Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. - Страница 111

  - Недооценивать меня, - капризно вздернув верхнюю губку, шепнула Милена. - Да как он смеет?

  Впереди надрывались от ора черные машины - две, они шли очень плотно, разгоняя всех и стараясь протиснуться в щель меж осевыми и поместиться там, хотя подобная работа с пространством посильна лишь вальзу запада... Машины суматошно мигали синим и выли, раздергивая по жилке нервы пассажира. Того самого, жаждущего скрыться от погони. Он знал: за мостом дорога вильнет левее и там станет широко, черные машины смогут разогнаться.

  - Попался, и теперь без невнятности, - улыбнулась Милена.

  Последний раз глянула на холодную воду, качающую сор мертвых бликов и редкие крошки жизни - неперелетных птиц. Шаг удлинился, превратился в скользящий бег. Черные машины вывернули на дугу уширения, пробираясь в потоке к дальнему повороту. Враг уже предвкушал успех побега, когда Милена догнала вторую из машин, оскалилась мновенной рассчетливой злостью - и рванула ручку передней пассажирской двери, прекрасно помня о возможностях вууда в плоскости. Замок поддался, позволил скользнуть в щель, откинуться на сиденье и безмятежно улыбнуться водителю. Вот кто испытал шок: вряд ли он мог представить, что его машина умеет беспричинно глохнуть. Две секунды тупо смотрел на приборы - и лишь затем завел мотор...

  - Он не дождался меня, наглец, - воркующим голосом Милена сообщила заведомую глупость, взмахнула ресницами, изгоняя остатки рассудительности из сознания человека плоскости. - Разве можно так - со мной?

  - Н-нет, - поперхнулся водитель.

  С заднего сиденья дружно выругались, ничего не понимая, но тоже не находя возражений. Милена изучила ногти - на правом мизинце имелась грязь...

  - Следи за дорогой, - велела Милена водителю, едва не отставшему от первой машины.

  Завибрировал телефон. Один из тех, кто сидел за спиной Милены, сунул аппарат к уху, кивнул и передал его вперед.

  - Вас.

  Приняв трубку, Милена долю мгновения смотрела на неё, полную тайнами чужой игры. Сидеть в машине врага и ехать туда, куда он везет - глупо или допустимо? Сойти пока не поздно. И долго будет именно так. Трубка шелестела мужским голосом. Милена поморщилдась и позволила шепоту стать ближе к уху, вползти в сознание. Она ощутила: звонит тот, из первой машины. Его страх - знаком, ошибки быть не может.

  - Хозяин желает видеть вас. Хозяин. Сам, - в голосе звенели восторг и ужас, слитые во взрывоопасный коктейль паники. - Он гарантирует безопасность ... то есть я обещаю... то есть при соблюдении взаимного перемирия. У нас предложение. Его надо выслушать. Надо.

  Человек паниковал, Милена щурилась, молчала, безошибочно изучая потный затылок сквозь непроницаемо тонированное стекло машины, идущей впереди. Чем дольше она молчала, тем чаще вибрировал чужой пульс. Чем пристальнее смотрела, тем острее срывался голос - в хрип. Человек пытался свободной рукой добыть таблетку. Он знал, что дольше не выдержит. Он второй раз ронял из вялых пальцев жизненно важную горошину.

  - Марк, - едва слышно обозначила свой интерес Милена. - Он ведь... пропал?

  - Д-да, - выдавил враг. Заторопился добавить, опасаясь молчания, взвинчивающего пульс. - Н-невозможно. Хозяин с-спросил, то же самое. То ж-же...

  - Мальчик. Второй, с Марком. Там был мальчик.

  - Т-то же... ак с-свозь землю, - теперь враг глотал звуки и давился ими, как отравой. - К-к с-свозь...

  - А ты, значит, не умеешь - никак, - лениво уточнила Милена, рассмеялась и послушала икающее, подобострастное ответное перхание. - Далеко ехать?

  - Г-горки, - невнятно выговорил собеседник и заспешил, по прежнему глотая часть звуков и давясь ими на вдохе: - Умоляю, я нь винват, я исполняю приказ, я б ни-икгда... ребенка. Ре-ребенка. Б-б-бы... ни-кда...

  - В никогда, - прошелестела Милена, - уходят ночью. Если тьма того жаждет. Если, слышал? Я просто подумала вслух - если.

