Девять месяцев до убийства - Куин (Квин) Эллери - Страница 75

В глазах Пеппера сверкнула молния.

— Черт побери, мистер Вудрафф! Вы не имели права говорить об этом!

Вудрафф попытался оправдаться:

— Быть может, это и была оплошность с моей стороны, Пеппер, но, видите ли, мне взбрело в голову, что новой правопреемницей будет миссис Слоун, то есть сестра Халькиса. В этом случае Слоуны все равно получали бы галерею в собственность, только другим путем. И в принципе ничего не теряли.

— Вы можете рассуждать как вам угодно, это ваше дело, — резко сказал Пеппер. — Но вы грубо нарушили принципы вашей профессиональной чести. Впрочем, что было, то было, дело прошлое. Когда вы держали в руках новое завещание — за те пять минут до выхода траурной процессии, — вы ведь, без сомнения, поглядели, кто новый наследник?

— Нет, я собирался распечатать завещание только после похорон.

— Вы совершенно уверены, что держали в руках подлинный документ?

— Совершенно уверен.

— В новом завещании были оговорки относительно отмены старого?

— Да.

— Что за оговорки? — недоверчиво пророкотал Велье.

— Такие, что это только добавит нам головной боли, — ответил Пеппер. — Там было сказано, что все прежние завещания отменяются. Это означает, что старое завещание утрачивает силу даже в случае, если мы не найдем новое. Следов. ательно, если мы не найдем новое завещание и не сможем установить имя нового главного наследника, которому достается художественная коллекция, то суд решит, что Халькис умер, не выразив своей последней воли. Чертовски неудобная ситуация.

— Тогда, значит, имущество Халькиса будет поделено между его родственниками, — добавил Вудрафф.

— Теперь я понял, — проворчал Велье. — Этот пострел Слоун везде поспел — пока не нашли новое завещание, разумеется.

К ним присоединился Эдмунд Кру.

— Как дела, Эдди? — спросил Белье.

— Ничего не смог найти. Никаких пустот за обивкой стен, никаких потайных ниш. Никаких тайников между стенами. Вообще ничего.

— Черт побери, — сказал Пеппер.

— Если завещание не находится у кого-либо из присутствующих здесь при себе, то можете мне поверить на слово — его больше нет в этом доме, — заверил полицейский архитектор.

— У меня есть одна идея, — сказал Пеппер. — Но это уж самая последняя. Впрочем, вначале я хотел бы переговорить об этом с шефом.

Велье засунул свои огромные руки в карманы и окинул взглядом поле битвы.

— Внимание, все присутствующие! — громоподобным голосом провозгласил он. — Прошу всех покинуть эту комнату, потому что я сейчас уйду и запру ее, а также две прилегающие к ней комнаты. Понятно? Никому не разрешается что-либо искать здесь. И еще! Вы можете выходить из этого дома и возвращаться в него, но вы будете под постоянным надзором полиции.

— Мне кажется, что… — кто-то сказал это глухим голосом, как из могилы. Велье медленно обернулся.

Доктор Уордз сделал шаг вперед. Это был человек среднего роста, с длинной бородой пророка. Он поглядывал на сержанта Велье близко посаженными карими глазами с нескрываемым лукавством.

— Вам что-нибудь нужно? — раздраженно осведомился Велье.

Врач улыбнулся.

— Ваши указания не доставят особых неприятностей постоянным обитателям этого дома. Но для меня они весьма обременительны, сержант. Я в доме только гость и не хотел бы без надобности продлевать свое пребывание здесь после столь печального события.

— Скажите-ка сначала, кто вы такой? — Велье подошел к нему.

— Моя фамилия Уордз. Я британский подданный, — ответил бородатый человек, весело подмигивая. — Я врач, или, если точнее, врач-окулист. На протяжении нескольких недель я наблюдал мистера Халькиса.

Велье хмыкнул. Пеппер подошел к нему и что-то шепнул на ухо. Велье кивнул.

— Мы не хотели бы создавать сложности вам или вашим гостеприимным хозяевам, — учтиво сказал Пеппер. — Вы можете покинуть этот дом, когда вам будет угодно. Правда, мы будем вынуждены просить вас, прежде чем вы уедете, еще раз предоставить для осмотра свою персону и свой багаж.

— Ах, останьтесь же, доктор! — пронзительно воскликнула миссис Слоун. — Не покидайте нас в столь ужасный момент.

