Инквизитор Эйзенхорн - Абнетт Дэн - Страница 57

— Не трогай ее! — бросил я, стягивая с головы шлем и наводя хеллган свободной рукой.

Он увидел мое лицо и выругался. Я опустился на колени и подобрал маленький томик. Даже сквозь латные перчатки я ощущал источаемый им жар. И некоторое время, словно загипнотизированный, я не мог думать ни о чем, кроме него. Стало понятно, почему Даззо застыл коленопреклоненным, после того как взял книгу. Содержащиеся в ней древние знания каким-то образом обрели собственную жизнь. Они волновались, шелестели, взывали ко мне.

Они звали меня по имени.

Эта книга знала меня. Она обращалась ко мне, просила открыть ее и познать содержащиеся в ней чудеса. Я и не думал сопротивляться. То, что она показывала мне, оказалось настолько невиданным, настолько возвышенным, настолько красивым… Там открывалась природа звезд… А за звездами — удивительные механизмы, приводящие в действие сложную и восхитительную силу, которую мы слепо и ошибочно называем Хаосом…

Я расстегнул металлические зажимы, не позволявшие открыть книгу…

Неожиданно в мое сознание вторглась чужая, грубая ментальная энергия, разрушившая действие чар. Я начал поворачиваться и отвел глаза от раскрывшейся книги. Этого полуоборота мне хватило, чтобы избежать смерти.

Могучий удар опрокинул меня. В падении книга вывалилась из моих рук. На плитки хлынула кровь. Моя кровь.

Я откатился, чтобы уйти от следующего удара. Визжащие зубья цепного топора разминулись со мной буквально на толщину волоса и раскрошили окровавленную плитку.

Мандрагор, ублюдочное Дитя Императора.

В слепой панике я отползал назад. Источающий зловоние воитель Хаоса стоял прямо надо мной. Его древний силовой доспех был залит человеческой кровью и ихором ксеносов. Следующий его удар практически полностью оторвал мне левый наплечник. Рана под ним выглядела серьезной. Кровь стала образовывать лужу, стекая по моей левой руке. Когда я судорожно попытался отползти подальше, то понял, что поскальзываюсь в собственной крови.

Я хлестнул по Мандрагору своей Волей. Это не было серьезным ударом, если учесть его пугающую ментальную мощь, но хотя бы заставило его пошатнуться.

Цепной топор с визгом рассек воздух над моей головой.

Хеллган оказался вне зоны досягаемости… Впрочем, я сомневался, что подобное оружие сможет оставить на броне монстра хотя бы вмятину. Я не мог отвести глаз от маски на его лице, сшитой из кусков кожи и обтягивающей зияющую дыру рта.

Моя левая рука потеряла чувствительность и повисла. Но мне удалось встать на ноги и вытянуть из ножен меч.

Это было прекрасное оружие, еще старого образца. Он не обладал материальным клинком, как другие, более грубые модели. Меч состоял из инкрустированной рукояти двадцати сантиметров длиной, прошитой серебряной нитью и завершающейся энергетическим элементом. Сам Ректор Инкса благословил этот меч для меня, призвав его «защищать всегда брата нашего, Эйзенхорна, от порождений зла».

Теперь мне оставалось только надеяться, что он не впустую тратил свое красноречие.

Я включил меч и отразил им следующий удар топора. При столкновении клинков во все стороны полетели искры и металлические осколки. Неимоверная, звериная сила удара чуть не вырвала меч из моих рук. Я отскочил на шаг или два, уходя от следующего выпада. В голове у меня плыло. Было это результатом кровопотери или следствие чар Некротека, я не мог сказать.

Мандрагор дошел в своей ярости до белого каления. Меня все-таки было чертовски трудно убить. Однако я не мог избавиться от пугающего чувства, что долго так продолжаться не может.

Он снова бросился вперед, возвышаясь надо мной, словно башня, и мне опять удалось отклонить удар цепного топора. Но он немедленно возвратным движением ударил меня рукоятью топора в грудь. Меня даже оторвало от земли и отбросило на несколько метров.

Я неудачно приземлился на раненое плечо. Вспышка боли на секунду лишила меня чувств. Большего Десантнику Хаоса и не требовалось.

