Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. - Страница 98

  - Неожиданный выбор, - признал грустный управляющий.

  - Как говорил тот пенсионер в больнице? - взвела бровь Милена. - Доработать напильником. Да, сейчас займемся, и после будет смысл назвать это... осадком. Думаю, в переговорную не пойдем. Я быстро.

  Управляющий недоуменно развел руками, отложил отдельно папку с документами - надо полагать, подборку на последнего кандидата. Уточнил, нужен ли он при разговоре.

  - Лучше чай, вот что дивно заменит вас, - улыбнулась Милена. - два чая, мне и моему собеседнику. И... что с вашим сыном?

  - Авария, - нехотя выдавил управляющий. - Сложная травма.

  - Тут я мало полезна, ваши врачи должны справиться. Но если психика или нервы... стресс, кошмары, чувство вины. Я верно называю? Вот это - ко мне. Через Пашу, если будут надобность и время.

  - Спасибо, - искренне и немного удивленно кивнул управляющий.

  Чуть погодя он сам принес две чашки чая на подносе. Этот офис действительно был диким, если изучать привычки его обитателей с точки зрения сухого, напичканного амбициями соискателя, который отказался сам и ушел в раздражении.

  - Красивый вид, - похвалила панорамное окно Милена, располагаясь в кресле. - Вы любите горы? Нет, лучше - ты. Сложно работать издали. Горы. Давай поговорим о горах и людях. Не о городе и людях, вот что важно. Город - это не рельеф, а насмешка...

  Допив прохладный чай, Милена встала и бесшумно покинула кабинет. Собеседник, молчавший почти все время, продолжал глядеть за окно и даже не моргал.

  Управляющий ждал в приемной и заодно обедал, двумя палочками ловко прихватывая еду и отправляя в рот. Жестом предложил Милене сесть и присоединиться, он, оказывается, заказал на двоих.

  - Не торопите его, пусть отдышится, - кивнув на дверь, попросила Милена. - Я сильно вмешалась. Но, полагаю, дело того стоит. Паше я должна, это тоже есть. Смешно, как людей способны донимать пустяки. Рост, производитель одежды или марка часов. Ваши тоже дорогие? Что за марка?

  - Мой пунктик не часы, а телефон, я долго не мог привыкнуть к новым штукам, а сейчас прирос, - посетовал управляющий. - Он ценит бренды?

  - Нет, изъян умеренный, я ввела в рамки. Он нуждается в поддержке на первое время. Ободрении. Небольшом, без восторженности. И еще в машине и удобном кресле, это у вас называется ортопедия, да? У него проблема со спиной. Он ловко прячет, но это стоит учесть. Он оценит.

  - Та девушка, - нахмурился управляющий. - Мне неловко уезжать еще и из-за неё. Видите ли, Павел не особенно легко пускает в близкий круг. Я не знаю, что произошло с его первой семьей, но семья была, определенно, и о ней мы никогда не разговаривали. Его вторая жена была ошибкой, безумно красивой ошибкой - но не как вы, конечно, вы безмерно очаровательны, это еще страшнее. Она взяла все, что пожелала. Наш проект пятилетней давности с производством в Китае. Павел тоже не остался в накладе, пусть это и звучит грубовато. Он получил интересные связи в столице, - управляющий нахмурился. - Почему я говорю то, что не склонен излагать вслух никому?

  - Никто - это не про меня, - рассмеялась Милена. - Варвара сложный человек, она еще растет и меняется, и я не лезу в это. Я недавно поняла, как можно лезть и как это неоднозначно откликается. Опасаюсь пользоваться даром. Только чисто медицински, когда вижу привнесенные искажения, опасные для человека. Смешно есть палочками.

  - Нужна привычка.

  Милена приопустила ресницы, закрыв тему. Палочки были мертвые, звонкие. Не отзываются на прикосновение. Обработанная много раз, древесина утратила себя окончательно, отделилась от единого слоя окольцованного годовыми слоями бытия, именуемого - лес... Но как объяснить это человеку плоскости? Как ему рассказать, что цветок на окне самую малость родня березе близ бунгало, где ждет Маришка? Что в комнате отеля, где теперь работает Марк, есть орхидеи - и они еще живут, оторванные от корней и жадно, отчаянно, цепляются за право остаться в своем слое и не уйти в небытие до срока? А начни говорить это, придется упомянуть воду, ту самую воду, что наполняет людей и наполняется, пропитывается ими...

