Звезда - Стил Даниэла - Страница 8
- Предыдущая
- 8/148
- Следующая
Кристел, как обычно, стояла с краю в группе старших девочек, никто не обращал на нее внимания, разве что иногда она ловила на себе взгляды, полные либо откровенной зависти, либо восхищения. Девочки всегда смотрели на нее ревниво, а мальчики ее возраста бывали обычно просто заворожены ею, но выражали это немного странно: например, могли толкнуть, или ударить ее, или схватить за длинные белокурые волосы, некоторые даже притворялись, что собираются ее побить. Все эти действия должны были привлечь ее внимание, но никто из них никогда не пытался заговорить с ней. А девочки так вообще никогда с ней не разговаривали. Ее вид почему-то пугал их. Она отошла в сторону расстроенная и обескураженная, не понимая, почему так происходит. Это цена, которой она расплачивалась за свою красоту. Она принимала такое к себе отношение как должное, но никак не могла понять – почему. Когда у нее хватало смелости, она отвечала на пинки и толчки мальчишек и могла даже задать хорошую трепку, если кто-нибудь уж больно надоедал ей. Но это был и оставался единственный пока способ ее общения с ними. Большую же часть времени они не обращали на нее внимания. Она знала их всех, знала очень хорошо с самого рождения, но в последние несколько лет их отношения изменились, она стала для них совершенно чужой. Дети, так же как и их родители и другие взрослые, начали понимать, как завораживающе, невероятно она красива. Но ни те, ни другие не знали, как вести себя с ней. Эти люди – простые фермеры – считали, что она сильно изменилась за последний год. И это лучше всего почувствовали парни, которые были на войне. Вернувшись домой после четырехлетнего отсутствия, они все были просто поражены, увидев, какой стала Кристел. Милая девчушка превратилась в красавицу. Какой же она станет в восемнадцать?! Но самое поразительное, что она все еще так и не осознавала, какое впечатление производит на окружающих ее мужчин. Она вела себя спокойно и естественно, как если бы еще была маленькой девочкой. Ну разве что стала еще более застенчивой, видя, как окружающие внезапно переменились к ней. Она не понимала почему. И только ее брат, как всегда, дразнил и издевался над ней все с той же грубостью. И эта ее наивность и непонимание своей красоты делали ее настолько желанной для мужчин, что отец, который это прекрасно видел, уже два года назад запретил ей крутиться среди рабочих на ранчо. Он не хотел, чтобы они пялили на нее глаза, не хотел, чтобы Кристел, сама того не сознавая, спровоцировала бы кого-нибудь из них. Ее манера мягко и бесшумно двигаться оказывала на рабочих эффект больший, чем если бы она появилась среди них голой.
Но сейчас он не волновался за свою младшую дочь, он был занят беседой о политике, спорте, ценах на виноград и другими местными сплетнями. Для их семьи это был счастливый день, и все его друзья ели, пили, болтали и смеялись, а чуть поодаль играли их дети. Кристел наблюдала за ними.
Хироко тоже стояла в стороне ото всех, под тенью большого дерева, одинокая и печальная, ни на минуту не отрывая взгляда от своего мужа. Бойд и Том в окружении еще нескольких друзей делились воспоминаниями о войне. Им казалось невероятным, что война кончилась больше года назад. Она осталась для каждого из них частью жизни, со всеми ее ужасами и неожиданностями, с друзьями, которых каждый из них приобрел, и с теми, кого они все потеряли. А теперь только Хироко, стоявшая здесь же, была для них живым напоминанием о том, где им пришлось побывать и что довелось пережить. Все бросали на нее явно враждебные взгляды, и ни одна из женщин так и не приблизилась к ней. Даже ее золовка Джинни Вебстер старательно избегала встречи с ней. Джинни надела облегающее розовое платье с глубоким вырезом на полной груди, а сверху накинула короткий, под цвет платья жакет в белый мелкий горошек. Сзади на платье чуть пониже спины красовался волан. Она хохотала гораздо громче, чем остальные девушки, и заигрывала почти со всеми друзьями Бойда. Это началось еще тогда, когда они оба учились в школе и брат приводил одноклассников домой. Джинни всегда пыталась соблазнить их. Она производила впечатление на мужчин, но ее красота отличалась от красоты Кристел. С рыжими волосами, в облегающем платье и с яркой косметикой на лице, она выглядела сексуально. Уже несколько лет она знала, что такое любовь, и мужчинам нравилось обнимать ее за плечи, заглядывать в глубокий вырез платья, разглядывать красивую полную грудь. Это возбуждало приятные воспоминания. С тех пор как Джинни исполнилось тринадцать, ее все время окружали поклонники.
– Что это у тебя там, Джинни? – Жених бочком приблизился к ней, от него пахло чем-то более крепким, чем то вино, которым Тэд угощал гостей. Несколько мужчин пили виски в конюшне, и Том, как всегда, не замедлил присоединиться к ним. Он смотрел на нее с явным интересом и позволил себе обнять девушку. Его рука скользнула ей под жакет. Джинни держала в руках букет невесты, но Тома интересовали явно не цветы. Он откровенно смотрел на вырез ее платья. – Что, решила подержать букет? Уверен, ты будешь следующей невестой. – Он хрипло рассмеялся, обнажив красивые зубы в улыбке, которая несколько лет назад покорила сердце Бекки. Но Джинни знакома была не только улыбка Тома, и для некоторых это не было секретом.
– Обещаю тебе, Том Паркер, что я вот-вот выйду замуж, – хихикнула она, и жених притянул ее еще ближе к себе, в то время как Бойд вспыхнул и отвернулся от сестры и друга и встретился взглядом со своей миниатюрной женой, стоявшей поодаль и наблюдавшей за ними. Глядя на нее, Бойд почувствовал угрызения совести. Он очень редко оставлял ее одну, но сегодня, будучи шафером Тома, не мог уделить ей должного внимания. Пока Джинни с Томом любезничали, он тихонечко отошел от них и направился к Хироко. Увидев, что он приближается, она улыбнулась, и Бойд почувствовал, как сжимается его сердце. Это происходило каждый раз, когда он смотрел в мягкие глаза жены. Она полюбила его там, за много миль от дома, и здесь, в его родной долине, ни на минуту не предавала его. Ему очень тяжело было видеть, как недобро окружающие относятся к ней. Друзья предупреждали его еще в Японии, но он не верил, что они окажутся так правы. Все двери захлопнулись перед их носом. Ему не раз приходила в голову мысль уехать отсюда, но здесь был его дом, и он не собирался отсюда бежать, что бы ни делали или ни говорили про них окружающие. Единственное, что его беспокоило, – это Хироко. Женщины очень жестоко отнеслись к ней, а мужчины еще хуже. Они называли ее не иначе как «обезьяна» или «япошка», и даже дети не разговаривали с ней, наученные своими родителями. Это так не похоже на те отношения, которые были в ее семье в Японии.
- Предыдущая
- 8/148
- Следующая
