Вторая попытка - Стил Даниэла - Страница 56

• Предыдущая
• 56/71
• Следующая

Эдриен уехал из Парижа в выходные. Ему очень не хотелось оставлять Фиону одну. На следующий день ей предстоял переезд в новую квартиру, но Эдриен не мог остаться, чтобы помочь. Его ждали срочные дела в Нью-Йорке. В том числе и переговоры с Джоном Андерсоном. У «Шика» возникли проблемы с агентством Джона, но Эдриен не стал говорить об этом Фионе.

Не так легко было работать редактором журнала, которым столько лет руководила сама Фиона Монагаи. Но Эдриен любил свою работу. Вникая постепенно во все дела редакции, он проникался все большим уважением к Фионе. Эдриен сравнивал себя с жонглером, манипулирующим десятками шариков, ни один из которых нельзя было уронить. Он попросил совета Фионы по некоторым проблемам и был, как всегда, поражен точностью ее оценок, безукоризненным вкусом и быстротой реакции. Фиона была потрясающим профессионалом, и Эдриен не сомневался, что и книга у нее получится интересная. Слава богу, что Фиона увлечена книгой и полна решимости довести дело до конца. Поднимаясь в воздух над аэропортом Шарль де Голль, Эдриен продолжал думать о Фионе и молился о том, чтобы она пережила этот тяжелый для нее период. Она казалась сейчас такой хрупкой и уязвимой, но в то же время по-прежнему оставалась сильной женщиной. Эдриен восхищался ее мужеством еще больше, чем ее стилем и шармом.

Пока Эдриен летел в Штаты, Фиона перебиралась на новую квартиру. В комнатах сильно дуло, небо было серым, а в кухне Фиона обнаружила небольшую протечку, но в целом квартира была в порядке. В доме было много столовой и кухонной посуды, полотенец и скатертей. Квартира состояла из двух спален, к каждой из которых примыкала ванная, крошечной кухни и уютной гостиной, где Фиона могла бы принимать друзей.

Первые несколько дней Фиона с грустью вспоминала отель «Ритц» с его шикарными номерами и знакомыми лицами, горничную, будившую ее по утрам, телефонного оператора, узнававшего Фиону по голосу, швейцара, снимавшего перед ней фуражку, посыльных с мальчишескими лицами, приносящих ей пакеты, и портье, выполнявших ее мелкие просьбы. Фиона редко выходила из номера, ей не надо было договариваться о встречах, но она отправляла множество писем и посылок, иногда просила отксерить ей нужные бумаги или купить справочники, по которым она сверяла информацию, если в ходе работы над книгой необходимо было дать точные сведения или детали.

В новой квартире Фионе сначала было одиноко — не с кем переброситься словом, не то что поболтать. К тому же теперь она не могла заказать себе еду в номер в любое время суток. Надо было одеваться — пусть хотя бы в джинсы и свитер — и выходить из дома. Неподалеку находилось бистро, где Фиона время от времени обедала или пила кофе, а в нескольких кварталах от дома — магазинчик, где можно было купить все необходимое из продуктов.

Иногда Фиона не выходила из дома, пока не кончатся сигареты и еда. Она снова стала курить, и это также отразилось на ее здоровье и внешнем виде. Фиона теряла вес, вещи висели на ней. А впрочем, она и носила теперь только джинсы, толстовки да длинные бесформенные свитера. Куря сигарету в каком-нибудь маленьком кафе прямо на улице и перечитывая страницы собственной рукописи, Фиона чувствовала себя настоящей француженкой. Ей нравилось то, что выходило из-под ее пера.

Парижская зима выдалась дождливой, то же можно было сказать и о наступившей весне. В апреле, когда выглянуло наконец солнышко, Фиона стала совершать долгие прогулки по набережным. Однажды, стоя на берегу Сены, она вдруг вспомнила их с Джоном ужин на речном трамвайчике «Бато-Муш». С тех пор прошло почти два года. Но Фиона чувствовала себя так, словно между этими двумя посещениями Парижа прошла целая жизнь. Прошла — и растворилась в воздухе.

К маю Фиона почувствовала себя лучше. Книга двигалась вперед. Иногда, перечитывая написанное, Фиона улыбалась и даже смеялась, сидя в своей уютной студии. Вот уже полгода она вела уединенный образ жизни, и это пошло ей на пользу. Когда Эдриен приехал в июне на летние показы, он с радостным изумлением обнаружил, что Фиона выглядит намного лучше. Она немного набрала в весе, и у нее был отличный цвет лица, хотя Фиона и дымила, как паровоз. Она подстригла волосы, зеленые глаза ее снова были ясными и живыми, и даже Эдриен, всегда объективно оценивающий ее внешний вид, увидел перед собой почти прежнюю Фиону Монаган. Она была рада приезду Эдриена, она соскучилась по нему и с удовольствием делилась с ним своими успехами — книга, по мнению Фионы, получалась интересной.

На этот раз Фиона изъявила желание пообедать с Эдриеном в «Вольтере» и спокойно пережила встречу со знакомым редактором. Ей нечего было больше скрываться. Она начинала выздоравливать и больше не чувствовала себя побежденной.

А на вопросы вроде: «Что ты теперь делаешь?» — Фиона отвечала с загадочной улыбкой: «Пишу…»

— Надеюсь, не производственный роман? — спросила редакторша, делая страшное лицо.

Фиона лишь рассмеялась в ответ:

— Разве я могла бы так поступить со своими друзьями? Я действительно пишу роман, но в нем нет ни слова ни об индустрии моды, ни об издательском деле. Я никому не выдам ваши секреты, — успокоила бывшую коллегу Фиона.

Когда женщина отошла от их столика, Фиона с улыбкой сказала Эдриену:

— Писать книгу о моде мне было бы чудовищно скучно.

Оба рассмеялись, набрасываясь на огромное блюдо с профитролями, которые им только что принесли. Эдриен с удовольствием заметил, что к Фионе вернулся аппетит. При этом он решительно не одобрял то, что Фиона так много курила.

— Как насчет того, чтобы купить собаку? — Эдриен давно собирался затронуть эту тему, но ждал, когда хоть немного забудется горечь утраты сэра Уинстона. Теперь, когда прошло уже немало времени, Эдриен наконец решился. Но Фиона лишь покачала в ответ головой, снова зажигая сигарету:

Ты помнишь, какой я была до всей этой истории, Эдриен? Так вот, я снова хочу стать прежней Фионой Монаган. Никаких обязательств, никакой ответственности, никаких серьезных длительных связей. Не хочу ничем владеть, не хочу никого любить, не хочу слишком привязываться к людям или к месту. Это правило хорошо работало много лет, а как только я позволила себе его нарушить — ты знаешь, что получилось.

• Предыдущая
• 56/71
• Следующая