Отель «У призрака» - Черная Галина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая

Изю Бронштейна шеф всё-таки распорядился посадить под арест, поскольку, давая показания, тот так юлил и изворачивался, что Базиликусу это просто надоело.

– Пусть посидит пока. Я сам виноват, давно надо было им заняться.

Подытоживая это расследование, скажу, что никто из террористов так и не признался, кто была эта ведьма у ателье. Вернее, все они дружно заявляли, что никакой ведьмы в их организации нет. Комиссар подумал и вновь взял за шиворот гражданина Бронштейна, практически обосновавшегося у нас в камере и даже пытавшегося там шить. Оказалось, что это всё-таки он сам взорвал своё ателье, чтобы скрыть улики и получить страховку, которой якобы у него не было.

А помните тот анонимный звонок, предупредивший шефа о террористах? Оказалось, это была жена Изи Изряилевича, которой просто надоело, что он сотрудничает с террористами и уже столько времени «таки нет никакой финансовой выгоды». Запланированный на тот же день теракт был просто совпадением, я бы сказал – удачным совпадением. Она сама пришла на следующий же день, написала заявление с просьбой о материальной помощи и потребовала, чтобы Изе поставили в камере швейную машинку и разрешили принимать клиенток. Пробивная женщина, уважаю…

Вы спросите: кто же тогда взорвал мусорник? Это оказался один из террористов, схвативших меня на площади. Он сделал это втайне от товарища, потому что сам претендовал на задание, которое якобы досталось мне. И он решил подкараулить «счастливчика» и отомстить. Чисто из зависти. А ещё, видимо, ему просто хотелось что-то взорвать, и непременно сегодня.

Но вернёмся к вечеру накануне. Только я закончил с делами в участке, как позвонила Эльвира и назначила время встречи. Купив по пути бутылку шампанского, в девять вечера я уже стоял у дверей отеля «Уотергейт». Каким бы я ни был усталым и побитым, ни за что не отменил бы такое многообещающее свидание. Да и ни один мужчина на моём месте не смог бы.

Она прислала мне эсэмэс, где было написано: «Номер 312». Я немного смутился под всепонимающим взглядом рогатого портье. Однако он ничего не спросил, и я постарался выпрямить спину, хотя поясницу страшно заломило, всё-таки мне сегодня пришлось раза три крепко приложиться об асфальт. Хромая, я поднялся на третий этаж, постучал в дверь с номером «312», выждал минуту и толкнул её плечом. Оказалось не заперто.

…В прихожей царил мягкий полумрак. Зато из комнаты лился слабый мерцающий свет. «Свечи», – подумал я, снимая ботинки и окликая Эльвиру:

– Привет, любимая! Я пришёл.

– Иди ко мне, мой пылкий жеребец! Мой дерзкий пёс! Мой страстный котик!

Она встречала меня почти обнажённая, в одном чёрном кожаном белье, высоких сапогах на двадцатисантиметровых каблуках, обтягивающих латексных перчатках и в маске. В её руках подрагивал длинный хлыст. Густые рыжие волосы волнами струились по голым плечам, а маленькие рожки были подкрашены золотистым лаком для ногтей. При виде этой восхитительной картины я мгновенно забыл обо всех ушибах…

– Ты опять плохо себя вёл? Снимай рубашку. Ты заслужил наказание. – Она стегнула по полу хлыстом.

Я, не совсем понимая, куда она клонит, начал поскорее стягивать рубашку. Эльвира помогла мне, едва не оторвав рукав и зашвырнув её куда-то на люстру.

– Слышала, ты стал террористом. Ничего не объясняй, – жарко прошептала она, проводя по моему лицу сложенным вдвое хлыстом. – Расскажешь всё завтра. А сегодня ни слова о твоей проклятой работе. Тебя ожидает дьявольская ночь!

У меня в подмышках словно закололо иголками, я замер, пока она медленно вела хлыстом по моей шее, груди, животу…

– Что такое? Ты уже избитый? Это я должна была тебя избить! – вдруг резко остановилась она.

– Ну извини, – с некоторой досадой буркнул я. – Меня сегодня три раза пытались взорвать. Так что да, пара лишних синяков уже есть.

– Бедненький. – Она отбросила хлыст и обняла меня, осторожно коснувшись пальчиком ссадин.

Даже самое нежное прикосновение отозвалось болью, хотя и сладкой, конечно, но болью.

