Уйти или остаться? - Стил Джессика - Страница 15

• Предыдущая
• 15/27
• Следующая

К тому времени, как Барден освободился, Эмми готова была бежать сломя голову. Что толку убеждать себя, что он с чистой совестью мог отрицать подобное обвинение, ведь прекрасно понимал, о чем речь. Почему он ничего ей не сказал? А кто она такая? Просто маленькая мисс Приличие и Благопристойность.

Эмми чихала, дрожала в ознобе, хотя в комнате и было тепло, и не могла припомнить другого случая, когда чувствовала бы себя настолько удрученной. Надо извиняться, это совершенно точно!

Она продолжала чихать и репетировать свое извинение, когда дверь открылась и явился Барден. Он поглядел на ее слезящиеся глаза и красный нос, невольно ретировался перед исступлением, с которым она высморкалась, а потом улыбнулся.

Вероятно, улыбка и была причиной того, что Эмми моментально забыла о подготовленном извинении. С такими улыбками не смотрят на тех, кто способен провиниться.

— Так-так, госпожа Всезнайка, а я-то думал, что заболеть оттого, что промок и продрог, невозможно.

— Должно быть, вирусы! — хрипло высказала она предположение, упрямо защищая свое авторитетное заключение, если не внешним видом, то хоть словами. Барден подошел ближе.

— Идите-ка домой! — возгласил он, и его авторитет должен был смять все прочее в лепешку.

— Нет, не пойду! — фыркнула она. Но тут же опять чихнула. Он снял ее пальто, предлагая ей сунуть руки в рукава. — У меня слишком много работы, — протестовала она.

— Я прав или ошибаюсь, — ласково спросил он, — вы действительно хотите наградить Дон, у которой и так полно проблем с ее беременностью, сильнейшим насморком к ним вдобавок?

Эмми нехотя поднялась.

— Сообщения, — брюзгливо пробормотала она, указывая на свой блокнот.

Она записала, что Роберта Шорт звонила, но сообщения не оставила. Запихивая руки в рукава пальто, которое Барден продолжал держать для нее, Эмми решила, что в данный момент у нее нет настроения для каких-либо извинений. Потом она и вообще обо всем на свете забыла, когда пальцы Бардена слегка коснулись ее шеи, убирая волосы с воротника.

— Да вы просто горите! — заявил он, будто не замечая, как она дернулась. От его улыбки не осталось и следа. — Вы сможете вести машину?

— У меня простуда, а не пневмония!

— Хорошо, если так! — разбушевался он. — Не хочу, чтобы у меня на совести была ваша пневмония, я уже вам говорил об этом.

Эмми взглянула на него: верно, у него на совести ничего нет. Извинения завертелись на кончике языка.

— Барден, я… — Она быстро схватила платок и чихнула.

— Идите домой, ложитесь в постель и там и оставайтесь! — велел он.

И она пошла.

Эмми спала два дня подряд.

Позвонила тете Ханне. Долго о чем-то говорила с ней, потом опять уснула. Адриан заскочил повидать ее, но ненадолго. Когда он ушел, она почти падала от усталости и снова уснула.

В четверг позвонила Дон, спрашивая, как она себя чувствует. К этому времени хриплый голос Эмми превратился в шипение.

— Не пытайся говорить, я и так слышу, — посочувствовала Дон.

Немного погодя телефон снова зазвонил.

— Вам нужен доктор? — без всякой преамбулы спросил Барден Каннингем.

— Великие небеса, нет! — воскликнула Эмми, сердце ее внезапно забилось сильнее.

— Голос у вас звучит жутко!

— Я и выгляжу жутко!

Он ничего больше не сказал, повесил трубку. Эмми положила свою и свернулась под одеялом. Закрыла глаза, покашляла, высморкалась и села в постели. Спать она могла бы неделю подряд, если бы не кашель.

Часом позже позвонили в дверь. Идти не хотелось, она почти решила не реагировать. Позвонили снова. Эмми вылезла из постели, накинула шелковый халат и поплелась открывать. Ее лицо было красным, но покраснело еще больше.

— Вы солгали! — с порога заявил Барден Каннингем. Так, прекрасно, значит, выглядит она отнюдь не жутко. Повернувшись, она направилась в гостиную. Барден последовал за ней. — Садитесь, пока не упали, — приказал он и принялся выкладывать на низкий столик какие-то пакеты. — Я заказал лекарства, — прокомментировал он. Эмми внезапно захотелось плакать.

