня нисколько не успокоило, наоборот, насторожило.

• Предыдущая
• 18/64
• Следующая