Дом для всех - Кротов Антон Викторович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая

— Добрый вечер, товарищи люди! Всем, кто ещё трезвый, я предлагаю полезную книгу…

Пьяный хохот:

— Это чё, наезд? — могут дёрнуть за рюкзак, за полу куртки, силятся что-то сказать, но алкоголь тормозит их соображение. Есть, однако, и нормальные лица. Кто-то даже на тусовки АВП приезжал, из мегетских. Что их занесло в этот Мегет, в этот Лесогорск? Бросить всё, эту сибирскую зиму, уехать в Сочи! Вот верх мечтаний — солнечно-радужный край, пальмы и мандарины, море… Заветная мечта.

«А на какие шиши я там буду жить?» — подумает иной ангарчанин или мегетчик. Но некоторые, вижу, решаются, как обитатели Лесогорска. Молодые, пока не разучились мечтать. А в 40 лет уже куда как труднее оторваться.

Развалины и недострои советских ангаров и комбинатов.

Тёмные избяные улицы, гарь, дым из труб (даже в центре Иркутска).

Редкие вечерние огоньки алкогольных ларьков и игровых автоматов — да!

Звон разбиваемых бутылок. Маты, драки и разборки.

Вымирающие селища — промышленные мелкие городки советской эпохи, вымирающие вместе с развалинами заводов, колхозов и предприятий СССР. При этом — ухоженные, многолюдные бурятские деревни, с целыми несгнившими домами, с заборами, с детьми. Очаги туристского процветания — Листвянка, Хужир, КБЖД, окрестности Байкала, наводнённые тур. индустрией. Местные «сочи».

НАШИ НРАВЫ

А вот ещё был случай. Тогда снег ещё не выпал. Я из избы пошёл за водой, смотрю: два мужика положили на асфальт третьего, лицом вниз. Тот не кричал почему-то. Двое вытянули шнурки из его ботинок, и связали ему руки за спиной. Я продолжительно набрал воду, пошёл домой, а потом ещё раз за водой: интересно же, что с мужиком. Тот всё ещё лежал на асфальте, между колонкой и мусорными баками, лицом вниз. Другой стоял рядом (караулил?), а третий, как мне показалось, звонил по сотовому телефону шагах в трёх. Все прохожие мимо проходили, не удивляясь; ментов не было. В центре Москвы уже приехали бы менты. Интересно, что связанный не кричал и не вырывался. Наверное, они его шмякнули об асфальт ещё до моего прихода, чтобы не шумел.

Я тоже решил не вмешиваться. Был у меня в жизни один негативный случай, когда в Москве на улице я стал свидетелем убийства. Так я тогда очень аккуратно к делу отнёсся, даже (как полагается) записал вид и номер машины, на которой уехал убийца, и тут же звонил несколько раз в милицию 02, но там до пятнадцати гудков никто трубку не брал. А когда через пару часов менты приехали сами и я имел несчастье сообщить, что был свидетелем, так меня затаскали по милициям (писать протоколы, составлять фоторобот), а тем временем убийца избавился от машины и сжёг её (она, оказалось, была угнана). Через долгое время меня стали таскать опят по милициям и по опознаниям, причём два-три года это длилось, никого через три года я не опознал. Может быть убийца растолстел и повзрослел, так не просто же узнать. Поэтому я, как и все прохожие, решил не связываться, а минут через десять, когда я третий раз пошёл за водой, все три дядьки, включая пострадавшего, уже куда-то исчезли.

ПОХОД ЧЕРЕМХОВО—СВИРСК

28 октября, в субботу, был проведён ещё один самоходный поход. Идею похода подкинул Дима Овчинников, любитель железных дорог. Он предложил пройти пешком по железнодорожной ветке Черемхово—Свирск. Там раньше было пассажирское движение, но несколько лет назад оно было отменено. Что ходит по этой ж.д. — было нам неизвестно. Всего пешая часть маршрута составила 24 км.

Сам Д.Овичнников незадолго перед походом простудился и не пошёл в свой же поход, хоть я ему и говорил, что пешие переходы — лучший путь к оздоровлению. Участников было пятеро: я, Лёша, Печёнкин, Наташа Фомина и Лариса, — всё известные нам люди. Остальные иркутяне, хоть и было им заранее сообщено, в поход не пошли.

