Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. - Страница 54

   - Ружана, вот имя нынешнего страха, - усмехнулся Бэл, чуть подумав. - Некто премудрый вообразил, что она снова полезет убивать меня. Затем подумал: хозяйка то ли в духе целиком, то ли одной ногой уже ступила на последний корень. Уйдет по недосмотру еще и Бэл, кто спасет нас в зиму... Игрун, они не того страшатся. Понять бы: как управляться мне - выжившему, если мысли темны и пророческий дар оглох? Картины вижу, но языку их не внемлю.

   Бурый не отозвался, прокрался во двор и огляделся. Истратил несколько мгновений, чтобы подточить когти о фундамент главного здания. И лишь затем направился к старому дереву. Тому самому - сразу понял Бэл - в корнях которого со дня боя лежал малыш Врост. Еще вчера бессознательный, вне ума пребывающий. Сейчас - открывший глаза, чтобы, уставясь в одну точку, сверлить унынием ночь.

   - С возвращением. Как ты? - тихонько спросил Бэл, трогая мальчика за руку и улыбаясь ему, хотя ночь мешала и отослать, и принять эту улыбку.

   - Прости, - всхлипнул Врост. - Я не стоял там, где велела Черна. Я не сделал и того, о чем твердила Милена. Не заготовил для тебя верный корешок. Отвлекся... Я во всем виноват. Второй раз подвел людей и предал дом, приютивший меня. Но ты не думай, я понимаю ошибку и сам уйду. Сейчас попрощаюсь с Файеном и - сразу в лес. Пусть взимает плату с меня одного.

   - Я думал, ты взрослее, - усмехнулся Бэл, гладя загривок буга и молча благодаря зверя за то, что разбудил кстати и помог не опоздать к важному разговору. - Первому дому ты не чинил зла, просто силенок для исправления малой ошибки не хватило. Второй названной тобою вины я не понимаю и вряд ли она есть, надуманная. Разве вот такая: бой Черны потряс тебя слишком тяжело, ты осознал даже вне ума боль Тэры и смятение самого Файена, устрашился и решил сбежать в лес. Стыдно. Узнает Черна - больше тебя и не заметит, пожалуй. Она строга.

   - Нет, не так... Погоди! Нельзя даже в лес уйти? - ужаснулся Врост, неловко цепляясь за послушные корни и усаживаясь в их шевелящемся плетении, как в кресле. - Но разве не так оплачивают ошибки? И разве я плохо объяснил, как велика моя?

   - Я первый ученик Тэры Арианы и наместник её замка. Пока что на мне лежит бремя выявления ошибок и ответа за те, какие я признаю долгом замка. Так что не спорь, слушай: нет за тобой вины, определенно. Я бы знал. Но сейчас ты творишь невесть что! Мы люди. Нам нельзя делать вид, что ума у нас нет и зрения души - тоже. Ты оклеветал себя, затем осудил, наконец - приговорил. Себя, понимаешь? Хотя есть Файен, Тэра, наша Черна, наконец - жители ближних земель. Ты не один здесь человек. Мы, люди Нитля, связаны друг с другом и с миром. Прежде, чем выпадать из связки, стоило бы оглядеться и подумать: а кто заменит меня? Ты подумал?

   - Но я виноват! Хорошо, скажу все, как есть, пусть мне будет стыдно глянуть тебе в глаза теперь и после: я видел у неё дикую грибницу. Видел, прямо в то утро. Но не задумался, что бы это могло значить. Я виноват!

   - Милена много раз доводила Ружану до слез, Светл защищал, когда не следовало, Тэра сквозь пальцы взирала на нашу грызню. Черна презирала рыжую, за последний год с ней ни разу не заговорив. Все виноваты, так?

   Даже в темноте было заметно, как Врост недоуменно трясет головой и отмахивается от сказанного. Вздыхает, косится на буга и лезет чесать псаха под горлом - словно это нормально, дарить ласку дикому зверю с распущенными во всю длину усами, обозначающими тревогу, а то и озлобление. Игрун взрыкнул и потерся об руку. Слегка прикусил ладонь Вроста и потянул на себя, то ли приглашая пошалить - то ли утешая.

   - Ружана травница, грибница у неё - не повод к тревоге. По осени приручать самое время. Она ударила меня в порыве совсем уж гадкого чувства - страха, перемешанного с завистью и жадностью. Заранее не собиралась убивать, хотя мысли в её голове крутились разные, водоворот был мутнее мутного. По-твоему выходит, нет ей прощения? Если так, что делать дальше ей и всем нам? Уйдет она, положим. Светлу станет легче? Или младшим травникам, ведь ни один из них не умеет шептаться с грибницами. А псахам каково? Светл зачахнет, и они отвернутся от людей, залягут в спячку.