— Целая вечность прошла… — пробормотала она, с усилием глотая.

— С какого момента? — 1 поинтересовался он, подходя, чтобы присесть рядом с ней на диван. — Догадался: с тех пор, как кто-то ухаживал за вами?

— Поддалась слабости, — оправдалась она, пытаясь казаться повеселее.

Несколько мгновений Барден изучал ее, потом пошутил:

— Тогда мне стоит этим воспользоваться по максимуму. Обычно вы со мной суровы.

— О, Барден, — трагически засипела она. — Я должна перед вами извиниться.

— А что вы сделали?

— У вас же никогда не было… не было связи с Робертой Шорт. Я… — она проглотила комок в горле. — Я не должна была так думать о вас. Миссис Шорт звонила в понедельник и говорила о вечере в честь дня рождения ее мужа… ой, мне было так неловко.

— Вы умеете выбрать момент! — ответил Барден. — В другое время я бы сказал вам пару теплых слов относительно скороспелых заключений, не говорю уж о разрушениях, которые вы способны произвести в гневе. Но стоит только увидеть вас с такими большими печальными глазами и жалостным, распухшим носиком… Как можно на вас сердиться?

— Я не заслуживаю вашей доброты, — тихонько сказала она.

— Аккуратнее! Вы впадаете в другую крайность — подхалимаж. — Эмми хмыкнула. Барден покачал головой. — Как это вы ухитряетесь быть одновременно и хихикающей девочкой, и столь сексуальной особой? Я просто поражаюсь.

— Виной тому мое охрипшее горло, — рассмеялась она и неожиданно для себя добавила:

— Я легкомысленная?

— Вы ощущаете себя легкомысленной?

— Мне кажется, что вы мне нравитесь. Несколько долгих, томительных мгновений Барден глядел на нее, потом улыбнулся:

— Думаю, мне стоит почаще привозить вам микстуру от кашля. — И вставая, спросил:

— Что вы едите?

— У меня полно еды, — ответила она. — Мы с тетей Ханной обычно напихиваем полную морозилку. Хватает надолго.

— Ну, ведите себя хорошо, — выдал он напоследок и ушел.

Остаток дня она не могла выбросить его из головы. Он снова оказался там же, стоило ей проснуться на следующее утро. Чувствовала она себя куда лучше. Доброта Бардена глубоко ее тронула. Он принес ей лекарства, а в ответ на ее извинения не открутил ей уши. Дерзость, с которой она сунулась в его личные дела, вполне оправдала бы такое наказание.

Эмми продолжала думать о нем, когда к вечеру он позвонил:

— Как поживает мой персональный секретарь?

— Как хорошо, что вы позвонили! — воскликнула она, не переставая удивляться, почему ей так приятно слышать его голос. Неужели она в самом деле сказала ему, что он ей нравится?

— Голос у вас повеселее.

— Мне и самой гораздо веселее. В понедельник я приду.

— Только если окончательно выздоровеете, — поставил он условие. — А выходные проведите спокойно.

— Хорошо, доктор, — улыбнулась она.

— Надеюсь, у вас не запланировано никакой интенсивной развлекательной программы?

Не показалось ли ей, что вопрос содержал угрозу?

— Ничего особо развлекательного, — согласилась она, а после вдруг добавила:

— Я собиралась завтра отвезти тетю Ханну в Национальный музей мотоциклов в Бирмингеме.

— Вы еще не в состоянии, — возразил Барден. В другое время Эмми, возможно, была бы основательно задета его распоряжениями. Видимо, простуда повлияла на нее сильнее, нежели она думала.

— Можно поехать на такси.

— Вы понимаете, конечно, что на протяжении всего пути в Бирмингем ваши бациллы будут циркулировать и размножаться в замкнутом пространстве машины!

Он представил положение просто катастрофическим.

— Пожалуй, я лучше отложу поездку до следующей недели, — в конце концов сдалась Эмми.

— Вот это я одобряю.

— Но я все равно привезу тетю Ханну сюда, ко мне. Пошлю такси…

— Почему бы мне не навестить ее? От изумления Эмми потеряла дар речи.

— Я не могу вам позволить! — было ее первой реакцией. — Да и зачем вам?

• Предыдущая
• 15/27
• Следующая