До Черемхово доехали на электричке, попутно торгуя книжкой «ПВП». Я подталкивал Романа к тому, чтобы он научился торговать чем-либо. Он стремался, ходил по вагонам с товаром, но молчал с кислой физиономией. Разумеется, у него ничего не брали, даже не понимали, что он продаёт.

Приехали в снежно-солнечно-весенний Черемхово, город угольщиков-шахтёров-пролетариев (70 тысяч жителей). И пошли пешком вдоль ж.д. на Свирск. По сторонам — пейзаж «20 лет после Третьей мировой войны». Всё сломано, разрушено, не достроено, брошено, выкинуто и заросло высокой сохлой травой, присыпано ярким белым тающим снегом. Шахты, терриконы, один из них высотой и формой напоминает Эльбрус. Остатки шахт, рудников, карьеров, складов, зданий. Одна шахта ещё работает. Вымирающие селения с остатками полуразложившихся пролетариев, старых и спитых, когда-то работавших на этих шахтах. Конец всему. И над этим — яркое, как мартовское, солнце, отражённое миллиарды раз в снежинках и льдинках.

Странно, что пролетарии, в начале XX века, были таким передовым классом (или считались оным), движущей силой революций (якобы). Способны ли современные пролетарии к какой-то самоорганизации? Видимо, они утратили веру в своё светлое будущее, в своё возможное счастие. Столько лет строили счастие, а вот что получилось. Самый передовой класс, «класс-гегемон»!

Промокнув от снега, мы часа за четыре подошли к предместьям города Свирска. Было нас пятеро. Увидели редкое чудо — маневровый тепловозик тащил нам вослед один вагончик с контейнером. Стопить его не стали. И тут на переезде нас поджидает УАЗ-буханка, и совершенно добровольно и бесплатно везёт нас в центр городка. Пожилой дядя, лет двадцать отработавший на одном местном заводе, но ещё не спившийся (редкость).

Город Свирск выглядит вполне сносно, хотя с годов 1980-х не чинен. Оживляет его река Ангара, леспромхоз, и пара недовымерших фабрик. В городе два бара; столовых нету; бары — только для алкашей. Мы зашли в один из баров, заказали чай и достали свои булки. Тут же нас изгнали из бара, сказав: вход со своими продуктами запрещён! Кипятка тоже не налили и даже не продали. И ведь не было избытка посетителей: всего двое «клиентов» там было, кроме нас. Я едва удержался, чтобы не сказать какую-нибудь гадость. Пришлось кипятить чай на газовой горелке, на продуваемой улице.

Потом разъехались. Одни — автостопом на Иркутск, а я — в Черемхово. Думал сперва — поеду ещё в городок со смешным названием Зима, но не поехал, так как промочил ноги. Решил остаться в Черемхово и посмотреть его.

Селение Черемхово возникло лет триста назад, как пункт на Сибирском тракте. В XIX веке тут открылись угольные шахты, местный уголь был самый дешёвый, но к перевозке в Центральную Россию невыгоден, из-за удалённости. В 1920-х сюда отправили раскулаченных граждан, и памятник им стоит на привокзальной площади. Сам вокзал — большой, полутёмный, холодные железные сиденья с ручками системы «антибич».

В городе имеется мечеть, она оказалась домиком в частном секторе. Зелёная избушка с заколоченными окнами, работает только по пятницам, ключ только у одного человека, который отсутствует. Я постеснялся искать этого человека и в мечеть не попал. Строится и другая мечеть, в центре города, но то место я не нашёл.

Зато обнаружил библиотеку. Спросил, есть ли у них карта города (поксерить) и выслушал от библиотекарей одновременно 4 взаимоисключающих версии:

1) Карты города не бывает.

2) Город у нас секретный, поэтому такими вещами не интересуются.

3) Все карты города скупила фирма «Такси 222», ни одного экземпляра больше нет.

4) Карта города хранится в особом кабинете, ключ от коего унесла уже ушедшая домой сотрудница.

Посему вместо карты города я получил на посмотр толстые книги о том, как героично черемховцы добывают уголь с 18… года до сих дней, и как они сражались в ВОВ.

Улицы все грязные (погода виновата), дома есть избяные, а есть пятиэтажки; некоторые окна заколочены. На одной улице, недалеко от библиотеки, вывешен на стенде-щите «гимн» Черемхова:

«Черембасс — ласково мы называем,

• Предыдущая
• 25/67
• Следующая