Он приблизился ко мне в два шага по залитой кровью мозаике и с рычанием занес топор. Извернувшись, я пинком отправил в него Некротек. Книга стукнулась о мыс огромного сапога.

— Не забывай, зачем пришел, выродок! — прохрипел я.

Мандрагор Гнилостный — сын Фулгрима, достойный слуга Слаанеша, воитель Детей Императора, убийца живущих, осквернитель мертвых и хранитель тайн — остановился. Разразившись хриплым смехом, он склонился над книгой, не отводя от меня своих жестоких глаз.

— Ты, инквизитор, даешь неплохие советы для…

Его закованные в сталь пальцы коснулись Некротека. Книга полностью утонула в исполинской ладони. Голос монстра замер. С его отвратительного лица ушло триумфальное выражение, выветрился гнев, угасла жажда крови. Безжизненная маска его лица словно повисла на удерживающих ее швах. В глазах Десантника Хаоса потускнел кровавый блеск.

В каждой клетке, в каждой частичке его развращенного существа пел Некротек, похищая у монстра возможность адекватно воспринимать окружающий мир.

Пошатываясь, я поднялся на ноги, сжал рукоять энергетического меча и отсек противнику голову.

Не успев еще даже удариться о землю, голова раскололась и запылала белым пламенем, капая жидким огнем на восьмиугольные плитки. Пылающий шар ударился оземь, подпрыгнул и разлетелся яростным, нечистым огнем, от которого вскоре остались только почерневшие осколки кости и дымящееся, выжженное пятно на металле.

Туловище, запаянное в силовой доспех, оставалось стоять, выгорая изнутри. Из дыры, где раньше была шея, взметались языки отвратительного зеленоватого огня. В воздух поднимался столб мерзкого черного дыма. Огонь быстро перекинулся на мерцающий плащ, и яркое пламя окружило безголовый металлический остов.

В последний момент я отсек мечом кулак Мандрагора, и зажатый в нем Некротек выпал. И я снова услышал зов. Книга умоляла меня поднять ее, погрузиться в заключенные в ней чудеса.

О, какие это были чудеса! Меня просто разрывало между этим дьявольским зовом и долгом. Этот предмет необходимо было уничтожить, но ведь он обещал такое великое знание! Разве не могла Инквизиция, да и весь Империум в целом, использовать это знание с благой целью? Имел ли я право уничтожать нечто столь бесценное?

Отчасти, как пуританин, я не сомневался в этом. Но другой части меня было ненавистно такое отношение. Ведь знания — это только знания? Зло прорастает в делах, а не в знаниях. А тут такой кладезь…

Может быть, стоило прочитать хотя бы одну или две странички, чтобы принять правильное решение…

Я потряс головой, чтобы избавиться от морока. На меня тут же снова обрушился шум сражения. Я посмотрел на плато, посреди которого дымилось тело Мандрагора и лежал, истекая кровью, Малахит. Сражение распалось на несколько локальных стычек, и всю мозаичную площадку сплошь устилали трупы и мусор. Оба транспортера пылали. Сарути ушли, забрав с собой тела сородичей. Гудрунские стрелки, на мой взгляд, явно превосходили числом чернопанцирников. На ногах оставалось не так уж много людей, и мне никак не удавалось увидеть кого-нибудь из своей команды.

Зато ко мне направлялся Оберон Гло, сжимая в правой руке лазерный пистолет. Его великолепный плащ был изодран, а на лице запекалась кровь.

— Брось оружие, Гло. Все кончено.

— Для тебя — да. — Он поднял пистолет.

На одном из полыхающих транспортеров детонировали боеприпасы и ошеломительным взрывом разметали бронемашину в клочья. Осколки брони и сегменты траков загудели в воздухе, словно ракеты. Кусок оси вонзился в затылок лорда Гло. Он упал без звука.

Я подобрал обломок черного панциря и подцепил им Некротек. Мне больше не хотелось слушать его увещевания. С помощью этого самодельного совка я скинул книгу прямо в топку пылающего доспеха Мандрагора.

Языки пламени стали красными, а потом потемнели. Огонь стал сильнее. Раздался чей-то безмолвный крик.

Я похромал прочь от этого погребального костра. Малахит еще был жив и уже пришел в себя.

— Лок, помоги! Пожалуйста! — кричал он хриплым голосом.