– А я-то ещё в обед отпросилась с работы, чтобы подготовиться к свиданию, и ничего не знала.

Это было на неё не похоже. Я на миг отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Никакого микрофона, – пояснила она, краснея. – Честно, я не пытаюсь вытянуть из тебя информацию. Просто решила, что пора наконец заняться личной жизнью.

Я улыбнулся, потянувшись к ней с поцелуем.

– Нет, нет, я же не садистка. Ты хоть у врача-то был? – Эльвира уперлась руками мне в грудь, строго отстраняясь от меня. – Я серьёзно. Конечно, не был. Я же тебя знаю. А вдруг у тебя внутренние повреждения? Ты очень бледный, даже слишком.

Я понял, что торопиться с ласками не стоит, и для прелюдии решил открыть шампанское.

– Безумным, яростным, грубым, сводящим с ума до потери сознания, восхитительным жёстким сексом мы и потом сможем заняться. Сейчас твоё здоровье важнее.

Наверное, впервые её забота меня не порадовала.

– Ты же ещё не показала мне всё, что собиралась. Может быть, мы ещё… – Я попытался снова притянуть её к себе.

Как вдруг, возможно от резкого движения, пронзила острая боль в боку, всё поплыло перед глазами, ноги подкосились, и последнее, что я помню, – это крик рыжей журналистки, пытающейся удержать меня над полом. Закон притяжения победил.

Когда я пришёл в себя в луже ледяной воды, понял, что лежу на полу, а Эльвира с кем-то ругается по телефону.

– Что значит, вы не выезжаете на поздние вызовы?! Тут, ангел вас раздери, честный чёрт умирает!

– Но ещё не умер, – пробормотал я. – Ты меня утопить решила?

Она тут же бросила трубку.

– О, милый, ты очнулся! Я звонила в «скорую». Но там никто не подходил к телефону. Тогда я позвонила в главную больницу, но они не ездят на вызовы, сволочи. Ты сможешь подняться? Нам надо ехать самим!

– Не надо, ты моё лучшее лекарство.

– О, Ирджи, ты прелесть. – Её глаза наполнились слезами умиления. – У нас в университете все педагоги говорили, что лучший секс – это когда твой партнёр умирает от любви прямо в процессе!

Я невольно вздрогнул и почувствовал, что ещё очень хочу жить.

– Какие у нас разные традиции… – прохрипел я, вставая на ноги.

Голова ещё кружилась, но боль почти ушла, то есть второй раз упаду уже вряд ли.

– О, я тебе даже больше скажу. – В попытке успокоиться Эльвира нервно потянулась за шампанским, отхлебнула прямо из горла и, чуть покачнувшись, пустилась вспоминать юность.

Я слушал не перебивая, с самым живым интересом на лице, задним умом понимая – секс мне сегодня точно не светит.

– А ещё у нас в университете безоговорочно считалось, что первый раз должен быть с тремя парнями! С точки зрения студенток, это было разумно и правильно, разве можно доверять кому-то одному? А если он неопытный, а если скорострел, а если маньяк, а если припадочный, да мало ли ещё чего весёлого!

В общем, все трое её избранников решили выпить для храбрости. Ну и выжрали по полтора литра дешёвого коньяка, и в результате ей же пришлось везти двоих в больницу. А третий оказался настолько никакой, что проспал два дня под кроватью, а проснувшись, вообще не понимал, где он находится и кто такая Эльвира…

– Лесбийский секс я тоже пропустила, как ни стыдно признать, – пылко продолжала моя любовь, не забывая прихлёбывать из бутылки. – Когда я была в группе поддержки, мне очень нравилась одна из моих подружек. Но настал решающий момент, мы наконец уединились, она сняла джинсы и – о ужас! – представляешь?!

– Что? – невольно зевнул я.

– Оказалось, что она побрила ноги! Можешь представить черлидершу с побритыми ногами?

– Нет, – честно признал я, поскольку ни одной черлидерши в жизни не видел и, правду говоря, вообще смутно представлял, что это такое.

– Я была в таком шоке, что убежала в слезах, – продолжала она, упиваясь горькими воспоминаниями и сладким алкоголем. – Мама считает, что меня в детстве заколдовала добрая ведьма. На меня наложили венец чистоты!

• Предыдущая
• 26/77
• Следующая