Девять месяцев до убийства - Куин (Квин) Эллери - Страница 1

Эллери Квин

Эллери Квин («Дверь в мансарду»)

Эллери Квин («Шерлок Холмс против Джека Потрошителя»)

За шутливой интерпретацией Священного Писания Эллери Квином кроется не только почтительное признание великих заслуг отца детективного жанра — Эдгара По, но и искренняя преданность классическому детективу, ставшему для двух кузенов — Фредерика Дэннея и Манфреда Беннингтона Ли, взявших общий псевдоним Эллери Квин, делом всей жизни. Относились они, надев маску Эллери Квина, к классическому детективу далеко не по-школярски, а скорее как демиург-творец новой детективной Вселенной, населенной произведениями и героями — звездами первой величины. Начав с того, что Эллери Квин превратился в «божественную троицу» — сам писатель, затем герой романов, писатель Эллери Квин, одновременно он же — сыщик-любитель — братья сделали Эллери Квина теоретиком детективного жанра и прекрасным редактором детективного журнала, выходившего на шести языках, составителем 70 антологий детектива.

Романы Эллери Квина, часто построенные с нарастающим ощущением иррациональной тревоги, страха, мистической завороженностью таинственных преступлений, тем не менее, всегда содержат в конце объяснение происходящих кошмаров. «Мир разумен, и все, что в нем происходит, должно иметь разумное объяснение», — полагает Эллери Квин как герой романа «Божественный свет». Сам же Эллери Квин, «Бог-Отец» детектива об американском писателе-сыщике, иронически относится к своему герою, популярному автору, проницательному сыщику, но слишком уж рационалистичному человеку (здесь видится пародия на Шерлока Холмса). Поэтому все логические объяснения Эллери Квина-героя не могут до конца развеять атмосферу ирреальности, мистический туман, витающий и после сногсшибательных разоблачений гениального сыщика. И слава Богу…

Пожалуй, ключом к пониманию всего богатства феерических выдумок, витиеватых интриг, криминальных головоломок Эллери Квина, смешивающего Священное Писание, энциклопедию, японскую культуру и учебник по акушерству в гремучую смесь детектива, может быть фраза Макса Фриша, сказавшего в ответ на вопрос «Чувствуете ли вы себя всесильным в момент создания литературных образов?» — «А как же иначе? Драматург играет в создателя!», и «формула» Федерико Феллини — «конкурировать с господом Богом!».

Первый роман этой книги — «Девять месяцев до убийства» — демонстрирует ироническое погружение Эллери Квина в мир магических цифр, которые отнюдь не спасают от смерти, тем более что вся магия мистера Импортуны — фальшивая. Как говорится, не зарекайся и не искушай судьбу… Второй роман «Шерлок Холмс против Джека Потрошителя» впервые выходит в полном, несокращенном варианте, без адаптаций к цензурным требованиям. В сокращенном издании, предпринятом в недавнем прошлом, были изъяты именно те страницы, на которых описывались всяческие антипедагогические вещи: то, что на свете существуют проститутки, а также технология убийств ужасного Потрошителя. В результате роман сильно пострадал (мы не говорим о качестве перевода, где язык героев XIX века совершенно не отличается от языка, и часто сленга, героев XX века). По «журнальному варианту» вообще невозможно понять — кого же именно умертвлял Потрошитель. Девушек убивал. И все. Более того, правила хорошего тона не позволяли упомянуть, что Потрошитель расчленял трупы (и было непонятно, почему же он, собственно, назывался Потрошителем). По этой «веской» причине никак нельзя было сказать, что он отрезал, и даже унес у одной из жертв, некий орган, впоследствии найденный Холмсом в квартире — логове Потрошителя. При внимательном чтении явствует, что пролетарский пуританизм разрушил даже построение детективной интриги. Парадоксально и смешно, что ревнители пролетарской чистоты нравов оказались достойными наследниками пуритан викторианской Англии, опасавшихся упоминать даже о ножке курочки, дабы не вызывать непристойные ассоциации…

Роман вообще можно оценить тогда, когда поймешь, какими глазами смотрит на него западный читатель, которому он был адресован. И этот читатель посвящен во все детали действительных преступлений Джека Потрошителя и его поисков. Джек Потрошитель — живучий миф западной цивилизации, прочно вошедший в массовую культуру, оживляемый (или оживающий?) всякий раз, когда очередной маньяк-убийца заливает город или страну волной ужаса. И Эллери Квин заставляет своего героя, писателя-сыщика Квина, расследовать хорошо известное дело, искусно вписываясь в запротоколированную реальность. Чтобы оценить, с каким искусством это проделано, надо знать все детали истории Джека Потрошителя. Поэтому сообщим их вам, читатель, чтобы уравнять в информированности с читателем западным.

Лондон 1888 года, когда в нем происходили описываемые события, был крупнейшим городом мира. В нем жило почти четыре с половиной миллиона человек. Из них 450 тысяч ютились в трущобах Ист-Энда, который являл собой сущий лабиринт из запутанных узеньких улочек. В перенаселенных домах порой ютились по пять человек в одной комнатенке. Каждый четвертый лондонец в то же время был безработным, количество тех, у кого не было крыши над головой, доходило до сорока тысяч, и это без учета тех, кто жил в приютах для бедняков, подобных тем, который описан в романе Эллери Квина.

6 августа 1888 года в 23.45 констебль Барр проходил по Коммер-шел Роуд, наблюдая при слабом свете уличных фонарей обычную жизнь Ист-Энда. В пивной «Брауне Инн» неподалеку еще вовсю заказывали бренди, на улице было достаточно много народу. Барр свернул на темную Пламбер Роуд и здесь, в подворотне, наткнулся на тело убитой женщины, рядом с ней уже натекла большая лужа крови. Хотя лицо убитой было искажено гримасой ужаса, Барр опознал ее — за неделю до этого он допрашивал после облавы на вокзале некую Марту Тернер, ей было 35 лет и принадлежала она к числу многочисленных проституток Уайтчапеля. По прибытии сержанта с нарядом полиции труп был отправлен в морг, а место происшествия было тщательно обследовано. На нем ничего не осталось, кроме лужи крови.

Расследование в Скотланд-Ярде шло размеренным ходом. Коронер, т. е. следователь по делам об убийствах, Винни Бэкстер, обладавший, в отличие от большинства коллег, медицинскими и анатомическими познаниями, занес в протокол: «Органы нижней части живота разделены уверенными разрезами тренированным человеком». Ни один из органов при этом не поврежден. Преступник, без сомнения, разбирается в медицине и обладает хирургическими навыками. Направление разрезов указывает на то, что он — левша. Орудием преступления мог быть большой анатомический скальпель, который используют хирурги, солдатский штык или острый нож. Допустима любая из этих возможностей, но однозначно определить, какая именно, нельзя. Тщательно проведенное обследование показало, что отсутствует один орган внизу живота».

Коронер задал вопрос Барру относительно этого органа (ни один из современных источников не называет его более конкретно), но полицейский объяснил, что на месте преступления не осталось ничего. Стало быть, убийца забрал его с собой.