Мы, аристократы - 4 (СИ) - "Бастет Бродячая Кошка" - Страница 75

  - Добрый вечер, сэр, - приветствовал я его.

  - Добрый вечер, мистер Поттер, - он открыл дверь в своё жилище, оставаясь невозмутимым, словно у нас здесь была назначена встреча,. - Проходите, прошу вас.

  Я был бы разочарован, если бы Ранкорн накинулся на меня с расспросами в коридоре, но он оказался ещё лучше, чем я ожидал. Мы прошли в кабинет, где он предложил мне кресло и уселся сам, глядя на меня со всей серьёзностью.

  - Я вас слушаю, мистер Поттер.

  - Мне нужна ваша помощь, - сообщил я напрямик.

  - Что-нибудь с турниром?

  - Нет, сэр. Это небольшая, ни с чем не связанная просьба, не обременительная для вас, но имеющая значение для меня.

  - Разумеется, я помогу вам. Если в чём-то подвох, говорите сразу, чтобы я подготовился.

  - Просто выполните её, не задавая вопросов. Для вас это мелочь, она у вас лучше получится, если вы не будете знать о подоплёке.

  - Говорите, мистер Поттер.

  - Мне нужно, чтобы за завтраком вы заняли внимание Дамблдора и удерживали где-нибудь в течение минуты. Скажем, вопросом по учебным делам.

  - Содержание вопроса имеет значение? - уточнил Ранкорн.

  - Главное, чтобы он был никак не связан со мной и не предусматривал бы односложного ответа. Что-нибудь такое, что заставит директора сосредоточиться на нём. В течение этой минуты мне хватит примерно десяти секунд. Когда они начнутся, вы, скорее всего, заметите по лицу директора. Если он прореагирует слишком явно, вы, как человек несведущий, обеспокоенно спросите его, в чём дело, если же сдержанно, верните его внимание к вопросу.

  - Хмм... - Ранкорн прокрутил ситуацию в уме. - Сработает сигнализация?

  - Не совсем. Важно, чтобы в эти секунды Дамблдор не оглядывался на зал.

  - За столом я сижу поодаль от директора. Чтобы моё обращение к нему выглядело естественным, я могу это сделать только до или после завтрака.

  - Тогда вы сами выбирайте удобный случай для вопроса, а я буду следить за ситуацией. Когда будете спрашивать, встаньте так, чтобы Дамблдор оказался спиной к залу. Если сразу не получится, перенесём это дело на любую другую трапезу.

  - Хорошо, сделаю, - пообещал он и, что приятно, не поставил никаких условий.

  Я не прогадал с выбором помощника. Ранкорн выполнил свою задачу безукоризненно, притворяться он умел получше любого подростка. Когда он отпустил директора и тот поспешно оглянулся в зал, артефакт уже снова был под щитом, а я отошёл в сторону от места, где активировал его.

  Теперь я знал, что у Дамблдора есть ещё два хоркрукса. Один из них находился за пределами чувствительности артефакта, а другой был неподалёку, в Хогвартсе. Связь с ним хорошо ощущалась и указывала на директорскую башню, на нижнем ярусе которой располагался кабинет, а на верхнем - личные покои директора. Было удачно, что она указывала на нижний ярус, потому что устав запрещал накладывать на директорский кабинет добавочную защиту сверх предусмотренной Основателями, а для личных покоев таких ограничений не было. Даже я в прошлом году не рискнул пройти туда дальше подъёма лестницы, чтобы не потревожить защитные бастионы Дамблдора. Но директор, похоже, хранил свой хоркрукс среди всяких странных штучек, которыми был заставлен его кабинет.

  Мне сразу же вспомнился меч Гриффиндора, лежавший там в застеклённом ящике на одной из полок. Наверняка Дамблдор навёл юного Тома Риддла на идею взять для хоркруксов артефакты Основателей, потому что собирался использовать один из них для себя. Если так, то Дамблдор не сможет прихватить его с собой - согласно описанию в каталоге артефактов, Годрик наложил на меч заклинание привязки, благодаря которому тот всегда возвращается в Хогвартс, кто бы и куда бы его не унёс. Тем не менее, меч Годрика сначала следовало проверить на наличие хоркрукса, а значит, во время вылазки в кабинет придётся снова отключать щит на поисковом обруче. Чтобы директор не заметил этого, он должен был находиться вдали от Хогвартса.

