Версальская история - Стил Даниэла - Страница 79

• Предыдущая
• 79/144
• Следующая

Джимми сидел в кухне за столом, перебирал бумаги, которые захватил с работы, и решал, готовить ужин или не стоит. В последнее время он ужинал, только когда друзьям удавалось затащить его после работы в кафе или ресторан.

Иногда к нему заходил Марк с парой бифштексов и упаковкой пива; во все же прочие дни он ложился спать на пустой желудок. Джимми вообще не слишком обращал внимание на то, сыт он или голоден, болен или здоров. Главным для него было — прожить день. Каким-то чудом ему это удавалось, а вот ночи были для него сущей мукой.

С тех пор как умерла Маргарет, прошло уже три месяца, и Джимми все чаще и чаще спрашивал себя, когда же он вернется к нормальной жизни. Душевные муки по-прежнему терзали Джимми. Каждая ночь начиналась у него со слез, сердце сжималось от безысходной тоски. Засыпал Джимми не раньше четырех-пяти утра, но и это он считал большой удачей. Гораздо чаще он так и лежал без сна до того времени, когда трезвон будильника возвещал о начале еще одного бессмысленного и пустого дня.

Джимми знал, что поступил совершенно правильно, когда оставил прежнюю квартиру и перебрался в этот дом.

Но теперь ему было ясно и другое: каким-то образом он привез сюда с собой и Маргарет. Она была с ним всегда, куда бы он ни пошел, что бы ни делал. Маргарет жила в его сердце, в воспоминаниях, его тело помнило ее. Она вошла в его плоть, в его мысли, и порой Джимми казалось, будто он сам стал ею, перестав быть самим собой. Это Маргарет смотрела на мир его глазами и слышала его ушами, это ее радость или горе вскипали в его сердце. Казалось, у него не осталось ничего своего, но Джимми это не волновало. Он был рад, что Маргарет так щедро делится с ним своим богатством.

Так было всегда, и Джимми иногда спрашивал себя, не поэтому ли она умерла. Маргарет исполнила свое предназначение, отдав ему себя без остатка, однако эти мысли не приносили ему облегчения. Он продолжал тосковать по ней — тосковать и мучиться от безутешной боли. Ничто, ничто не могло успокоить сердце Джимми. Лишь иногда, когда он встречался с Марком, работал или тренировал детскую софтбольную команду, ему удавалось ненадолго забыть о том, что с ним произошло, но стоило ему остаться одному, как воспоминания возвращались, а вместе с ними — боль. Бороться с нею было, скорее всего, бесполезно, да Джимми и не пытался. Он уже почти сдался ей, опустил руки и плыл по течению, надеясь, что рано или поздно поток захлестнет его с головой или швырнет на камни, и тогда для него все закончится.

Он уже почти пришел к решению ничего не готовить, а просто попить чаю, когда в дверь кто-то негромко постучал, и Джимми пошел открывать. На пороге стоял Марк, и Джимми улыбнулся ему помимо собственной воли. В последнее время они виделись не особенно часто, так как с приездом детей у Марка появились новые дела и заботы. Ему приходилось готовить для них еду, покупать и стирать одежду, помогать готовить уроки. Несмотря на это, каждый раз, когда у него появлялась такая возможность, Марк приглашал друга поужинать с ним и с детьми. Джессика и Джейсон нравились Джимми, и он еще ни разу не отказывался от приглашения, хотя — как это ни странно — в их обществе ему становилось особенно одиноко. Глядя на них, Джимми сразу начинал думать о том, что ему и Маргарет тоже надо было завести ребенка. Тогда его жизнь имела бы смысл сейчас у него ничего нет, кроме горьких воспоминаний.

— Я был в магазине, — сообщил Марк. — Проходил мимо, дай, думаю, загляну, проведаю Джимми. Кстати, может, поужинаешь с нами? — Кивком головы он указал на объемистые пакеты с покупками, которые держал в руках, но, даже несмотря на столь веские доказательства, Джимми понял, что Марк заглянул к нему не случайно. При каждом удобном случае друг старался вытащить его из норы, чтобы не дать Джимми слишком много думать о Маргарет. С точки зрения Марка, Джимми не следовало столько времени проводить в одиночестве, предаваясь горестным воспоминаниям. От этого ему могло стать только хуже, и Марк уже замечал кое-какие тревожные симптомы. На улице стояла весна, погода была теплой и солнечной, но Джимми это не радовало; день ото дня он становился все более мрачным, замкнутым, и Марк просто не знал, как его можно расшевелить.

— Нет… То есть спасибо за приглашение, но я, пожалуй, откажусь. Я взял домой кое-какие бумаги, мне нужно их просмотреть. — Джимми смущенно пожал плечами. — Мне приходится много ездить по домам, навещать наших маленьких клиентов. На бумажную работу совсем не остается времени.

Джимми выглядел бледным, измученным, и Марку стало его жаль. Он понимал, впрочем, что работа здесь ни при чем. В эти погожие весенние деньки Джимми переживал, наверное, самый трудный период в своей жизни. Самому Марку тоже пришлось нелегко, но, когда к нему приехали дети, он сразу воспрял духом. И теперь он надеялся, что в жизни друга тоже произойдет что-то такое, что заставит его приободриться и снова почувствовать вкус к жизни. Джимми был умным, красивым и весьма приятным парнем, и общение с ним доставляло Марку огромное удовольствие.

Правда, в последнее время они виделись нечасто и даже ни разу не выбрались на корт, чтобы погонять мяч; Джимми много работал, а все свободное время Марка было посвящено детям.

— Слушай, я давно хотел тебе сказать, — начал Марк. — Нельзя так пренебрежительно относиться к еде. Хочешь, я буду готовить и на твою долю? Мы садимся за стол примерно через полчаса. Приходи! Обещаю тебе пиво, жареную грудинку и гамбургеры. — По совести говоря, это были единственные блюда, которые Марк был в состоянии приготовить. Детям это однообразное меню успело надоесть, и он пообещал им, что купит кулинарную книгу и попытается освоить хотя бы простые блюда.

— Спасибо, Марк, но… я не приду. Не беспокойся, того, что я успеваю перехватить на работе, мне вполне хватает, — ответил Джимми твердо. Он понимал, что Марк искренне стремится ему помочь, но не мог справиться с собой. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать; даже ежедневные пробежки он забросил. Джимми не ходил в кино, почти не смотрел телевизор, не читал, не готовил — словом, не делал ничего такого, из чего складывается нормальная человеческая жизнь. И это тоже была дань памяти Маргарет. Джимми казалось, что, если он снова начнет жить обычной, полнокровной жизнью, он тем самым предаст ее.

• Предыдущая
• 79/144
• Следующая