  Она отодвинула телефон от уха. Доживет ли исполнитель до утра? Судя по пульсу страха, судя по третьей выроненной таблетке и хрипу... Хотя зачем судить? Следует отвернуться и вычеркнуть несущественное из внимания. Она не исподник, чтобы наслаждаться местью, такой потной и вонючей. Милена скривилась, и, не глядя, протянула назад руку. Трубку деликатно изъяли.

  - Вы на службе? - уточнила Милена, смещая внимание к людям у себя за спиной.

  - Госслужбе, - с нажимом уточнил голос.

  - Грустно, - посетовала Милена. - Клятва принесена одному, а долг - он взимается с вас иными... как же говорила Тать? Обналичивается. Хорошее слово. Не стоит так настороженно воспринимать все, и оружие уберите. А то я начну переживать, - голос сделался стеклянно-жутким, Милена даже передернула плечами: зачем пугать? Само получилось... - Давайте будем сосуществовать... живо. Мне не интересен ваш долг, вам не в зачет моя цель.

  - Живо, - усмехнулись сзади и щелкнули металлическим. - На предохранителе теперь, натурально.

  - Говнюк не из ваших, - прислушиваясь к звуку голоса, сообщила Милена, изъяв вопросительные нотки и прицелив палец в затылок полудохлого пассажира первой машины. - За него не стоит... надрываться. Не на службе.

  - Точно, - отозвался второй голос. Человек разобрал приглашение к беседе, отосланное даром вальза и принял, может статься, неосознанно. - Расклад весь левый. А ты каким боком в деле?

  Пауза настоялась, выдержка шла ей в пользу, копила значительность. Милена щурилась и ждала момента: позже слова перезреют, раньше - будут не вполне весомы. Работа вальза востока невидима и не ощутима даже для опытных и даровитых слушателей. Она сродни интуиции повара: тут щепоть приправ, там всего один листочек в довесок, прикрыть крышку, спустить пар... Что рецепт? Рамки и профанация. Лучшее от худшего отличается не рецептом - а поваром. Или пекарем. Милена прикрыла веки, вдруг осознав, кто учил её дару востока в Файене. Бэл и пекарь... Глупо и ложно, что дару могут и должны учить вальзы. Они-то вроде рецептов в записи: дают насквозь фальшивое, потому что - чужое, по шаблону!

  - Ваша служба внутренняя, - дотянув паузу, Милена 'сняла крышку' и стравила пар молчания. - Моя... внешняя.

  Как еще можно обозначить плоскость и Нитль? Опосредованно. И поймут тоже - опосредованно, наполнив сказанное своим смыслом. Вон, оба хмыкнули. Зауважали.

  - Что, и ваши объекты бегают по магам-перемагам в седьмом колене? - поинтересовался более разговорчивый. - По мне так к стенке гада, вот было бы законно. Как он зыркнул, так мы и просекли. Зомбирует. Только нас не проймешь.

  - Хорошая подготовка, - промурлыкала Милена, щурясь от сдержанного веселья.

  Чуть помолчав, она значительно вздохнула и тем выразила намерение прервать беседу: тайны есть у всех. У неё, работающей на загадочное 'внешнее' тайн особенно много.

  За стеклами мелькали дома, машины опасливо жались к обочинам. Просторная осевая позволяла мчаться бешено. Телефон на заднем сидении снова ожил. С той стороны приказали, с этой - коротко сообщили о готовности исполнять.

  - Документы сказано не проверять, - значительно сообщил сидящий слева. И добавил от себя, домыслы. - Ваши отработали оперативно.

  Черные машины вырвались из города на узкую дорогу, в целом красивую, с плавными изгибами и лесом по обочинам. Все впечатление портили заборы. Высокие, глухие. Милена прикрыла глаза, позволяя себе прощупать врага и потянуться дальше - он ведь ниточка, настоящий узел не тут вяжется и не отсюда запитывается. В первой машине пассажир все так же дрожал и потел. Он уронил уже пятую таблетку. Внутренне сломался и не верил, что дотянет до рассвета. Что для хозяина он по-прежнему ценен... Но это не важно. Кем-то усердно натасканный человек плоскости обладал задатками вальза востока, и сейчас он не мог сосредоточиться и подчинить собственный дар. Он был почти трупом. Но в паутине чужого плана этот исполнитель запутан плотно, нити от него тянутся сильные.

  - Все уже готово, - шепотом удивилась Милена, нащупав впереди то, что настораживало всерьез: крупный, туго затянутый узел намерений, свитых в толковый план действий.