  Со вторым хоркруксом было хуже некуда. Прочёсывать всю Британию секторами радиусом в двадцать миль - задача не совсем уж невыполнимая, но крайне бесперспективная. Чтобы догадаться, где искать, нужно было хорошо знать Дамблдора и его привычки, а я этим похвалиться не мог. Мне была хорошо известна только одна его привычка - использовать и подставлять других людей - которая мало что давала для поиска его хоркруксов. Я сходил в Тайную комнату и пообщался с Томом-из-дневника, но тот ничего не смог подсказать, если не считать упоминания о пристальном интересе Дамблдора к Гонтам и их жилищу. По описанию Тома, это был старый деревенский дом, довольно большой среди таких же строений, но запущенный и давно нуждавшийся в ремонте. На мой взгляд, для укрытия хоркрукса он не годился, на взгляд Дамблдора... кто его знает, но куда вероятнее, что у него там были другие интересы. Если дойдёт до прочёсывания всей Британии, так и быть, начну оттуда.

  Я вспомнил про Батильду Бэгшот, но что могла знать о Дамблдоре эта женщина, уже пожилая в годы его юности? Сплетни, слухи, подсмотренные или случайно попавшиеся на глаза факты его жизни. Всё это было внешним и почти ничего не могло сказать ей о внутренней жизни юного Альбуса - они никогда не были друзьями.

  Но один друг юности у Дамблдора всё-таки был. Геллерт Гриндевальд.

  Я написал Гриндевальду. Снова навестив Малфоев на выходные, я отправил письмо с ястребом, которого они держали для заграничной переписки, и попросил опекуна передать мне ответ. Чем хороша птичья почта, что её очень трудно отследить, особенно если птица неприметная, не как моя Хедвиг. У Малфоев был обычный серый ястреб-тетеревятник. Для тяжёлых посылок они держали филина, для писем и других мелочей - пару неясытей.

  Но у птичьей почты есть и свои недостатки. Она приходит к адресату не мгновенно, и ответа, бывает, приходится ждать по несколько дней. Эти дни я следил за Дамблдором, подыскивая удобный случай заглянуть к нему в кабинет. Он предоставился в выходные за неделю до начала третьего конкурса, когда преподаватели пошли возводить конкурсное сооружение. По слухам, это было нечто вроде полосы препятствий в лабиринте, который сначала собирались ставить на квиддичном стадионе, но затем решили, что стадион слишком невелик для задуманного. Для одной полосы препятствий его хватило бы, но кто-то в оргкомитете догадался, что тогда идущим позади будет легче догнать первого. Поэтому лабиринт сделали на три независимых полосы, сходившихся у финиша, и разместили на опушке Запретного леса за пределами школьной территории, куда и отправились преподаватели во главе с директором. Если активировать обруч рядом с другим хоркруксом, с такого расстояния Дамблдор наверняка воспримет обе связи как одну и будет слишком занят, чтобы обратить внимание на её небольшое усиление.

  Я проследил по ментальной карте, как Флитвик, Грюм, Дамблдор и Хагрид один за другим покидают территорию Хогвартса и исчезают за пределами моей видимости. К возведению лабиринта не привлёкли ни Слагхорна, ни обоих Ранкорнов, и это, видимо, означало, что меня там ждут особые сюрпризы. Дамблдор наверняка снова что-то задумал, но на конкурсе он был ограничен необходимостью имитировать несчастный случай, поэтому была небезосновательная надежда, что там не будет ничего такого, с чем бы я не справился.

  Накинув на себя плащ-невидимку в одном из закоулков Хогвартса, я поспешил в кабинет директора. Сторожевая горгулья повиновалась моему мысленному приказу, а магический эскалатор поднял меня к дверям кабинета, которые не запирались. Я приоткрыл дверь и проскользнул в образовавшуюся щель, хотя можно было не осторожничать, это ничего не давало. Привычка...

  Внезапное шевеление в кабинете заставило меня замереть на месте. Тьфу ты, феникс Дамблдора, я про него и забыл. Помнится, на первых курсах, когда директор еще строил на меня планы, во время разговора по душам он демонстративно подсюсюкивал над своей птичкой, как бы приглашая меня заняться тем же самым. Как же он называл своего фамильяра... вроде бы Фоуксом. Сейчас этот Фоукс обеспокоенно топтался на жёрдочке и глядел на открывшуюся дверь, по-куриному наклонив голову набок. Молодые фениксы не слишком умны - книзлы, те умнее - поэтому он не соображал, что двери сами собой не открываются, а плащ-невидимка был непроницаем для него. Во всём Хогвартсе меня под плащом могло видеть только Обзорное Око Грюма.