— Да, пожалуйста, доктор, останьтесь, — это произнес новый голос. Он принадлежал высокой статной женщине, смуглой брюнетке, красота которой бросалась в глаза. Врач поклонился, пробормотал нечто невнятное, а Велье нахмурился и проворчал:

— А вы кто, дорогая дама, позвольте узнать?

— Я миссис Вриленд. Мой муж — коммивояжер мистера Халькиса, точнее — был им. Сейчас он в Канаде, в деловой поездке.

— Мы попробуем связаться с ним, — вмешался Гильберт Слоун. — Последнее известие от него поступило из Квебека. Где он в настоящий момент — мы не знаем. Мы послали телеграмму в последний отель, где он останавливался. Вероятно, он уже узнал о смерти моего шурина из газет.

— А может, и не узнал, — бросил Велье. — Хорошо. Вы останетесь в доме, доктор Уордз?

— Раз уж меня так любезно просят об этом, я с удовольствием останусь.

Доктор Уордз слегка поклонился.

Велье поглядел на него, как бы сомневаясь в чем-то, потом кивнул Пепперу и вышел.

На следующий день, в мрачный и безрадостный четверг седьмого октября, прокурор Сампсон собрал большой военный совет. Только благодаря этому Эллери Квин, умный сын инспектора Ричарда Квина, и оказался посвященным в таинственные хитросплетения, которые впоследствии превратились в знаменитое дело Халькиса.

До этого Эллери не слышал ни о смерти Джорджа Халькиса, ни об украденном завещании. А потому он докучал прокурору, перебивая его вопросами, на которые хорошо знал ответ каждый из присутствующих. Сампсон дал волю своему негодованию. Инспектор тоже не сдержался и заметил, что Эллери не плохо было бы предварительно почитать газеты.

— Вот к чему мы пришли, господа, — сказал Сампсон. — Масса подозрительных деталей, но ни одной зацепки. Вы нашли еще что-нибудь, Пеппер?

— Ничего, что имело бы значение, — ответил Пеппер озабоченно. — Конечно, я еще раз допросил этого Слоуна. Ведь, в конце концов, он единственный, кто обделен новым завещанием. Он молчал как рыба. Так и не удалось разговорить его. А что я мог сделать? У нас же нет против пего никаких улик.

— Было бы желание, а путь найдется, — глубокомысленно сказал инспектор.

— Мы с Велье поняли, что пока проигрываем партию. Но все же мы были не вправе отрезать дом от окружающего мира. Поэтому Велье вчера снял оба поста. Я, в свою очередь, скрытно проник на виллу и провел там ночь, никем не замеченный.

— Удалось что-нибудь разведать? — полюбопытствовал Кроунин.

— Я видел кое-что. Но… — он помолчал и вдруг пылко заговорил: — Не думаю, что это имеет особое значение. Не может же такая милая девушка…

— О ком, собственно, вы говорите, Пеппер? — спросил Сампсон.

— О мисс Бретт… Джоан Бретт, — нехотя ответил Пеппер. — Я видел, как она в час ночи искала что-то в библиотеке Халькиса. Разумеется, она не имела права делать эго. Велье недвусмысленно запретил доступ во все комнаты Халькиса…

— Ха! — сказал инспектор.

— Она немного повозилась около сейфа, — запинаясь продолжал Пеппер. — Но, думаю, ничего не нашла, потому что постояла потом в раздумий, топнула ногой и ушла.

Сампсон сухо сказал:

— Вынужден просить вас, Пеппер, забыть о своем пристрастии к хорошеньким личикам, когда вы на службе. Я требую, чтобы вы допросили ее.

Пеппер хотел что-то возразить, но покраснел до корней волос и счел за лучшее промолчать.

— Еще что-нибудь?

— Обычная рутина…. — сказал Пеппер. — Коалан составил список людей, которые входили в дом начиная со вторника.

Он достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги, который Сампсон тут же вырвал у него из рук.

— Преподобный отец Элдер, миссис Морс, эта сумасшедшая старая дева, не так ли? Джеймс Дж. Нокс… Значит, он вернулся. Репортеры Клинток, Айлерс и Джексон. Прекрасно. Сампсон бесцеремонно скомкал бумажку в кулаке. — Итак, Пеппер, у вас есть какие-нибудь версии относительно расследования этого дела?