   - Получается, и вины нет, и платить не надо, сиди за стенами да выискивай, почему бы всюду быть правым, - возмутился Врост громко и запальчиво. - Я испугался, когда Черна вошла в бой и такое началось, что хоть сразу помирай. Это что, тоже не вина?

   - Ты не рожден ангом, для которого в бою мысль о поражении - уже поражение. Ты стоял вне боя и вдобавок ты вальз, особенный. В тебе живет серебро. Почему бы тебе не бояться за Черну, Тэру и весь замок? Я тоже боялся. Сильнее твоего, уж поверь. Так перетрусил, что зарубил Йонгара... Как теперь узнать, что он затевал и кто его надоумил? Мне не видна за тобой ошибка во время боя Черны, еще раз это подтверждаю. Ты исполнил, что мог. Но сейчас дал слабину и решил не подставлять плечо под новую ношу. Куда проще поплакаться деревьям, они если и накажут, то ожидаемым - им требуется лесник. А вот здесь, в замке, на пороге глубокой осени, к тебе подкрадется неведомое. Признайся: ты вздумал уйти в лес, чтобы спастись от худшего - от лютой зимы.

   Врост промолчал, продолжая гладить буга и словно бы не желая слышать ужасного обвинения. Мальчик, само собой, не намеревался бежать в лес от тягот зимы, - подумал Бэл, выдерживая паузу и уговаривая себя изгнать из голоса и взгляда намек на жалость. Нет причин наказывать неоправданным подозрением. Еще вчера сам Бэл возмутился бы и бросился защищать мальчишку, услышав нечто подобное из уст Тэры, умеющей кого угодно отхлестать словами больнее, чем иные бьют плетью. Увы, хозяйка на грани выживания. Её слова приходится выговаривать вслух ученику, хотя душа бунтует. Хотя самому Бэлу, сидящему на буге, вполне по-настоящему хочется умчаться в лес, найти берлогу и залечь до весны, прижавшись щекой к бурому меху... Вдруг да вылечат корни, вытянут яд грибницы? Говорят, иной раз спячка помогает, только она и ничто иное. Лучше быть лесником, чем беспямятным древесным корнем...

   - Не надо меня так, - засопел Врост. - Ты ведь специально! Не хотел я сбегать, всего-то не подумал про тебя и иных. Не подумал, что в зиму от меня будет польза. Я только начал понимать науку по корням, в холода они спят, я - обуза. Вот так решил.

   - Тэра безупречная прорицательница. В её замке нет никого, кто был бы обузой. Даже у Ружаны, наверняка, есть нечто за душой помимо злой грибницы и слабости, угрожающей впадением в отчаяние и даже панику. Мы разобрались на сегодня?

   Врост кивнул и удобнее сел в корнях. Передернул плечами, недоуменно косясь через плечо. Бэл повел бровью и кивнул, признавая: он и сам ощущает угрозу, направление то же самое.

   - Непокой, - определил ощущения Врост. - Большой непокой, он меня и вернул в ум прежде, чем все травники, пожалуй, ждали. Я очнулся слабый и взялся городить глупости. Ну, если честно, самую малость было... хотелось в лес. Там мне всегда хорошо. И еще мне надо было идти прямо теперь. Что-то тянуло.

   - Выйдем на опушку, - решил Бэл и хлопнул в ладоши, предлагая двору отозваться. Стены послушно усилили звук, признав право хранителя огнива. Бэл негромко сказал, представляя первого анга и почти так же отчетливо - второго, бывшего помощника Йонгара: - Непокой у старой границы боя. Мы с Вростом проверим, я знаю, надо торопиться - и никого не жду. Но и вы не мешкайте. Вас двоих пока достаточно, если я вижу верно.

   Буг потянулся, встал боком к Вросту и зашипел с фальшивой сердитостью. Он почти дикий, одного больного возить - уже странное решение. Второго здорового брать вовсе некстати... Но буг подставлял спину вполне определенно. Врост не усомнился, пискнул от восторга, шатаясь, привстал из послушных корней - и повалился вперед, на руки Бэлу. Он весь затек до каменных судорог мышц, так бывает с неполно пролеченными. Ноги мальчишка успел более или менее поупражнять, руки приучил к движению, а вот спину, плечи, поясницу еще не мог признать послушными. Бэл усадил всхлипывающего от боли пацана перед собой, отодвинул клинок за спину, подальше.