   - Кажется, я задумался, - виновато отметил последний участник собеседования, неловко замерев в дверях. - Не принято быть в кабинете в отсутствие его хозяина.

  - Отчего же? Ваш стол теперь тот, что справа, у окна, - покровительственно сообщил управляющий. - Можете осваиваться. Три двойки - кадровый отдел. Звоните и уточняйте детали по оформлению. Милена полагает, что вы пройдете испытательный срок. Отчего-то я сегодня доверчив, но вы уж не подводите столь удивительную женщину.

  - А-ах...

  Милена выдохнула сквозь зубы и закаменела. Видения о прошлом и будущем - удел прорицателей. Способность понимать нечто о знакомых людях в настоящем и даже иногда видеть их глазами - особенность вальзов востока. Она и вздумала прорезаться прямо теперь.

  Марк стоял у окна, смотрел в комнату. Он видел морок, который опознавал как Милену - и потому, вероятно, картинка для самой Милены - настоящей - держалась четко.

  - А-ах... плохо. Как плохо!

  Подлинная Милена, до крови закусив губу, опознавала и видимый Марку морок, и его суть. То есть суть плыла и слоилась, ускользая от классификации, но, безусловно, принадлежала исподью. Суть устами ложной Милены беспечно и вроде бы без интереса выспрашивала о делах. Упоминала Маришку, именуя её непривычно - Марией. Суть потрошила Марка без жалости, кое-что понимая в дарах востока, и скорее всего это тоже притягивало взор и помогало ощущать себя там - в ином месте, где творилось дурное.

  - Вот и все, - торжествующе выговорила лже-Милена.

  Теперь в лоб Марку целило дуло пистолета - длинное, дополненное глушителем. Лже-Милена отступала к дверям, продолжая морочить жертву и выбирая удобный по понятным лишь ей причинам момент для выстрела. Как чуяла Милена настоящая, ложной было сладко дать обманутому очнуться, чтобы он ушел в отчаянии, сломленный проигрышем и невольным предательством.

  За спиной лже-Милены резко, на выдохе, завизжал Ван - и откуда только взялся? Скорее всего, выпросил право походить по красивому и незнакомому месту, пока длится деловой разговор. Ван нес бутыль, холодную на ощупь, и без малейшей заминки пустил её в дело, не целясь, ударил врага в спину.

  Лже-Милена увернулась, получив лишь ослабленный удар по касательной, что подвинуло её в сторону и вынудило вооруженную руку опуститься. Ван промчался через комнату и стал трясти Марка за рубаху, дергать за пояс брюк.

  - Еще одно недоделанное дело, - торжество в голосе исподья было явным, воспринималось оно ярче самого голоса.

  Рука с оружием снова шла вверх.

  Милена-настоящая закричала, впиваясь ногтями в ладони и проваливаясь мимо боли - в сумрак близости к бессознанию. Она не успевала! Ничего не успевала, слишком далеко и вдобавок - непривычно, она не вальз запада, чтобы сразу прыгнуть отсюда в ту комнату. Но есть еще миг, его хватит для влияния, может быть - хватит.

  Марк, наконец, очнулся и поймал подсказку, а может, и сам сделал тот же выбор. Вскинул перед лицом руку, жест был похож на последнюю, бессмысленную попытку защиты. Лже-Милена рассмеялась. Первую пулю она предназначила руке, а вернее - лицу за этим слабым щитом...

  Милена настоящая повторила жест Марка, отсылая ему в слитности движения - смысл. То, что мог бы взять из последнего мгновения вальз запада для своего спасения... Опытный вальз. Где только его взять, опыт...

  Ван завизжал, когда палец убийцы медленно-медленно надавил на спуск. Но смотрел мальчишка не на оружие или убийцу, а на тыльную сторону ладони - совсем как Марк. Ладонь, управляемая троими - Марком, Ваном и едва способной пробиться к их бессознанию Миленой - повернулась ребром. Хрустнули одна за другой мелкие косточки пальцев, сминаемые пулей.

  - Тварь, - прорычала Милена, выбитая в сознание своим же криком.

  Было больно дышать, глаза едва соглашались воспринимать мир плоским, ограниченным.